Василий Ледков - Метели ложаться у ног
— Ты, Гриш, останешься воду пасти, а мы по коренному берегу пойдем пешком к избушке. Отдохнем и вернемся. Ты потом отдохнешь. А если что, сам знаешь.
Слова бригадира — закон. Гриш Вылка остался караулить подход воды.
Выпив на дорогу по стакану разведенного спирта, рыбаки направились по коренному берегу к своему стану. Захмелевший Митька не замечал уколов комаров и ожогов мошкары. Он, как молодой лось, отмерял пружинистыми шагами берег. Лишь вспомнив про Нину, замедлял шаг. От Нюмдя Вэвы до Таб-яры была пройдена уже половина пути. Митька ушел далеко вперед и потому остановился, развел костер, поджидая отставших.
Когда подошла бригада, костер уже весело потрескивал. На тряпице, разложенной у огня, поблескивала бутылка спирта и пахли аппетитно омули, испеченные на углях.
— Вот это бригадир! — не то осудил, не то похвалил Митьку дед Ненянг и, погладив редкую, словно покрытую инеем, бороду, сел в стороне.
Остальные рыбаки подсели к Митьке, принялись выкладывать кто хлеб, кто рыбу, а кое-кто выставил и свой спирт. Не было только кружки. И потому бутылка запрыгала из рук в руки — пили из горлышка. Когда очередь дошла до Нины, язык у Митьки уже развязался.
— Пей, Нина, пей! — подбадривал он, махая руками. — Поработали мы неплохо. Можем немножко и отдохнуть. Правильно я говорю?
Нина кивнула, улыбнулась неловко и, запрокинув голову, вылила в рот остатки спирта. Огненный ком, обжигая горло, покатился внутрь. Глаза наполнились слезой, перехватило дыхание. «Зимой хоть снегом можно охладиться», — подумала Нина, растерянно глядя на рыбаков. И тут Митька вспомнил о фляжке с чаем. Он ловко открутил алюминиевую пробку и протянул Нине флягу. Нина прикрыла глаза и жадно глотнула.
Дед Ненянг предложил выпить ещё.
— Кровь у меня плохая — не греет, — объяснил он свое желание.
— Пей, дед, пей — ты заслужил, — поддержал Митька деда и подмигнул Нине: вот, мол, я какой, и подал старику бутылку.
Спирт разморил усталых рыбаков. Они забыли о том, что должны вернуться до прилива к морю и осмотреть сети. Даже всегда молчаливый Микит сейчас говорил много и всё о фронте и машинах, которые после войны будут работать в колхозах. Дед Ненянг рассказывал молодым рыбакам смешные случаи из своей охотничьей жизни, о хитрых проделках шамана Вэнги. Говорил старик с грустью, а подвыпившие рыбаки хохотали, подталкивая локтями друг друга.
За разговорами люди не заметили, как пролетел полярный день, усталость и спирт сморили рыбаков — приткнувшись кто где, они уснули. Среди спящих не было лишь Митьки и Нины.
Ночное полярное солнце светило ослепительно, зависнув над горизонтом, подбитым морской волной.
25Иванко шел по-прежнему впереди бабки Ирины, закинув за спину серебристые тобоки из нерпичьей шкуры. Ему было приятно шлепать босиком по отмелям, обнаженным отливом. Из луж улыбалось ему солнышко — протяни руку, достанешь до него, — Иванко шел по солнцу, по синему небу и белым облакам. Ему было жалко, что от его ног, когда он ступал, небо ломалось. Зато идти босиком по лужам было приятно и даже весело: то вдруг затрепещет в луже рядом с ногой отставший от воды омуль, то забьется неожиданно под самой ступней зарывшаяся в мокрый песок камбала. А бывает, на отмелях остаются и крупные семги. Но теперь, к сожалению, ни Иванку, ни бабушке не попадалась королева морских рыб.
Иванко и бабушка торопились: скоро начнется прилив, а впереди ещё речка Седая, которую надо перейти до прилива. А эта речка капризная. Поэтому Иванко и бабушка шли быстро — бабушка ступала осторожно, а Иванко нарочно шлепал ногами так, что брызги летели во все стороны. Правда, он недолго шалил — дорога даёт о себе знать: скоро ноги от быстрой ходьбы словно не свои сделались. Но Иванко спешил и. до самой Седой шел впереди бабушки. Возле речки бабушка остановила его:
— Погоди, Иванко: я проведаю брод — здесь не везде мелко. — Оставила внука на берегу и полезла в воду, выстукивая дно впереди себя палкой, как слепая.
Иванко присел на корточки, смотрел в сторону моря, где, словно белухи, резвились волны.
— Бабушка, а бабушка, почему волны белые — ветра-то нет? — поинтересовался Иванко.
— Это вода спешит к берегу. Значит, начался прилив, — отозвалась бабушка и, подтянув тобоки выше коленей, пошла дальше.
Иванко молча кивнул и задумался. А потом наблюдал за бабушкой. Она казалась смешной ему: ступала медленно и перед каждым шагом тыкала в воду палкой.
— Ха-ха-ха! Мелко же! — крикнул Иванко и побежал к бабушке.
Но не успел сделать и трех шагов, ахнул от ужаса: бабушка провалилась — исчезла. Сердце заколотилось так, что было слышно, как оно бьется. Иванко хотел крикнуть — и не смог, хотя и кричать было некому: там, где только что была бабушка, теперь была лишь вода, а вокруг, сколько глаз видел, никого не было; в воду хотел полезть — побоялся.
Бабушка всплыла на спине, и течение понесло её, как бревно. А она лишь изредка махала палкой, пытаясь повернуться, и не могла. Иванко побежал по берегу, догоняя бабушку: плакал, кричал:
— Бабушка, бабушка!..
Старуха тоже кричала в испуге, отплевываясь:
— Вот беда! Вот беда! Ювэй! Ювэй! Япов-япов!..
А потом она неожиданно встала на ноги и повернулась к внуку:
— Вот видишь, какая здесь речка. Видно, льды размыли дно. Вот где, оказывается, надо переходить-то. Пойдем, внучек.
Не веря своим глазам, Иванко смотрел удивленно на спокойную бабушку, продолжая всхлипывать.
А потом, до ниточки мокрая, бабушка шла впереди, по-прежнему тыкала воду палкой, Иванко шел следом и больше не смеялся над бабушкой.
На берегу старуха отжала одежду, поругала речку, воду, дорогу, села передохнуть.
— Теперь уже такой речки не будет у нас на пути, — объяснила она внуку. — Нюмдя Вэву мы перейдем на лодке: там люди. И Нина там.
— Пить хочу, — сказал Иванко.
Бабушка Ирина вытащила из рукава мокрой паницы бутылку с водой, подала внуку:
— Твоё счастье, что бутылку не унесло водой в море. Пей!
Иванко жадно отхлебнул несколько глотков, отдышался и попросил поесть.
— А вот поесть что, Иванко мой, наверное, не найдем. Хлеб размок, рыба раскрошилась. Вроде нечего и в рот положить…
Бабка развернула платок, осторожно сняла раскисшую от воды бумагу.
И всё же Иванко поел горькую от морской воды вареную рыбу и жидкий хлеб с привкусом ила, запил из бутылки.
Передохнули, пошли дальше. Шли неторопливо — по глинистой извилистой тропе, в сторону Нюмдя Вэвы. Теперь бабка Ирина шла босиком, с узелком за плечами, а Иванко вышагивал рядом с ней в теплых нерпичьих тобоках.
Вода уже прибыла. Море плескалось у самых ног. Легкий ветерок, казалось, дул со всех сторон. Пахло торфом, морем, ягелем и цветами…
26Марина знала: если рыбаки сдадут улов, они не будут ждать нового прилива — вернутся в домик отдохнуть. Но вот ушел и очередной прилив, а их всё не было. Еду, приготовленную к приезду бригады, она аккуратно разложила на длинном столе и легла на узкую скамью отдохнуть. Но сон не шел: Марина знала и капризы Нюмдя Вэвы…
Залаяли собаки. Марина вскочила со скамейки, шагнула к двери и столкнулась лицом к лицу с Гришем.
— Приехали? — спросила она радостно.
Гриш недоуменно пожал плечами:
— Приехал…
— Один?
— Один… А разве их ещё нет?
— Нет…
Гриш задумался:
— Они ушли пешком по коренному берегу ещё вчера вечером… До сих пор не было?
— Нет.
— С Митькой раньше такого не бывало, — сказал Гриш и шагнул через порог. — Может, что случилось?
— Они же идут по сухой земле. Земля — не море! — испуганно посмотрела в озабоченное лицо Гриша Марина.
Гриш попытался было улыбнуться, но улыбки у него не получилось. Переобувая мокрые пимы, Гриш предложил:
— Может, ничего и не случилось… Я пойду им навстречу.
Опять залаяли собаки.
— Они? — обрадовался Гриш.
Марина метнулась к маленькому окну — узнала двоих.
— Они? — спросил Гриш.
— Гости нашей Нины — Иванко и бабка Ирина.
А потом распахнулась дверь, и первым, улыбаясь, вкатился в избу Иванко, за ним переступила порог бабка Ирина.
— О-о! Хохо-о!.. — вздохнула старуха. — Здравствуйте.
— Здорово! — ответил Гриш.
— Проходите к столу, — предложила Марина. — Рыбки поешьте, чайку попейте. А наших нет до сих пор. Вы их там не видели?
— Нет, — отозвался Иванко.
— Не видели, — подтвердила и бабка. — Мы-то по отмели шли. Ещё в тот отлив речку перешли. Разве нашими с Иванко ногами по мягкой земле ходить? Мы и так устали. А они как?
— По коренному берегу, должно быть, пошли, — задумчиво, почти самому себе ответил Гриш.
Марина сказала:
— Бабушка, вы-то теперь до жилья добрались. Будьте хозяевами, а мы с ним наших поищем…
