Грегори Хьюз - Луна с неба
— Пошли, — сказал я.
Но сестра не двинулась с места. Она прислонилась к стене, прижав ладонь к лицу. Я заметил, что над одним из лифтов вспыхнули красные цифры. Кто-то поднимался сюда. Я хотел поддержать ее, но она отстранилась. Нам оставалось пройти совсем чуть-чуть, но я не хотел заставлять ее.
— Пожалуйста! Скоро тут будут копы. Надо идти!
Морщась, как от боли, она с трудом выдавила:
— Я ни… нимаху, Баб… Но ты всида… будешь мой брат!
Я схватил ее и прижал к себе:
— Ты сможешь! Ты должна!
Мне хотелось разреветься. Я перебросил ее руку через свою шею и повел по коридору. Когда мы добрались до открытой двери, я уже почти ее нес.
Мы оказались в большом зале с фонтаном посредине. За стойкой администратора женщина кричала в телефонную трубку:
— Охрана! Что происходит? Начинать эвакуацию? Что? Я вас не слышу! — Тут она заметила нас: — Охрана! Откуда тут дети? Девочка, похоже, ранена!
Я увидел двустворчатые двери с надписью «Совет директоров» и пошел прямиком туда. Женщина побежала за мной:
— Нет, вам туда нельзя! Если она ранена, веди ее сюда!
Я обернулся. Из лифта выскочили два копа и быстро шли по коридору с пистолетами наперевес.
— Эй! — крикнул один из них, заметив меня, и оба припустили бегом.
Волоча на себе сестру, я рванул к двустворчатым дверям и распахнул их. В большой переговорной стоял длинный стол, за которым собралось много людей. Некоторые сидели, а некоторые вскочили на ноги, складывая свои бумаги и собираясь уходить. Какой-то дядька орал, пытаясь перекричать сигнализацию:
— Прошу всех сохранять спокойствие. Никаких поводов для паники нет!
Но, увидев нас с сестрой и ее окровавленную футболку, он сам запаниковал и воскликнул:
— О господи!
В дальнем конце переговорной сидел большой мужчина с густыми черными волосами. Он глядел в какую-то папку и барабанил пальцами по столу. Я усадил Мари-Клэр на стул и побежал к нему. Какая-то женщина при виде меня испуганно вцепилась в сумочку. Один тип попытался схватить меня, но я отпихнул его, споткнулся, упал, снова вскочил и подбежал к черноволосому мужчине:
— Дядя Джером!
Он поднял на меня глаза. Я увидел на его щеке шрам в форме полумесяца.
А потом в переговорную ворвались копы. Все засуетились, закричали, пытаясь заставить друг друга успокоиться. Меня заметил коп, который стрелял в Джоуи:
— Вот он!
Копы окружили меня, обходя стол с двух сторон. Еще один коп, высокий и здоровенный, направил на меня пистолет:
— Ни с места, парень!
Мужчина и женщина, оказавшиеся рядом со мной, спрятались под стол. Я посмотрел на дядю Джерома:
— Меня зовут… Я ваш…
Я глубоко вдохнул и выпалил:
— Джером Де Билье! Вы наш дядя! Джон, ваш брат и наш отец, недавно умер! Если вы не хотите забирать нас обоих, возьмите Мари-Клэр! Пожалуйста! Ей очень плохо!
Дядя Джером переводил взгляд с меня на Мари-Клэр с таким выражением, будто мы свалились с луны.
— Вы дети Джона? — наконец переспросил он.
Коп грубо схватил меня за руку, заломил ее за спину и выхватил наручники. Я плакал.
— Не дайте им нас разлучить! Вы же наш дядя! Вы должны за нас заступиться!
И он заступился, да еще как.
— Руки прочь! — прорычал он. — Это мой племянник! Немедленно уберите пистолеты!
Копы послушались. В конференц-зал стекались еще люди — копы, охранники. Все они кричали. Дядя Джером встал за кафедру и проговорил, повысив голос:
— Прекратить панику! Эти дети — мои племянники! Прошу всех сохранять спокойствие и не галдеть! Я все улажу!
Все затихли, только слышался негромкий ропот. Наш дядя обвел зал угрожающим взглядом, ища тех, кто ему не повиновался. А потом толпа расступилась, и я увидел Мари-Клэр. Она лежала на полу и не двигалась.
— «Скорую»! — заорал я, подбежал к ней и схватил за руку. — Я с тобой! Все будет хорошо! Кто-нибудь! Вызовите «скорую»!
Глава 22
И все это было, как говорится, много лет назад. Мне теперь шестнадцать лет. Я вымахал под два метра и раздался в плечах. Живу с дядей, он теперь мой законный опекун. Мотаемся между Нью-Йорком и Хэмптоном — у него там дом. Временами живем в той самой квартире на Пятой авеню, которую мы с Крысой искали, но так и не нашли. Сначала дядя Джером отправил меня в частную школу, одну из лучших в Нью-Йорке. Но теперь я учусь здесь, в колледже Мэримаунт на Манхэттене. Это совсем недалеко, я хожу сюда пешком. Мне нравится Нью-Йорк, он стал мне вторым домом, но я все равно скучаю по Виннипегу.
В общем, занятия прошли, и с писательством на сегодня пора заканчивать. Пришло время ехать в Нью-Джерси.
Стараясь не шуметь, я выхожу из библиотеки и направляюсь к главному входу. Студенты отряхивают снег с обуви. Вообще-то зимы в Нью-Йорке не такие холодные, как в Канаде, но этот год обещает наверстать упущенное. Так что я застегиваю куртку и поплотнее закутываюсь в шарф, прежде чем шагнуть на улицу.
— Привет, Боб!
Я оборачиваюсь и вижу Эшли, которая спешит на занятия.
— Привет, Эшли!
Она делает мне знак, чтобы я ей позвонил, улыбается и исчезает в аудитории. Я ей позвоню. Она самая красивая девчонка в Гарлеме. На прошлой неделе мы с ней ходили ужинать. Она привела меня в ресторанчик на Сто двадцать пятой улице, где подавали соул-фуд — блюдо афроамериканской кухни. Сперва это местечко показалось мне каким-то захудалым, такое уж там было все обшарпанное. И еду они грели в микроволновке. Но готовили там до того вкусно, вы себе не представляете! И хозяева оказались очень приятные. На следующей неделе я опять пойду с ней куда-нибудь, только еще не знаю куда.
Из-за снегопада мне не удается взять такси на Третьей авеню, и я иду на Пятую попытать счастья там. Я бросаю орешки белкам, побирающимся в Центральном парке, и оглядываюсь. Я недалеко от нашего с Крысой логова. То, что мы когда-то ночевали в парке, теперь кажется сном. Да и не только это. Многое теперь кажется сном — например, то, как Джоуи выстрелили в грудь.
Я думал, что он точно умрет, но через несколько недель его выписали из больницы. Копы пообещали не подавать на него в суд, если он не подаст в суд на них. В общем, разошлись мирно. Джоуи поселился у Сладкой Сандры в Квинсе. Говорил, что это ненадолго, только пока не поправится. Но у них уже дочка по имени Синди и вот-вот родится вторая. Они даже подумывают пожениться и переехать в Венесуэлу, откуда Сандра родом. Но я надеюсь, что не переедут — мне будет их не хватать.
Такси проносится мимо, не остановившись. Меня это бесит. У него ведь даже пассажира нет! Я дышу на руки, чтобы согреться, и смотрю на часы. Уже опаздываю. Надо успеть уехать оттуда до появления дяди Джерома. Он человек во многом суровый. Но и добрым быть тоже умеет. Например, когда он узнал, что папу похоронили без вскрытия, он добился проведения эксгумации тела (выяснилось, что папа умер от сердечного приступа), а потом похоронил его на том же самом месте. Отец Генри провел погребальную службу. Он также заказал в Париже очень красивое надгробие со скульптурой ангела, и его поставили на папиной могиле. Я про все это знаю, потому что мне писал Гарольд. Я ужасно разозлился из-за того, что дядя Джером мне не сказал про службу. И разозлился еще больше, когда узнал, что он там был. Дядя Джером иногда бывает очень скрытным.
Второе такси, которому я голосую, останавливается, и я сажусь на заднее сиденье, радуясь теплу.
— В Нью-Джерси.
…Когда я услышал, что Айса обвиняют в убийстве, я был просто обескуражен. Айс шел под суд за убийство, предумышленное убийство, и еще ему было предъявлено бесчисленное множество обвинений. Ему даже попытались вменить в вину неосторожное вождение автомобиля. Нормально? Убийство и неосторожное вождение. Как можно обвинить человека и в том и в другом сразу? Разве что он сбил кого-то насмерть.
Адвокаты Айса неоднократно переносили дату суда — в основном потому, что педофилы из детского приюта Дона выдали многочисленных подельников. А те могли выдать еще. Больше того, пока ФБР разыскивало трех пропавших девочек, оно вышло на целую преступную сеть, опутавшую всю страну — от Нью-Йорка до Майами и на запад до самого Сан-Франциско. Начались аресты. Арестовали даже таких педофилов, которые совершили преступления двадцать лет назад. ФБР намеревалось никому не дать уйти безнаказанным. Насколько я знаю, арестовано уже пятьдесят человек, и что ни день, ФБР ловит кого-то еще. Вот поэтому-то суд и откладывали — чтобы приговор Айсу был более мягким. Но когда ФБР обнаружило тела трех пропавших девочек, откладывать перестали.
Я смотрю на велокурьера в яркой экипировке. Он едет по Пятой авеню по встречной полосе, игнорируя яростно сигналящих ему водителей. В адрес некоторых он даже нахально выбрасывает вверх средний палец. Я вспоминаю о нашем замечательном путешествии на великах. С тех пор как мы отдали их Большому Фрэнку, я садился на велосипед всего однажды. И должен сказать, что одному, без Крысы, это совсем не то.
