Ганс Краузе - Али-баба и Куриная Фея
Очень обрадованная этим поручением, Рената поспешила на птицеферму и по дороге споткнулась о камень.
— Эй, Куриная Фея! Смотри не передави на ферме все яйца! — крикнул ей вслед заведующий хозяйством.
Ренате незачем было спешить. Стоял ноябрь, и в половине седьмого утра, когда ребята выходили на работу, было ещё темно. Только на востоке на тёмно-сером небосклоне виднелась бледная полоса зари. Сейчас Ренате нечего было делать. Кур не выпускали из курятников до тех пор, пока не становилось совсем светло… Рената побежала обратно в интернат. Признания Али-бабы не давали ей покоя. Его отчим обращался с ним, как с рабом.
— Фрейлейн Стефани, брошка нашлась! Она была у Али-бабы.
И Рената рассказала заведующей всё, что она узнала.
На Ингу Стефани сообщение Ренаты не произвело особого впечатления.
— Не старайся представить Эппке лучше, чем он есть на самом деле. Кто знает, может быть, он опять всё наврал. Во всяком случае, мне надоело портить себе кровь из-за этого клоуна. На этот раз он хватил через край.
— Но ведь Али-баба действительно не знал, как ему поступить, — тихо сказала Рената.
— Не знал, как поступить… Ах, Рената. Не тебе бы это говорить! Разве мы какие-нибудь изверги? Да и твой Хорст Эппке за словом в карман не полезет. Честно говоря, я ему не очень-то верю. Эта история со злым отчимом не нова. Она весьма похожа на вымысел. Если Эппке солгал, он сегодня же вылетит из интерната. Моему терпению тоже есть предел!
К концу дня Инга Стефани собралась в путь. Наверно, отчим Эппке возвращается домой с работы между пятью и шестью, рассуждала она, приводя в порядок свой велосипед. Прежде чем отправиться к родителям Али-бабы, Инга Стефани купила кое-что в Борденслебене. Было без четверти шесть, но квартира Эппке оказалась запертой, и на её звонок никто не появился. Инга Стефани решила подождать. Она прохаживалась взад-вперёд по тесному дворику, пока к ней не подошла какая-то пожилая женщина, жившая в том же доме.
— Вы ждёте кого-нибудь? — с любопытством осведомилась соседка.
Инга Стефани утвердительно кивнула головой:
— Может быть, вы мне скажете, в котором часу Эппке приходят домой?
Фрейлейн Лихтлак, которая бережливости ради хранила свою вставную челюсть в ящике ночного столика, скривила беззубый рот.
— По-разному, — охотно поведала она. — Бывает, что Эппке приходят домой рано, но частенько они просиживают в кабаке до поздней ночи. Видите ли, Эппке, как говорится, «любят закладывать за воротник». Они пропивают каждый пфенниг. Счастье ещё, что Хорст живёт сейчас где-то в другом месте. Бедный мальчик! Как его, бывало, колотили, когда отчим напивался! Ужасно! Иногда мне даже хотелось привести полицию. Но потом, в последний момент, я спохватывалась. Ведь глупо наживать себе врагов ради чужих детей! А старик Эппке настоящий грубиян. По правде говоря, я бы на месте фрау Эппке ни за что на свете не вышла бы за него замуж. А она, знаете ли, слушается его, словно собака своего хозяина. Ну и брак, я вам скажу! Я не хочу сплетничать, но если бы вы только знали, что приходится терпеть мне, бедной одинокой женщине, в этом доме! Недавно, например, этот Эпике всю ночь напролёт шумел на кухне. Знаете, когда у людей в кармане пусто, они гонят водку из денатурата и сахара. Так вот, в ту ночь, уже после двенадцати часов, я тихонечко постучала в стенку и попросила их вести себя потише. Я считаю, что каждый порядочный человек имеет право отдыхать по ночам. И что же вы думаете? На следующий день, когда я пошла выносить мусор, этот ужасный тип начал мне угрожать. Теперь я прямо опасаюсь за свою жизнь. «Старая карга!» — Так он и сказал, можете себе представить? — «Если ты ещё раз постучишь мне в стенку, то от тебя и от стенки останется мокрое место». Да, да! Я повторяю вам слово в слово… Теперь вы сами видите, какой это ужасный человек! Но знаете что, фрейлейн, если вы торопитесь, попробуйте заглянуть в «Чёрного козла». Это маленький кабачок на Клостергассе, сейчас же за углом. Там Эппке бывают чаще всего.
«Чёрный козёл» помещался в подвале. Когда Инга Стефани спустилась по выщербленным ступенькам, ей ударил в нос запах прокисшего пива. Она вошла в низкий, плохо освещённый зал. За стойкой стоял хозяин, в одной рубашке без пиджака.
— Герр Эппке у вас? — осведомилась Инга Стефани.
Хозяин был слишком ленив, чтобы отвечать. Он Молча протянул руку по направлению к приземистому мужчине, который сидел вместе с измождённой, бледной женщиной в самом углу комнаты, возле печки. Перед ними стояли наполовину опорожнённые рюмки с ликёром.
Инга Стефани представилась и, не дожидаясь приглашения, подсела к столику.
— Ага! Так вы, значит, за-аведующая интернатом?.. — спросил отчим Али-бабы заплетающимся языком; перед ним стояла уже третья, за этот вечер, порция ликёра. — Ес-ли парень плохо себя ведёт, можно содрать с него семь шкур. Я разрешаю. Я даже прошу вас об этом. Этого щенка надо держать в ежовых рукавицах, а то он совсем от рук отобьётся.
Инга Стефани молча разглядывала красную, опухшую физиономию незнакомца.
— Герр Эппке, а что делает Хорст с теми деньгами, которые он получает в интернате?
— С деньгами? Не беспокойтесь, фрейлейн. Они в верных руках. Мы с женой берём их на сохранение. Зачем такому мальчишке деньги? Он только растратит их на всякие лакомства!
— Понимаю, вы кладёте деньги в сберкассу на его имя?
— В сберкассу? Э, нет. Тут вы ошиблись, фрейлейн! Какие там сберкассы! Мы люди бедные. Да и мальчик получает у вас сущие гроши. Этих денег еле хватает на то, чтобы купить ему пару штанов. Ведь ему пятнадцать лет, а в таком возрасте, сами знаете, одежды не напасёшься. Что годится сегодня, завтра уже мало! И обувь на этом бродяге так и горит. Только и знай, что плати да плати. Этот парень может разорить кого хочешь… — И он одним глотком допил стоявшую перед ним рюмку.
Фрау Эппке последовала его примеру.
— Да, это так, — лицемерно сказала она, ставя на стол пустую рюмку. — Приходится с утра до вечера работать на нашего Хорста!
Отчим знаком подозвал к себе хозяина.
— Повторить, — приказал он. — А этой фрейлейн принесите чего-нибудь сладенького. Двойную порцию вишнёвой наливки или кофейного ликёра, что ей больше нравится.
— Ради бога! — Инга Стефани протестующе подняла руки. — Я совсем не пью; кроме того, мне пора возвращаться в интернат, а то мои ребята всё вверх дном перевернут.
Она попрощалась.
— Рад, что познакомился с вами, фрейлейн. Если у парня ветер в голове, лупите его сколько влезет. А коли это не поможет, черкните мне пару слов — я тут же приеду и выдеру его, как Сидорову козу. Мне это ничего не стоит.
Инга Стефани поехала обратно в Катербург.
«Нет, плохая я заведующая, — думала она, нажимая на педали велосипеда. — Я слишком мало знаю своих учеников. Разве я имею понятие о том, что творится у них дома? Разве мне известно, в каких условиях они воспитывались?»
Теперь она стала смотреть на Али-бабу другими глазами. О том, чтобы исключить его из интерната, она больше и не помышляла. Напротив, ему следовало помочь. Но как?
Инге Стефани был необходим хороший совет.
Прибыв в Катербург, она разыскала Мукке.
Хильдегард Мукке, нахмурившись, слушала её рассказ.
— Избивают парня, да к тому ещё пропивают его деньги! Вот это мне нравится! — воскликнула она в гневе. — Счастье ещё, что мы наконец узнали об этом. Завтра утром я поговорю с бухгалтером. Впредь заработок Хорста Эппке будет передаваться интернату. Ну, а что касается отчима, то мы ему вправим мозги. Он о нас ещё услышит. От парня он больше не получит ни пфеннига. Отныне распоряжаться заработком Хорста будете вы, как заведующая интернатом. Всё, что ему причитается, он будет получать от вас. Парень должен понять, где ему лучше и кто его истинные друзья…
— Ты, Рената, невозможный человек! Ну расскажи же мне наконец, у кого была моя брошка.
Бритта мучила Ренату до тех пор, пока та не заговорила.
— Смотри только не проболтайся никому, — попросила она.
— Да что ты!
Это «да что ты» Бритта, которая никогда не умела хранить секреты, забыла так же быстро, как сказала.
Уже через час к Ренате прибежала запыхавшаяся и раскрасневшаяся Рози.
— Рената, знаешь новость? Брошка была у Али-бабы. Все говорят об этом. Прошлой ночью он опять напился. Можешь себе представить, фрейлейн Стефани подобрала его на лестнице.
— Ну, а если какой-нибудь болтун скажет тебе, что на луне устроили ярмарку, ты тоже поверишь? — набросилась Рената на болтушку Рози.
История с брошкой передавалась из уст в уста. Заноза и Факир не верили своим ушам. Как же это могло случиться? Вчера вечером Али-баба лёг в постель совершенно трезвый, а теперь вдруг говорят, будто ночью он пьяный лежал на лестнице.
