Робин ЛаФевер - Теодосия и изумрудная скрижаль
– Вы – один из уаджетинов?
Прежде чем я успела произнести это слово до конца, Ови Бубу сорвался с места и прикрыл мне рот одной рукой, а другой рукой сделал такой жест, словно ловил вылетевшее слово в воздухе. За дверью послышались торопливые шаги, и в комнату ворвался Кимошири. Он тяжело дышал и выглядел очень испуганным.
Глава двадцать четвертая. Месть Бойторпа
Ови Бубу так близко придвинул ко мне свое морщинистое лицо, что мы с ним едва не коснулись друг друга носами.
– Никогда, никогда не произносите это слово вслух. Вы меня поняли?
Чувствуя себя ошарашенной, я быстро моргнула и выдохнула сквозь его пальцы:
– Да.
Мой голос прозвучал хрипло, как у вороны.
– Войди и прикрой за собой дверь, – приказал Ови Бубу, обращаясь к Кимошири, а затем вновь перевел взгляд на меня. – Вас никогда не интересовало, почему мой преданный помощник не разговаривает, Маленькая мисс?
Прежде, чем я успела признаться, что не раз думала об этом, Ови Бубу продолжил сам:
– Он тоже произнес однажды это слово вслух. И они вырезали ему язык.
Кимошири широко открыл свой рот и повернулся лицом ко мне. Я едва не вскрикнула, увидев у него во рту короткий обрубок вместо языка.
– А теперь вы должны уйти, – сказал Ови Бубу, подталкивая меня к двери. – Сюда за вами в любую минуту могут прийти. Другие.
– За мной?
– За человеком, посмевшим произнести это слово вслух. От них я защитить вас не смогу, так что уходите.
– Но кто эти другие? – спросила я. Сказать, что я была просто ошеломлена и испугана, значит ничего не сказать.
– Быстрее! У нас нет времени. Все остальное я объясню завтра, когда приду с визитом к вашей матери. Кимошири, проводи ее до самого музея, потом немедленно возвращайся.
Немой гигант замялся.
– Со мной все будет хорошо, – заметив это, постарался успокоить его Ови Бубу. – Когда явятся другие, я смогу дать им необходимые объяснения. Они не причинят мне вреда. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Прежде чем я успела задать хотя бы один из множества вопросов, которые вертелись у меня на языке, Кимошири вывел меня из гримерной Ови Бубу через вестибюль и заднюю дверь театра на улицу. Увидев поджидавшего Уилла, немой гигант остановился, а затем отступил на шаг назад.
– Мисс! – радостно воскликнул Уилл, увидев меня, но тут же нахмурился, когда разглядел за моей спиной массивную фигуру Кимошири. – С вами все в порядке?
– Да, все отлично, – успокоила я его, а затем повернулась к помощнику Ови Бубу. – Как видите, меня есть кому проводить. Можете вернуться к Ови Бубу.
Кимошири не двинулся с места, продолжал стоять, настороженно глядя на меня.
– Иди. Назад. К своему. Хозяину, – нараспев протянула я, делая попытку загипнотизировать Кимошири.
Увы, повторить трюк Ови Бубу с гипнозом мне не удалось. Кимошири просто приподнял бровь и насмешливо посмотрел на меня. Очевидно, с помощью одних только слов загипнотизировать человека невозможно, для этого требуется что-то еще. Тогда я попробовала зайти с другой стороны.
– Честное слово, – сказала я. – Мы прекрасно доберемся до дома одни. А если явятся другие, вам лучше быть в это время рядом с хозяином. По крайней мере, поможете ему.
Кимошири неловко переступил на месте, а затем посмотрел через плечо в сторону театра.
– Иди, иди, – продолжала уговаривать его я. – Ты знаешь, где тебе нужно быть в первую очередь. Иди.
Неожиданно лицо Кимошири прояснилось, и по нему разлилось спокойствие. Он сложил руки перед грудью, поклонился мне и исчез внутри театра.
Когда мы остались на тротуаре одни, Уилл спросил:
– Куда теперь, мисс?
– В Сомерсет Хаус, – ответила я. – Откладывать больше нельзя. Мне просто необходимо немедленно увидеть Вигмера.
– Сомерсет Хаус, мисс? – переспросил Уилл, и его брови от удивления уехали куда-то к темечку. – Вы уверены? Лично я не очень хотел бы там появляться, надеюсь, вы понимаете почему.
– Ты прав, – согласилась я. – Тебе будет лучше постоять на улице, да так, чтобы тебя не было видно из окон.
Уилл облегченно вздохнул и опустил плечи.
До Сомерсет Хаус мы дошли молча. Я думала о том, как много мне нужно рассказать Вигмеру – он должен узнать, что Хаос начал охотиться за табличкой, и о том, что, по словам Ови Бубу, эта табличка на самом деле является картой, на которой отмечены тайники с артефактами, обладающими чудовищной разрушительной силой. Разве Братство не создано для того, чтобы держать под своим контролем именно такие вещи?
Не говоря уже о том, что Братство, несомненно, захочет знать, кто такие уаджетины, кем бы они на самом деле ни были.
Когда мы пришли к Сомерсет Хаус, Уилл спрятался за углом, и я в одиночестве пересекла пустынный дворик перед входом в здание. Швейцар приветственно махнул мне рукой, и я прошла к лестнице. Шагая по ступеням, я старалась взять себя в руки, мне не хотелось показаться Вигмеру испуганной малолетней истеричкой, особенно сейчас, когда наши с ним отношения стали достаточно напряженными.
На площадке третьего этажа я остановилась. Очень хотелось надеяться, что я смогу избежать встречи с Бойторпом – у меня просто не было сил препираться с ним.
Я расправила плечи и рванула мимо двери Бойторпа, молясь о том, чтобы он не заметил меня.
Не тут-то было.
Бойторп выскочил из своего кабинета, словно чертик из шкатулки, и загородил мне дорогу.
– Простите, – противным официальным тоном объявил он, – но вам туда нельзя.
– Можно, – возразила я, пытаясь проскочить между Бойторпом и стеной. – Вигмер ожидает меня.
Знай он о том, что я собираюсь ему рассказать, наверное, в самом деле ожидал бы.
Бойторп присел, выставил руки в стороны и стал похож на курицу, собирающую в кучу своих цыплят.
– Он никак не может вас ожидать. Я получил особые распоряжения относительно вас и ваших визитов.
У меня все сжалось внутри.
– Распоряжения?
– Да. Мне приказано приказать вам немедленно уходить прочь, если вы появитесь, и напомнить, что, если у вас имеется информация для Вигмера, ее следует передавать по официальному каналу, то есть через Фагенбуша. Только так и никак иначе.
– Кто отдал эти распоряжения? – спросила я, чувствуя себя раздавленной. Выходит, мне теперь закрыт доступ к Вигмеру? Навсегда?
– Их отдал тот, кто занимает гораздо более высокое положение, чем вы, – напыжился Бойторп. – А теперь уходите, или мне придется позвать швейцара, чтобы он вывел вас отсюда.
Чтобы меня вывели взашей, как какого-нибудь воришку или беспризорника?
– Можете успокоиться, – наигранно веселым тоном ответила я, отчаянно следя за тем, чтобы мой голос не дрожал. – Я ухожу.
Когда я рассказала обо всем Уиллу, он буквально вышел из себя.
– О чем он думал, этот осел, когда не пустил вас к Вигмеру? – кипел Уилл. – И вообще он соображает что-нибудь или нет? – он немного поразмыслил и воскликнул: – Я знаю, что надо сделать! Я пойду внутрь, нанесу отвлекающий удар, а вы тем временем проскочите к Вигмеру, мисс. Все, как в старые добрые времена.
Я лишь бессильно покачала головой. Мало того, что все теперь мне придется решать самой, без Вигмера, так еще и это происшествие с Бойторпом, которое, надо честно признаться, очень глубоко ранило меня.
Обратный путь до музея тянулся, казалось, целую вечность. Под стать моему настроению был и сеющийся с покрытого свинцовыми облаками неба мелкий занудный дождь. Придя в музей, я почувствовала, что у меня не осталось сил ни на что – ни на дальнейшие исследования в библиотеке, ни на борьбу с проклятыми артефактами, ни даже на общение с Генри. Не хотелось мне видеться и с родителями, я боялась, что сразу же брошусь расспрашивать их о подробностях своего появления на свет. Что за тайну они скрывали от меня все эти годы?
И где же я могла родиться, если не в Британии? А может, все гораздо хуже, и я родилась в Британии, но под другим именем? Может быть, я сирота, и мама с папой удочерили меня? Что, если я в самом деле не их дочь? Это, между прочим, многое объяснило бы.
Например, почему меня так недолюбливает бабушка. И откуда у меня те необычные способности, которые я ни от кого из членов нашей… этой семьи не могла унаследовать.
Мне очень хотелось получить ответы на все эти вопросы, но еще сильней я боялась узнать правду.
Исида, почувствовав мое настроение, все время крутилась возле моих ног, а затем пошла вслед за мной в мой чуланчик и там забралась ко мне на колени. Так мы с ней и просидели вдвоем до самого вечера, пока не пришло время возвращаться домой.
А дома, когда мы ужинали, я все время ловила себя на том, что не свожу глаз с мамы, пытаясь найти схожие черты между нами. Папа заметил это и, не выдержав, сказал:
– Теодосия, перестань смотреть на мать так, словно пытаешься расшифровать какой-то очень трудный текст.
– Прости, папа, – пробормотала я и перевела взгляд на свою тарелку, где лежал – уж не повезет, так по всем статьям! – кусок вареной баранины. А вареную баранину, если хотите знать, я люблю ненамного больше, чем рыбий жир.
