Константин Иосифов - Охотники за джихами
А Джо сложил руки на груди, вскинул голову с гордым видом, как если бы был на сцепе и играл какого-нибудь повстанца, которого собираются расстрелять на рассвете.
Видя такое дело, на защиту джихов выступили ребята:
— Смотри, ребята, какой Жорка умный стал. С чего бы это?
— Жорка! Давай поступай к нам! Чем плохо?
— Кто это тебе про мосхов сказал? Или ты сам выдумал?
— А ну, скажи, Джо, с чего это ты археологией заинтересовался? — спросил Адгур ехидно. — Или ты ночью стоянки мосхов ищешь по канавам? Так я тебе не завидую.
Услыхав вопрос Адгура, Джо сник. Руки его изогнулись и змеином движении, поискали, куда бы спрятаться, и залезли в карманы, он глотнул два раза воздух, словно слова, которые он хотел произнести, оказались чересчур огромными и не пролезали через его узкую глотку. Потом сказал, опять набираясь нахальства:
— Ночью — не ночью, а ещё нужно доказать, что джихи — предки абхазов.
— А тебе наших доказательств мало? — воскликнул Миша. — Джихи и абхазы добывали соль одним и тем же способом.
— И продукты они хранили по-одинаковому. В ахипчи.
— А пословица бабушки Минако тебе ничего не говорит? Или ты слушал, слушал, да так ничего и не понял?
— Где ему понять! Он-то и на раскопках не был.
— А ну, объясните вот это, если вы такие грамотные! — Джо вытащил из кармана какую-то небольшую штучку и зажал её в кулак. — Насколько могу судить, в самом большом гроте Воронцовской пещеры проводились раскопки. Так?
— Так… И зал этот зовётся Пантеоном. Вы там что-нибудь нашли? — спросил Пал Палыч.
— Стоянка, которую вы там раскопали, принадлежит древнему человеку. Верно?
— Возможно, там есть и джиховский культурный слой. Но есть и более глубокие слои. Раскопки ещё не завершены. А что?
— Допускаете, что это стоянка человека девятнадцатого века?
— Сие исключено. Стоянка очень древняя.
— Тогда прошу ваше уважаемое общество объяснить, как попала сия археологическая штуковина в столь древнюю стоянку? — И длинная рука Джо вытянулась во всю свою длину. На ладони его лежал плоский кусочек глины величиной со стаканное донышко. — Вуаля! Но стесняйтесь, вундеркинды! Налетайте!
Ребята налетать не стали. Они стояли и молчали. Наконец Адгур взял археологическую штуковину. Вдвоём с Мишей они осмотрели её. С одной стороны были видны выпуклые цифры «1827» и буква «г» с точкой.
Штуковину передали Пал Палычу. Осмотрев её, он сказал:
— Джо! Дайте честное слово, что это не подделка. Только, прошу, без прохиндейства.
— Честное слово! Я залез в ваш раскоп, зацепился рюкзаком за стенку, а эта цифра и отвалилась. Я не виноват. — Джо ответил совсем не прохиндейским тоном, и было что-то в его голосе такое, что заставило всех поверить ему, — ведь и Джо тоже может иной раз сказать правду.
Одна лишь Машенька воскликнула сердито:
— Смотри, Жорка! Сколько раз тебе говорить — оставь эти штучки! Ты там что искал? Клад, да?
— Клад? В Воронцовской пещере? Да там одни летучие мыши!
— Знаете, что меня больше всего поражает? — сказал Пал Палыч, не отводя глаз от цифры. — Именно в тысяча восемьсот двадцать седьмом году в Воронцовской пещере работали археологи. И на оттиске тот же год. Странное совпадение, вы не находите?
— Может, они нарочно оставили после себя знак? — предположила Зоя Николаевна.
— Факт! — воскликнул Миша. — Мы же оставляем после себя пуговицы. А они оставляли год. Год даже интереснее. Сделали себе огромную печать и давай ставить год направо и налево. Небось тогда закон такой был — ставить печати в раскопках.
— Я уже думал об этом, — сказал Пал Палыч. — Но, во-первых, никогда такого закона не было. Учёным часто приходилось наталкиваться на места, где уже побывали археологи, а вот такие оттиски не попадались. Да и зачем было бы делать оттиски на стенках раскопа? Ведь раскоп будет засыпан землёй, и оттиск сольётся со стенкой и исчезнет. Нет, это объяснение совершенно несостоятельно.
— А я что говорил? — воскликнул Джо. — Кофейная гуща, головоморочение, а не наука.
— Ну, а если мы всё-таки дадим объяснение таинственной цифре? Тогда вы не будете считать науку археологию гаданием на кофейной гуще?
Джо как-то странно мотнул головой, так что можно было подумать, что он и согласен и не согласен. А Пал Палыч продолжал:
— В начале прошлого века сапожники часто набивали на обувь твёрдые каблуки, которые в то время привозили из-за границы. На каблуках обычно был написан год изготовления, чтобы показать, как долго каблук не снашивается. Вот я и думаю, скорее всего на каблуках одного из археологов были набиты такие вот пластины. Ну как? Устраивает вас такое объяснение?
Джо помолчал, опять непонятно мотнул головой и сказал:
— А вот в книгах пишут, что абхазы произошли от мосхов. А у нас получается — от джихов. Учёные небось не лаптем думали.
— Да, теория, которую выдвигаете вы, существует. Но она базируется не на научных данных, а на умозрительных догадках. И посему она ложна и вредна… Но давайте-ка пригласим на наше заседание античных и средневековых авторов. Пусть они расскажут всё, что знают о джихах.
— Просим! Просим! — крикнул Миша и подтолкнул Адгура локтем в бок: поддержи, мол.
И Адгур поддержал. Он захлопал в ладоши, вызывая античных и средневековых авторов, как если бы они прятались тут же, за деревьями.
— Всё равно головоморочение! — сказал Джо и презрительно сплюнул.
Он, Джо, не понимал, что раз у Пал Палыча черенки умеют рассказывать, то почему бы античным и средневековым авторам не выступить на заседании археологического общества. Куда ему понять такие вещи!
— Некогда неподалёку от того места, где теперь стоит Сухуми, находился древний город — Себастополис, или Севастополь, — начал Пал Палыч.
— Ну и чудаки! В Крыму — Севастополь, на Кавказе — Себастополис. Не хватало им слов, что ли?
— Да. Но вы не учли одно обстоятельство. Крымский Севастополь назван Севастополем по ошибке. Завоевав Крым, Екатерина Вторая дала указ вернуть всем старым крымским городам их античные названия. Учёные того времени плохо знали историю и присвоили название «Севастополь» древнему Херсонесу, а Херсоном назвали городок, стоявший у развалин древней Ольвии; Ольвиополем же они окрестили совсем уж посторонний город на Южном Буге — теперь это город Первомайск… Так вот, в Себастополисе, по свидетельству Плиния Второго, собиралось на торг до трёх сотен племён и пародов, так что римлянам приходилось вести свои дела с помощью ста тридцати переводчиков. Среди этих племён были и мосхи, но жили мосхи значительно дальше, на юго-восток от Себастополиса, и они были предками грузинского племени мегрелов, а не абхазов.
До начала нашей эры древние авторы говорят об ахеях, иниохах и о многих других племенах, якобы живших здесь, но о джихах ни слова. Впервые джихи упоминаются Страбоном. Во втором веке пашей эры римский писатель Арриан не только упоминает о джихах, но и указывает, что они жили между реками Шахи и Ахеунтом, или современной рекой Сочи. Когда понтийский царь Митридат Евпатор возвращался из Себастополиса к себе в Пантикапей — теперь там находится Керчь, — то он, дойдя до страны джихов, из-за суровости обитателей и трудности пути продолжил путешествие морем.
Очень интересно сообщение одного римского автора пятого века — в науке его зовут «безымянным автором», потому что имя его не дошло до нас. Так вот этот безымянный автор говорит: «Раньше от старой Ахеи (это теперешний Туапсе) до реки Ахеунт жили разные народы: ахои, иниохи, кораксы, колики, меланхлены, а ныне живут зихи». Возникает вопрос: а куда делись иниохи, кораксы, ахеи и меланхлены? Или, может, откуда-то появились дикие джихи и выгнали их из насиженных мест? Скорее всего, дело обстояло так: вначале «джихом», или «зихом», называли человека, выпаривающего соль из морской воды, к какому бы племени он ни принадлежал, потому что солеварением занимались все эти родственные племена. Постепенно племена объединяются в одни общий сильный парод, различия между ними сглаживаются, племенные названия исчезают. Соседи же называют этот парод по его основному ремеслу — «солеварами», то есть «джихами», или «зихами», а иногда «зинхами».
К одиннадцатому веку джихи уже объединены в одно самостоятельное княжество, которое грузины называют Джикетией. В двенадцатом веке Джикетия присоединяется к Грузии. — Своё объяснение Пал Палыч неожиданно прервал вопросом: — Вероятно, наш уважаемый оппонент считает, что джикеты ушли в Турцию в девятнадцатом веке и никакого отношения к абхазам не имеют. Дескать, остались одни мосхи?
— Ничего я не считаю. И не «уважаемый оппонент» я вовсе, — пробурчал Джо. — А хочу понять и разобраться.
— Чтобы разобраться, придётся нам привлечь донесения русских офицеров. Когда Черноморское побережье Кавказа присоединилось к Российской империи, но русские военачальники занялись изучением местных условий. Из их донесений мы узнаем, что джикеты первыми признали русских и лишь часть их, соблазнённая посулами турецких агентов, переселилась в Турцию, где их ожидали не златые горы, а голод и болезни. Другая же часть перебралась на Северный Кавказ, поближе к родственным им черкесам, где приобрела название «абазины». Основная же масса джикетов окончательно слилась с южными абхазами. Но и сейчас у абазинов и абхазов одинаковые фамилии, они прекрасно понимают друг друга, ездят друг к другу в гости на правах родственников. Вы собираетесь что-то опровергнуть, Джо?
