Герман Матвеев - Семнадцатилетние
От этой мысли стало жалко себя:
«Неужели ничего нет, и мне только показалось?»
За дверью послышалось шарканье ног.
— Ты еще спишь, Лида? — вполголоса спросила Паша, останавливаясь в дверях.
— Нет.
— Тебя к телефону.
— Кто?
— Не знаю. Мужской голос.
«Алеша!» — мелькнуло в голове, и она вскочила.
— Сейчас иду!
Надев халат, туфли, она выскочила из комнаты. Взяв телефонную трубку, Лида заметила, как дрожит от волнения ее рука.
— Я слушаю!
— Это Лидочка? — услышала она незнакомый мужской голос.
— Да. Кто это говорит?
— Один из ваших поклонников. Узнаете?
— Нет.
— Значит, у вас их слишком много. Это говорит поклонник номер две тысячи триста второй!
— Если вы не назовете себя, я повешу трубку! — холодно сказала Лида.
— Не сердитесь, Лидочка, за шутку. С вами говорит Игорь Иванов. Вероятно, вы меня уже забыли?
— Почему же? Нет. Здравствуйте!
— С добрым утром! С хорошей летной погодой!
— Почему летной?
— Ну как же, вы сегодня собираетесь порхать на коньках?
— Да. А вы?
— Мы тоже в мотыльки записались. Вчера срочно раздобыл коньки, когда узнал, что это единственный способ увидеть вас… Но с условием — не смеяться. Я как корова на льду! Ноги в сторону, хвост трубой…
— Вы не умеете кататься?
— Я вообще ненавижу все скользкое.
— Хорошо, я буду вас учить.
— Конечно! Значит, к вечеру я побью любого чемпиона!
Лиде очень хотелось спросить про Алешу, но какое-то стыдливое чувство удерживало ее.
— Откуда вы узнали мой телефон?
— При желании это не так сложно. На свете есть справочное бюро, а еще проще — телефонная книжка. Оказывается, в Ленинграде Вершининых не так много.
— Откуда вы говорите?
— Из автомата. К сожалению, нужно закругляться. Тут какой-то дядя так свирепо смотрит на меня, что, пожалуй, стекло лопнет… Лидочка, значит, мы увидимся в одиннадцать?
— Да.
— Превосходно! До скорой встречи!
Лида повесила трубку и пошла одеваться. Настроение было прекрасное. Через час Лида вошла в столовую свежая, улыбающаяся, с весело блестевшими глазами. Темно-голубого цвета с белой опушкой шерстяной вязаный костюм для катка очень к ней шел.
Отец в пижаме сидел за столом, пил чай и читал газету.
— Папа, я на каток.
— Да разве катки открыты Лидуся? — удивился он.
— Ну конечно.
— Вот что… Ну, ну, желаю удачи… то есть, как это? Что желают в этом случае?
— Ничего… Можешь пожелать — ни пуха ни пера! — смеясь, ответила она.
— Это ты хорошо придумала. Подыши свежим воздухом немного, а то заучилась. Ты одна идешь?
— Нет. Меня там подруга ждет.
Лида поцеловала отца в щеку, взглянула на часы и отправилась.
Было без четверти одиннадцать. Какое-то подсознательное чувство удерживало ее и убеждало, что лучше немного опоздать. И она умышленно не торопилась.
Вот и каток! Как это все хорошо и как все приятно знакомо! Та же касса, что и в прошлом году, и даже, кажется, старая кассирша. Раздевалка. Шкафчик номер двадцать два. Знакомые восклицания конькобежцев. Стук коньков по деревянному полу.
Светланы в раздевалке не оказалось. «Значит, они уже на льду». Лида неторопливо зашнуровала ботинки и встала. Ноги, еще слабые, нетренированные, слегка подворачивались в щиколотке. «Завтра будут болеть».
Народу на катке оказалось много. Главным образом — школьники. Лед был гладкий, чистый. Катающиеся бегали в разных направлениях, и только несколько мужчин на беговых коньках, согнувшись почти под прямым углом, плавно раскачиваясь из стороны в сторону, шли по кругу.
Лида спустилась на лед, пропустила бегунов и, пробежав несколько шагов на носках, плавно направилась в сторону, где было меньше народу. Она любила фигурное катанье и каталась хорошо.
Светлана издали увидела подругу, показала ее Игорю, и через несколько секунд, с полного хода, перед Лидой как вкопанный остановился моряк.
— Караул! Держите меня! — крикнул Игорь, и сейчас же ноги его замелькали в воздухе, словно скользили помимо воли, а руками он стал хвататься за воздух.
Это было смешно и требовало большого искусства. Лида невольно засмеялась.
— Вот вы, оказывается, какая корова на льду!
— Лидочка, я очень рад вас видеть! — сказал он, выпрямляясь. — Хотя и немного обижен…
— Почему? — притворно удивилась она, протягивая руку.
— В наше время нехорошо быть виденьем! Вы то являетесь, то исчезаете…
— Ах, вот что! — с улыбкой сказала она. — А где Светлана?
— Она со своим принцем или пажем… не знаю, как это точнее назвать. Вон, видите?
Встретились на середине катка. Светлана, раскрасневшаяся от мороза, радостная, обняла Лиду за талию.
— Какой лед замечательный! — воскликнула она, сияя.
Алеша сдержанно поклонился, пожимая протянутую Лидой руку.
— Вы тоже, как Игорь, катаетесь? — спросила она.
— Даже хуже! — ответил за него Игорь. — Давайте в пятнашки поиграем? — предложил он. — Вспомним молодость!
— Давайте, — согласилась Светлана. — А кто пятна?
— Считаться, считаться!
— Дядя, меня возьмите, — попросился мальчишка, вертевшийся около них и слышавший разговор.
Коньки его были привязаны к валенкам толстыми веревками и закручены неровными палками. Отцовская шапка была велика и съезжала набок. Мальчишка непрерывно шмыгал носом.
— Немедленно вытри нос! — грозно сказал ему Игорь. Замечание не смутило мальчишку.
— А ну, догоните меня! — улыбаясь во весь рот, крикнул он и бойко зашлепал коньками по льду.
— Становитесь в круг! — скомандовал Игорь. — Считаю! Энике, бенике, сика, лиса, энике, бенике, ба! — остановился он на Светлане, и все сразу разбежались от нее в разные стороны.
Светлана сначала побежала за Лидой, но та свернула влево и спряталась за Игоря. Светлана бросилась к брату. Игорь не растерялся, увернулся от протянутой руки и побежал. Началась погоня. Светлана не отставала и упорно бежала за ним. Алеша подъехал к Лиде.
— Теперь Света не успокоится, пока…
— Ей не догнать.
— Догонит!
— Нет! — упрямо сказала Лида. — Хотите пари?
— Пари? — удивился Алеша. — Пожалуйста. На что?
— На что угодно! — Она сняла перчатку.
— Хо-ро-шо, — как-то растягивая слово, нерешительно сказал он, пожимая протянутую руку.
Как раз в этот момент, на повороте, Светлана срезала угол, догнала брата и хлопнула его по плечу.
— Ну, вот и догнала! — сказал Алеша, не выпуская руки. — Значит, пари не состоялось.
— Почему же?
— Мы не успели разнять руки.
— Это ничего не значит. Раз проиграла, ничего не поделаешь.
— Значит, за вами долг?
— Пожалуйста… Но обещанного три года ждут, — сказала она с усмешкой и приготовилась бежать.
Игорь явно направлялся к ней. Лида переменила намерение и спряталась за Алешу. Когда Игорь был в нескольких шагах, они разбежались. Игорь погнался за Лидой. Она петляла, меняла направление, но Игорь скоро ее догнал и слегка хлопнул по плечу.
Лида решила запятнать во что бы то ни стало Алешу, и он это понял. Видя, что шансы у них неравные и бегает он сильнее, Алеша стал ее дразнить. Подпускал близко и увертывался. Поймал на ходу какого-то мальчишку и, держа его за плечи на вытянутых руках, прикрылся им. Мальчишка был счастлив и от удовольствия только повизгивал. Лида смотрела в чуть насмешливые глаза Алеши, выбирая момент, чтобы броситься к нему, но лишь только она сделала движение, как он, слегка толкнув мальчишку ей навстречу, отбежал в сторону. Гонялись долго. Светлане и Игорю надоело ждать, и они, взявшись за руки, плавно пошли по кругу.
Наконец, Лида выбилась из сил.
— Довольно! Сдаюсь! — сказала она.
Снова собрались на середине и по очереди стали делать фигуры.
Лида чувствовала сильную усталость, но уходить ей не хотелось. Она была в ударе, метко и остроумно отвечала на шутки Игоря, звонко смеялась и показывала такие образцы фигурного катанья, которые никто из них не мог повторить. Ей казалось, что Алеша не спускает с нее глаз.
Наконец, она измучилась.
— Довольно! Я больше не могу. Вы остаетесь?
— Хватит, хватит. Пора домой, — согласился Игорь. Возвращались пешком. Лида взяла Светлану под руку, по бокам шли моряки. Счастливые молодостью, довольные друг другом и проведенным временем, они без умолку болтали, смеялись, не замечая никого и ничего.
Скоро дошли до дома, где жила Лида.
— Знаете, что! Пойдемте ко мне, — пригласила она. — Посидим, поскучаем, поиграем. Папа будет очень рад.
Моряки переглянулись, но Светлана решительно отказалась:
— Нет, Лида. Нас мама ждет. Когда-нибудь в другой раз.
— Извините, Лидочка, но знаете — долг сына, и вообще планы у нас были другие, — сказал Игорь.
