Йорн Риэль - Мальчик, который хотел стать человеком
— Бревно плывет, — сказал он. — Но на нем кто-то лежит.
— А за бревном что-то тянется. Только из-за воды не видно, что это такое, — сказала Наруа.
Они быстро убрали птиц в мешок и побежали к берегу.
— По-моему, на бревне лежит человек! — запыхавшись, крикнула Наруа. — Смотри, он даже пытается приподняться.
Апулук кивнул. Он стоял уже у самой воды.
— Это человек, — сказал он. — Надо ему помочь выбраться на берег. По-моему, его несет в маленький залив.
Из залива они смотрели, как течение медленно несет бревно к берегу.
Когда странное бревно было уже метрах в десяти от берега, Апулук вошел в воду. Она была ледяная, и у него перехватило дыхание.
Только ухватившись за бревно, он обнаружил, что к бревну привязан мальчик. У него были непривычно светлые волосы и странные светло-голубые глаза.
Мальчик что-то сказал, но Апулук его не понял. Приплывший пытался пошевелить руками, и тогда Апулук увидел, что он привязан к бревну прочной веревкой. Апулук быстро подтолкнул бревно к берегу, потом они с Наруа вытащили его на песок и развязали веревку.
Наруа долго смотрела на мальчика. Наконец ее взгляд упал на мертвую лошадь, которая покачивалась на волнах у самого берега, тоже привязанная к бревну.
— Апулук! — воскликнула она. — Там лежит мертвый Киливпак!
Апулук тоже увидел лошадь.
— Может, это и Киливпак, а может, и животное из той страны, откуда приплыл этот мальчик. — Он внимательно осмотрел приплывшего. — Наверное, это один из тех чужестранцев, которых отец и наши люди видели в прошлом году в Симиутате.
— Как думаешь, он опасный? — Наруа подошла к мальчику.
Он лежал на спине и дрожал от холода. Встретившись с ним глазами, Наруа невольно улыбнулась. Сначала лицо мальчика выразило удивление, потом он тоже улыбнулся.
— Он улыбается, как человек, — сказала она, — значит, он не очень опасный.
Апулук опустился на колени рядом с мальчиком и принялся его раздевать. Одежда пропиталась соленой морской водой и словно приклеилась к телу. Когда Апулук хотел отстегнуть нож, висевший на поясе, мальчик попытался воспротивиться этому. Но он слишком обессилел от долгого пребывания в воде, и его руки упали на песок.
Наконец незнакомец был раздет догола, и брат с сестрой с удивлением уставились на него. Никогда в жизни они не видели такой белой кожи. Почти такой же, как снег, который выпал накануне. Но больше всего их поразили его глаза. Они были того же цвета, что вода или небо, а главное, совсем другой формы, чем глаза у обычных людей. Странного мальчика им принесло море. Однако вид у него был мирный, и, не считая глаз, кожи и волос, он был совершенно такой же, как все люди.
— Что нам с ним делать? — спросила Наруа. — Как думаешь, можно его взять в наше стойбище?
— Не уверен, что это стоит делать, — ответил Апулук. — Наши мужчины не очень-то любят чужаков. Его могут убить. Или снова привязать к бревну и столкнуть в море. Старый Шили всех чужаков считает злыми духами, которых посылают сюда, чтобы навредить людям. Он великий шаман, и большинство ему верит.
Наруа кивнула. Она знала, что старый Шили больше всего на свете боится чужих. За свою долгую жизнь шаман повидал многое, неведомое обычным людям.
— Что же нам делать? — спросила она.
— Давай найдем пещеру и на время спрячем его в ней, — решил Апулук. — Здесь поблизости есть несколько пещер, они видны только с моря, там он будет в безопасности.
— А если он не захочет остаться в пещере? Ведь там он будет совсем один.
Апулук взял нож мальчика и осмотрел его.
— Это ненадолго. По-моему, его не следует приводить в стойбище, пока мы не убедимся, что он настроен дружелюбно, и пока он немного не узнает наш язык. Если он научится говорить на языке людей, он сможет объяснить старейшинам, откуда он, что ему у нас надо и как он оказался в море привязанным к бревну.
Наруа кивнула:
— И тогда они, может быть, разрешат ему остаться у нас! Как интересно, Апулук!
Мальчик, который не понимал, о чем говорят брат с сестрой, сел и приложил руку к груди.
— Лейв, — сказал он на своем языке. — Я — Лейв. Лейв!
Наруа вопросительно посмотрела на него.
— Как думаешь, он говорит, что хочет есть? — спросила она брата.
— Нет, тогда бы он показал на живот или на рот, — ответил Апулук. — Но все-таки попробуй дать ему что-нибудь.
Наруа развязала мешок, достала одну птицу и протянула ее мальчику. Он с улыбкой взял у нее птицу, но тут же отложил ее в сторону. Потом он снова показал на себя:
— Лейв. Лейв. Лейв.
— По-моему, он называет свое имя, — догадался Апулук, он показал на мальчика и повторил это странное слово: — Лейв. Лейв?
Мальчик радостно закивал головой. Потом посмотрел на Апулука и вопросительно поднял брови.
— Апулук, — сказал тот и показал на сестру. — Наруа.
— Апулук. Наруа, — быстро повторил Лейв, и все трое рассмеялись. Брату и сестре было забавно, как он произнес их имена.
Поев сырого птичьего мяса, Лейв хотел одеться, хотя его одежда еще не высохла. Но Апулук забрал ее у него из рук и снова разложил на скалы. Потом показал на животное в воде.
Лейв кивнул. Он вытащил свой нож из ножен, и они все вместе спустились к воде.
Брату и сестре животное показалось огромным, и они сначала боялись к нему прикасаться. Но когда Лейв начал его разделывать, они обнаружили, что внутри оно точно такое же, как и те, которых охотники приносили в лагерь, и их страх прошел. Это было самое обыкновенное животное, только немного необычное. Лейв тоже был обыкновенный человек, хотя и отличался от всех, которых они знали.
К тому времени, когда все съедобные части лошади были разложены на солнце, одежда Лейва уже почти высохла. Он оделся и начал рассказывать брату и сестре о своем путешествии. Те молча слушали его и, хотя ничего не понимали, все-таки догадались, что произошло что-то, о чем он пытается рассказать им, и что он пережил что-то страшное.
Ближе к вечеру Апулук и Наруа взяли Лейва за руки и повели к пещерам, где он должен был скрываться. Они натаскали Вереска и травы в самую большую пещеру, устроили ложе, на котором он мог спать, и перенесли конину в пещеру, чтобы ее не утащили дикие звери.
Поздно вечером они ушли в стойбище. И хотя за этот день Лейв выучил всего четыре слова из их языка — огонь, голод, да и нет, им казалось, что они знают его уже давно.
Признание
Почти все лето Лейв прожил в своей пещере. Наруа и Апулук приходили к нему, когда были свободны. Они принесли ему каменную лампу[5], в которой горел жир, на ней Лейв мог обжаривать себе мясо, она же должна была согревать его по ночам.
Лейв питался не только кониной. У берега он ловил рыбу — подкаменщиков и полярную треску, собирал птичьи яйца и ягоды, а брат с сестрой приносили ему лакомые кусочки из котла своей матери.
Но когда Апулук уходил с отцом на охоту, а Наруа помогала по хозяйству, время для Лейва тянулось медленно. Зато оно летело, как молния, когда его новые друзья были с ним.
За эти месяцы Лейв настолько овладел языком инуитов, что уже мог общаться с Апулуком и Наруа. Их язык казался ему легким, хотя некоторые слова были очень длинные. Апулук забраковал его одежду, изрядно обветшавшую, да и холодную Для жизни в пещере. Вместо нее он принес Лейву свои штаны и анорак[6], сшитые из тюленьей шкуры. А Наруа сшила ему камики[7] и варежки, у которых большой палец был и с верхней стороны и с нижней, что было очень практично, когда требовалось их быстро надеть.
Но вот перелетные птицы потянулись на юг, и тогда Наруа с Апулуком привели своего чужеземного друга в стойбище. Его приход вызвал переполох. Дети, игравшие между палатками, при виде Лейва в страхе разбежались. Они решили, что он — дух, явившийся из моря, только в человеческом платье.
Апулук провел Лейва в палатку своего отца. Вскоре туда сбежались обитатели других палаток: им не терпелось посмотреть на странного гостя.
— Когда мы его нашли, он плыл привязанный к большому куску дерева, — объяснил Апулук. — Мы вытащили его на берег и прятали в пещере, пока он не стал немного понимать человеческий язык.
Отец Апулука внимательно оглядел Лейва. Потом несколько раз кивнул, но ничего не сказал. А вот старый шаман Шили сильно разволновался.
— Что вы наделали! Что вы наделали! Неужели не понимаете, что навлекли несчастье на всех нас? Это страшный дух, он только одет, как человек.
— Это мы принесли ему нашу одежду, — ответил Апулук. — Я отдал ему свои штаны и анорак, а Наруа сшила камики.
