Г Демыкина - Потерялась девочка
Все затихли. Старик несколько раз провел смычком, и полилась музыка. Странная музыка, какая-то древесная. А пурзи начали раскачиваться и тихонько петь, не раскрывая ртов. Все они глядели на Зою круглыми счастливыми глазами, и у нее у самой стали круглиться и счастливеть глаза, и она тоже начала покачиваться, и ей показалось, будто один общий ветер приподнял их всех и легко закружил, и все они стали чем-то одним.
Когда старик оборвал песню, ветер перестал держать их. Тогда Зоя разглядела хорошенько: пурзей было шесть или семь — Пурзя в Красной шапочке, Пурзя в Желтой, в Зеленой, в Голубой… Зое все они показались на одно лицо, только самый младший из них — в Розовом колпачке — смешно таращил глаза, раскрыв от любопытства рот. Его можно было отличить в любую секунду. И еще была девочка — Рыжая Пурзя-в-Платке. Голос ее звучал нежнее и звонче, чем у остальных.
Они все чуточку посидели тихо — послушали в себе музыку, а потом загомонили, запрыгали: кто-то зарылся в пух, кто-то перевернулся через голову, а первый Пурзя — тот, в Лиловой шапочке, — схватил Зою за обе руки, и они стали кружиться. И все остальные — тоже. Вместе с ними закружился пух — целый вихрь пуха! И Зоя поняла: она здесь своя.
Потом Зоя услышала мерные звуки, будто птица хлопала крыльями. Это Дедушка бил в ладоши.
— Спать, спать! — звал он. — Давно пора в пуховые постельки! Белый цветок уже раскрылся, Песня Смены Дня спета. Спать, спать!
«Какие непонятные вещи он говорит», — мелькнуло в голове у Зои.
Пурзи не унимались. Особенно расшалилась Рыжая Пурзя. Она бегала, всех толкала, платок ее свалился, волосы растрепались.
«Толкнет она меня или нет?» — думала Зоя. — Если толкнет, я здесь совсем своя.
Вот Рыженькая стащила с одного из пурзей колпачок. У того оказались длинные, до ушей, прямые волосы, как из пакли. Он погнался за девочкой, она спряталась за Лилового Пурзю, потом за Розового… Рядом была Зоя. «Пробежит мимо или нет? — волновалась она. — Спрячься, спрячься за меня, Рыженькая!» — молча просила Зоя. И та подбежала к Зое, обхватила поперек туловища:
— Держи! — и побежала дальше.
У Зои в руках оказался смешной желтый колпачок, и Желтый Пурзя, строя гримасы и подпрыгивая выше, чем нужно, теперь мчался к ней. Зоя могла бы удрать — ведь она отлично бегала! — но она подкинула колпачок, и он сея прямо на макушку Пурзе. Все рассмеялись, окружили Зою.
— Спать, спать! — хлопал в ладоши Дедушка.
А Рыжая Пурзя кружилась возле и кричала:
— Дедка Нос, не будем спать! Дедка Нос, не будем спать!
Тогда Дедушка Музыкант медленно провел смычком по ветке, которая поддерживала потолок. Это была совсем другая музыка. От нее делалось спокойно, тихая усталость разливалась по телу. Мелодия сплеталась с лиловым воздухом, с ветками деревьев, глядевших в открытую дверь… Сплеталась с тишиной, с ласковыми словами, со сном:
Спать, спать,
Видеть сны,
Сны березы,
И сосны,
И речного бережка,
И травы, и камешка.
Птица спит.
Ослик спит.
Все, что будет после, — спит…
Наступила тишина. Все разбежались по своим местам, зарылись в пух. И Зое Дедушка указал место. Было так приятно и странно: сверху и снизу пух, а ты — будто птенец, птичий ребенок.
— Тебе нравится у нас, Зося? — шепотом спросил Лиловый Пурзя из дальнего угла.
— Да, очень, — ответила Зоя.
Дедушка Музыкант задул огонек. Стало темно, уютно, тихо. Зоя положила левую ладошку на правую, а на сложенные ладошки — голову и тотчас же заснула. Ведь она так устала…
Глава 7
Оранжевый день
Зоя проснулась от яркого света. «Какое солнышко!» — подумала она. И ошиблась. Дело было совсем не в солнце. Зоя села, стала снимать с курточки пух, вспомнила, как перед сном было весело. Но теперь почему-то прежней радости не было. Почему? Зоя стала быстро перебирать в уме, что же случилось? Что было? Она всегда так делала, когда приходила тревога. И вспомнила: попала к пурзям, они ей понравились. Хорошо; пурзи были рады. Все рады ей. Отлично; было красиво от лилового неба; потом весело; потом уютно в пуховом гнезде.
Так что же?..
И вдруг поняла: мама. Мама, наверное, волнуется. Надо поскорее сообщить ей, что все в порядке. Зоя вскочила и сразу села снова: как же она это сделает? Разве она знает обратную дорогу?
Зоя огляделась. От теплого света комната, похожая на гнездо, казалась еще уютней. В ней теперь был только старик. Старик с носом, похожим на сучок, с круглыми лилово-синими глазами. Он, как вчера, сидел в углу, будто и не спал вовсе. А пурзи что-то не показывались — лишь иногда то здесь, то там шевелился пух.
— Доброе утро, Дедушка, — робко сказала Зоя.
— Сегодня оранжевым дышим, В оранжевом свете живем! — проговорил он вместо приветствия и кивнул Зое. Но потом вдруг склонил голову набок: Милая Зося! Разве мы тебя чем-нибудь обидели?
— Нет… — залепетала Зоя. — Нет, меня… никто…
— Но тогда почему же ты плачешь?
— Я не плачу… Я только хотела заплакать.
— Это все равно, — сказал Дедушка Музыкант.
Он прикрыл круглые глаза и долго сидел молча. Зоя все ждала, когда снова зазвучит его странный голос — голос басовитой дудочки. Вот Дедушка Музыкант опять поглядел на нее:
— Так чего же ты плакала?
— Я подумала о маме. Она беспокоится… Дедушка, который теперь час?
Старик удивился:
— Видишь ли, я… я не знаю, о чем ты спрашиваешь.
И по его круглым глазам было понятно, что он говорит правду. Всегда говорит правду.
— Часы, часы! — пыталась объяснить Зоя.
— Часы?
— Да. Вот… на руке бывают, на стене…
Дедушка поглядел на свои руки, на стены, покачал головой:
— Нет, не знаю.
— Ну, а дни?
Старик оживился:
— Да, да, дни! Синие, зеленые, красные…
— У вас здесь каждый день другого цвета?
— Да, конечно, Зося. А у вас?
— У нас не так. А сколько часов в вашем дне?
Старик опять пожал плечами — ведь он ничего не знал про часы!
Зоя чуть не рассмеялась — таких простых вещей не знает! — и поскорее спросила про другое:
— А сегодня, Дедушка, какой день?
— Сегодня оранжевый. Вот сейчас проснутся мои пострелята, и вы пойдете гулять. Оранжевый день — самый лучший.
— От солнышка?
Старый Музыкант удивленно задумался. Похоже, он и про солнышко слышал впервые.
В углу под пухом что-то завозилось, и вылез Пурзя в оранжевой шапочке. Зоя легко узнала: это его она перерисовала в свой альбом вместе с Розовым Пурзей. Да, да, он был побольше и как будто защищал меньшого, а вернее, помогал ему.
— Сегодня оранжевым дышим! — выкрикнул он гортанно и улыбнулся.
— В оранжевом свете живем, — спокойно, на низких нотах отозвался Дедушка.
И Зоя поняла: так они говорят друг другу «доброе утро». А Дедушка Музыкант, когда она поздоровалась, нарочно не поправил ее, чтобы она сама поняла. И Зоя ответила теперь уверенно:
— В оранжевом свете живем.
Оранжевый Пурзя встряхнулся, как это делают птицы, пушинки осыпались с курточки и штанишек.
Зоя подошла к Дедушке Музыканту:
— Дедушка! Когда оранжевый день, Оранжевый Пурзя все может?
— Да, это так.
— А маме… то я здесь?.. А?
— Я попрошу его, Зося. Надеюсь, мама поймет наш Дедушка Музыкант подозвал Оранжевого Пурзю, сказал что-то, тот кивнул серьезно и тотчас выбежал из дома. И Зоя сразу же успокоилась.
Тут тачали выпрыгивать из-под пуха и остальные. Они так же встряхивались по-птичьи и так же широко улыбались Зое.
Последней оказалась Рыжая Пурзя-в-Платке. Она выскочила из-под пуха как ужаленная:
— Я потеряла платок! Я потеряла платок!
— Он у тебя на голове. Рыженькая! — кивнул ей Лиловый Пурзя.
— Я перед сном повесила его на дерево. Где дерево?
— На прежнем месте, — засмеялся Желтый Пурзя. — Возле Дедушки Музыканта.
— Пускай он отдает мой платок!
— Но там его нет!
— Кого нет? Дедушки Музыканта нет? — закричала Рыжая Пурзя, налетая на Дедушку. — Но ведь он был, был!
— Я и теперь здесь, детка! — мягко придержал ее старик. — Может, ты во сне потеряла платок?
— Вот видите! — остановилась Рыжая Пурзя и засмеялась. — Если бы не было Дедушки Музыканта, кто бы тогда услышит весь этот вздор?!
— Но ведь ты искала свой платок, — напомнил Желтый Пурзя. — А он у тебя на голове.
— Так чего же его искать, если он на голове! — совсем развеселилась Рыжая Пурзя. Она схватила за руки Зою и Анлогого Пурзю, и вместе они выбежали из дома. Остальные выскочили вслед.
В дверях Зоя остановилась — так ее удивило увиденное. Никакого солнца не было, но все было залито теплым светом — будто смотришь сквозь оранжевое стекло: на ярко-оранжевом небе облака казались желтыми; влажно поблескивали листья и травинки; песок стал густо-кирпичного цвета. И от всего этого было кругом удивительно тепло и весело.
