Геннадий Блинов - Операция «Бременские музыканты»
— Ни черта не получается, — просипел Алька. — Может, к дереву меня прислоните?
Никто из мальчишек не заметил, что из-за кустов за ними наблюдает Валерка. Но вот он испуганно бросился прочь. Оруженосец искал Катьку. Она сидела на веранде и что-то записывала в блокнот. Увидев Валерку, девочка почуяла неладное, встревоженно спросила:
— Какая-то беда?
Оруженосец выпалил:
— Они Альку поставили вверх ногами и привязывают к осине!
Катька испуганно схватила Валерку за рукав:
— Где они? Показывай…
На бегу Катька говорила:
— Вот ведь до чего додумались. А я, дура, план полезных дел составляю…
Алька и вправду стоял вверх ногами возле дерева. Его за штанины придерживал Добавочка.
Катька ястребом накинулась на Петьку, оттолкнула от дерева. Алька секунду еще постоял на руках и брякнулся на землю. Капитан отскочил от Катьки. Она сжала кулаки и пошла на Саньку.
— А ты что смотришь? Еще друг называется. Испугался хулиганов? Эх ты, а я-то считала тебя смелым.
— Он же сам просил, — стал было оправдываться Санька. — Вот мы и помогли…
— «Сам просил»… Ни один умный человек не будет просить, чтобы его вверх ногами к дереву ставили.
Алька приподнялся и невесело сказал:
— Ты не кричи, Катька. Ни одно доброе дело без тебя не обойдется — обязательно помешаешь…
Катька опешила.
— Ах, так? Я уже мешаю? Вон какой список дел составила! А для кого? Для себя? — зачастила она. — Правильно про вас в донесении пишут — лодыри.
— Вы не только лодыри, а самые настоящие тунеядцы. Вот вернется Клара Сергеевна…
И пошла, и пошла, как из пулемета.
«Лесные братья» понурили головы, молча побрели в корпус.
— Лодыри — это еще туда-сюда, это еще терпимо. А тут придумала тунеядцами обзываться, — буркнул Алька.
— Заслужили, — пожал плечами Санька. Капитан вспомнил, как однажды решил испытать Катькину смелость и сунул под ее подушку холодную шершавую жабу. Когда Акимова увидела ее, то взвизгнула совсем негромко. Зато очень пронзительно завизжали остальные девочки. Они мигом вскочили на стулья, а некоторые даже взобрались на подоконники. Только Катька осталась на полу. Она побледнела и, чуть заикаясь, сказала:
— Какая ми-лая жа-ба…
И столкнула ее на пол. Жаба прыгнула в коридор. Девочки мигом захлопнули дверь и начали громко хвалить Катьку за смелость.
— Пусть Акимова и смелая, а за тунеядцев ее наказать стоит, — сказал Игорь. Добавочка присвистнул:
— Накажешь такую. Помнишь, она нас из леса, как табун гусей, гнала хворостиной. И ты не пикнул…
— Правильно, не пикнул. Потому что тебя, дураки, послушались и тайком в болото нефть поперлись искать. И хорошо еще, что в грязи не утонули, что Катька вовремя в лагерь нас погнала.
— И не сказала об этой нашей вылазке Кларе Сергеевне, — дополнил Санька.
— Катька, она хоть и зануда порядочная, а все-таки человек, — подытожил звеньевой.
Глава 3, о берестяном свитке и странном всаднике
Клара Сергеевна вернулась в лагерь к вечерней линейке. Ребята из звена «Лесных братьев», увидев ее, закричали наперебой:
— Клара Сергеевна! Клара Сергеевна! Идемте с нами, мы вам что-то покажем!
Все гурьбой отошли к воротам, спрятались от посторонних глаз за деревья.
— Что стряслось? — спросила вожатая.
Алька вытащил из кармана сложенный вчетверо листок и, понизив голос, спросил:
— Клара Сергеевна, вы умеете хранить тайну?
— Тайну?
— Да, тайну!
— Думаю, что умею, — твердо сказала вожатая.
Алька протянул ей листок, проговорив заговорщицким голосом:
— Тогда прочитайте это.
Клара Сергеевна пробежала глазами странное донесение, спросила:
— Где нашли?
— В старом дупле! Вы что-нибудь понимаете?
Вожатая просмотрела еще раз письмо, как будто что-то припоминая, потом сказала неуверенным голосом:
— Знаете, ребята, я слышала краем уха, что в соседнем с нами пионерском лагере есть отряд, который именует себя «Бременскими музыкантами». А что такое утячье гнездо и, тем более, редька с капустой — не могу догадаться…
— Зато я теперь кое о чем догадываюсь, — сказал Алька торжественно. — Как тут пишут? «Если вы (музыканты, значит) послезавтра не захватите гнездо, то вам останется капуста, а то и редька. А это, сами знаете, не мед». — Алька потряс бумажкой. — Что же получается? Ведь музыканты не дураки, раз стремятся в это самое утячье гнездо. Я предлагаю срочно разведать, что это за гнездо, захватить его вперед музыкантов!
— А им пускай достаются эти непонятные редька и капуста! — подхватили ребята. — Молодец, Алька.
Мальчишки нетерпеливо запрыгали, девочки восторженно заверещали. Клара Сергеевна требовательно подняла руку.
— Тихо, успокойтесь! Алик, я думаю, прав. Давайте подумаем, как лучше организовать разведку.
Все умолкли, напряженно наморщив лбы. Даже Петька-Добавочка изобразил на лице погоню за ускользающей мыслью.
Вдруг раздался топот, ветки зашумели, из-за деревьев вынырнул Валерка-Оруженосец, весь растрепанный и отчаянно завопил:
— Наших бьют!
— Кто бьет? — встревожилась Клара Сергеевна.
— Который пароля не знает! — выпалил Оруженосец. — Меня бил!
Оказывается, произошло следующее.
На одном из самых ответственных постов — у ворот лагеря — часовым назначили Валерку. Второй часовой захотел пить и убежал в столовую. И очень долго не возвращался. Валерка с завистью подсчитывал, сколько его приятель уже выпил стаканов компота и потихоньку глотал слюнки. Потом, чтобы отвлечься от этих мыслей, стал перебирать стрелы. Вдруг он услышал конский топот. Насторожился и, конечно, взял лук на изготовку. Через минуту все стихло. Валерка подумал, что перегрел на солнце голову, и ему померещилось. Но так подумал он напрасно — из-за кустов вышел странный и подозрительный мальчишка. На голове у него кособочилась старая военная фуражка с поломанным козырьком. В руках он держал плетку.
— Ну-ка, посторонись! — сказал подозрительный. Валерка, как положено, спросил пароль, но мальчишка принял это требование за шутку.
— Ты свои глупости оставь. Мне тут одного человека найти надо.
Если бы он не сказал насчет глупостей, Валерка, может быть, и пропустил бы его на территорию лагеря. Но незнакомец оскорбил часового в самых лучших чувствах. И Валерка направил в грудь подозрительного стрелу, натянул тетиву лука:
— Пяться, стрелять буду! — предупредил он.
— Брось баловаться, — сказал в военной фуражке. Он был уже так близко от часового, что стрела не смогла бы набрать силу. Валерка отбросил лук и схватил незнакомца за штанину. Незнакомец огрел Валерку по спине плеткой, но все-таки отскочил в сторону. Валерка почесал между лопатками.
— У вас все такие ненормальные? — спросил незнакомец, тяжело дыша.
— А что? Я… Я, можно сказать, почти нормальный, — ответил Валерка. — А вот если бы на нашу Катьку нарвался, она бы тебе палец оттяпала. А если бы на «Лесных братьев» — они бы привязали тебя к дереву, а под рубашку напустили рыжих муравьев.
— Ну, от таких лучше подальше держаться, — сказал незнакомец и скрылся в кустах.
Катька, выслушав Валеркин рассказ, укоризненно покачала головой:
— Растяпа ты… Это же лазутчик, который заодно с Бременскими музыкантами.
— Может, еще в кустах ваш лазутчик, — обиделся Оруженосец. — Я его как схвачу, а он меня как огреет…
Но в кустах никого не было. Петька-Добавочка нашел на тропе свернутую бересту. Он хотел было пнуть ее, но береста была перевязана голубой лентой. Добавочка поднял сверток и посмотрел в него, как в подзорную трубу. У самых краешков, внутри берестяного свитка, он заметил странные узоры. Петька развязал ленточку и расправил находку. На бересте были нацарапаны какие-то странные непонятные линии и слова.
— Братцы! — крикнул Добавочка. — Берестяную грамоту нашел…
Ребята окружили Петьку. Подошла Клара Сергеевна.
Петька по слогам начал читать:
— «Главному Бременскому музыканту. Тайник кто-то обнаружил. По слухам, в «Романтике» идут сборы. Какие-то «Лесные братья» шевелятся. Вообще-то они лодыри, раскачиваться будут сто лет, но вы все же торопитесь. И послезавтра гнездо будет ваше. Помните: азимут 270, Старый Оскол. С комендантом товарищем Потаповым есть договор. Он ждет! А «Лесным братьям» — капуста! Ура!»
Алька выхватил бересту, угрожающе проговорил:
— Нам — капуста? Это уже слишком!
— И мы раскачиваемся сто лет? — выкрикнул Капитан.
— Еще и обзываются! — возмущенно добавила Катька.
— Это им так не пройдет!
— Подумаешь — музыканты на чашках-ложках!
— Постойте, не галдите! — перебил всех Севка. — Тут упоминается Старый Оскол, да, Клара Сергеевна? — повернулся он к вожатой.
