Михаил Коршунов - Крабий тупик
Продолжал наведываться в Крабий Тупик Трофим Кондратьевич: завозил продукты или приезжал просто так — посидеть, поговорить с ребятами.
Однажды сказал:
— Нехорошо получается… Я вот наблюдаю, вы тут бегаете, друг в друга стреляете из пистолетов. Воюете, значит.
Ребята сказали, что они не воюют, а играют в войну.
— Всё равно не годится. Некрасиво это. Люди борются за мир, а вы, значит, воюете.
Ребята смутились: что ж, они перестанут играть в войну. И Макарка, и Вовка, и Юра с Шуриком. Да, наверно, и все другие ребята перестанут, если им сказать.
— Вот это достойные слова, — согласился Трофим Кондратьевич. — Чем друг в друга стрелять, лучше подумать — кто кем хочет быть в мирной жизни.
Макарка сказал, что он давно уже решил — будет работать на электронной машине. Вовка сказал, что он хочет быть как сыновья Веры Васильевны — плавать в Атлантике. Юра с Шуриком сказали, что хотят быть похожими на негров. А Пати с Любой сказали, что они хотят, чтобы всегда было солнце, было небо и море тоже. Вот как здесь.
Когда Пати совсем выздоровела и её не надо было больше закапывать с ногами и руками в горячий песок, ребята снова начали совершать путешествия с Трофимом Кондратьевичем.
Едешь на подводе, а подвода приятно пахнет или мукой, или подсолнечным маслом, или свежей капустой. Пахнет тем, что Трофим Кондратьевич перевозил на ней.
Море, солнце, небо кругом. А в небе облака. Вот если бы залезть на ту высокую гору, про которую говорил Трофим Кондратьевич, и поглядеть на облака. Интересно это. А вдруг звёзды увидишь днём на облаках!
* * *Сейнеры поймали очень много рыбы. И тогда все в посёлке пошли на рыбозавод помогать её обрабатывать.
И Вера Васильевна решила пойти. А как же иначе — ведь она проработала на этом рыбозаводе много лет.
Пригласила с собой ребят: Вовку, Пати и Шурика.
Ребята с радостью согласились. Краб Нью-Йорк тоже согласился, хотя его Вера Васильевна не приглашала.
Рыбозавод стоял на берегу большого залива. Специальные рыбонасосы доставляли рыбу из трюмов в цеха завода, где её солили и коптили.
Вовка увидел сейнер, на котором прятался в трубу. Члены команды приветствовали Вовку как старого знакомого. Дядя Викентий тоже приветствовал Вовку и Пати с Шуриком как старых знакомых. Его флагманский корабль тихонько погудел. Ну совсем как «Моревед».
Во дворе завода женщина в резиновом фартуке и со шлангом в руках мыла бочки.
Пати взяла Нью-Йорка и подошла к ней.
Женщина улыбнулась и сказала:
— Какая ты смугленькая!
Пати улыбнулась в ответ. Вместе с ней улыбнулись и две дождинки. Посадила краба в пустую бочку и попросила облить водой.
Женщина засмеялась, облила краба и сказала:
— Пусть здесь сидит.
Пати привязала нитку к железному обручу и оставила Нью-Йорка.
Возле огромных весов, похожих на ящик, стояла Люба. Она помогала весовщику взвешивать свежую рыбу. Люба была в брызгах моря, на лбу и щеках — пятнышки рыбьей чешуи.
Совсем низко над весами летали чайки и морские утки.
Люба увидела Пати. Подбежала и обняла. Пятнышки рыбьей чешуи оказались теперь у Пати на лбу и щеках.
— Эту рыбу мой отец ловил, — сказала Люба. — Вот сколько её!
Сверху из окна махали руками Юра и Макарка. Они работали в посолочном цехе: кидали в бочки с солёной рыбой лавровый лист, перец и корицу.
Вовку, Пати и Шурика определили в упаковочный цех. Они должны были наклеивать на картонные коробки наклейки: что здесь, в коробках, копчёная барабулька. Очень вкусная. Покупайте, пожалуйста. Вот она нарисована: золотая рыбка под зонтиком. Эмблема завода.
Шурик всем на заводе объявил, что «Моревед» везёт живого дельфина. И что Вовка обещал его дрессировать. И что теперь у них будет не только дрессированный краб, но и дельфин.
Шурика едва удалось вернуть на его рабочее место: уж очень ему понравилось ходить по заводу и рассказывать про дельфина.
Коробки в упаковочном цехе не переставая двигались по транспортёру.
Вовка, Пати и Шурик намазывали коробки клеем и прикладывали очень аккуратно прямоугольные листки наклеек, вытирали по краям белой тряпочкой.
Люба продолжала взвешивать рыбу, а Макарка и Юра продолжали кидать в бочки лавровый лист, перец и корицу.
Начальник упаковочного цеха сказал, чтобы Пати отнесла копчёную барабульку своему крабу.
Пати отнесла. Нью-Йорк взял барабульку, попробовал. Да, очень вкусная. Покупайте, пожалуйста, золотую рыбку под зонтиком!
10
«Моревед» возвращается из плавания. Он прислал радиограмму.
Вера Васильевна сказала Трофиму Кондратьевичу, чтобы приехал на подводе за брезентовым домом и остальными вещами: всё это надо будет перевезти в посёлок.
Пати и Люба привели краба Нью-Йорка к старому камню с зелёной бородой. Вместе с ними пришёл и Макарка. Пати и Люба гуляли с Нью-Йорком, прощались. Гулял и Макарка.
Наконец Пати сказала Нью-Йорку:
— Ну, иди домой, — и посадила его на камень.
Макарка перервал нитку.
Краб постоял на камне, а потом боком спустился в зелёные водоросли. Они качнулись и затихли. Выскочили мелкие пузырьки. Краб Нью-Йорк ушёл в море.
Пати тоже спустилась к морю. Вошла в него и долго стояла, гладила море ладонями.
Юра и Шурик продолжали ходить «по солнцу», сидеть там, где солнце, есть там, где солнце. Они не теряли ещё надежды.
Вовка дочерчивал на своей географической карте какие-то фантастические маршруты будущих путешествий.
Вовка уверен, что все ребята опять встретятся и совершат эти путешествия. Можно будет даже взять новую карту, на которой будет и Нью-Йорк.
А что? Разве такого не бывает, чтобы всем встретиться? Ведь у них теперь система!
