Джин Монтгомери - Ищи на диком берегу
Захар снова упал на колени.
— Иди, Тайин. Оставь меня, ради бога, — простонал он.
Он опустил голову, закрыл глаза. У него было одно-единственное, такое простое желание: улечься на землю и умереть.
Тайин нагнулся над ним, подбадривал, уговаривал встать. Вдруг Тайин выпрямился, и Захар услышал, как изменился его голос:
— Клаговия?
В поле зрения Захара показались чьи-то голые коричневые ступни. Он с трудом поднял голову.
Два индейца с луками в руках разглядывали их в упор. В нескольких шагах за ними лежал олень, привязанный за ноги к жерди.
Тайин поднял руку с открытой ладонью — знак мира.
— Клаговия? — Он повторил это алеутское приветствие несколько раз.
Захар неуверенно поднялся, но ноги у него подломились, и он снова уселся в грязь, как беспомощное дитя.
Индейцы перевели настороженные взгляды с Захара на Тайина. Потом один из них поднял руку, что-то сказал. Тайин ответил на своем родном языке. Захар уронил голову на грудь. Тайин и индейцы продолжали свой чудной разговор, то и дело надолго умолкая.
Потом чьи-то руки подхватили Захара, подняли и повели.
— Идем, господин Петров, — услышал он голос Тайина. — К индейцам пойдем, в деревню. Они помогут.
Захар тащился с поникшей головой, с полузакрытыми глазами. Он слышал только сопение Тайина. Потом он вдруг оказался в каком-то помещении. Его укрыли чем-то мягким, теплым. И Захар провалился в бездонный сон.
Тайин отхаживал его на свой лад. Захар лежал один в маленьком шалаше из корья и почти все время спал. Тайин принес индейские снадобья, которые остановили кровавый понос, и лишь тогда дал Захару поесть. В несколько дней он поставил Захара на ноги, и они отправились в путь.
Захар исхудал, силы его были истощены до предела. Он шагал понурившись, механически переставляя ноги. Они продолжали идти берегом реки, вода в реке поднялась и помутнела. Они ушли довольно далеко от индейской деревни, когда Захар впервые внимательно посмотрел на Тайина.
На алеуте была набедренная повязка из оленьей шкуры, на голом плече болтался бурдюк из оленьего пузыря. В руке он держал плетеную корзинку, в ней был кусок вяленого мяса и мешочек желудевой муки.
— Индейцы, видно, последним поделились. Они ведь небогато живут, — сказал Захар. Он видел деревню лишь мельком: маленькое селение из дюжины убогих шалашей. — Ты небось на охоту с ними ходил?
— Ходил, да. Хорош народ.
— А как ты с ними изъяснялся? Ты ведь языка ихнего не знаешь.
Тайин пожал плечами.
— Руками. Картинку рисовали. Эту речку они мне рисовали. Два дня идти, придем к большой воде. Речка, говорят, в море приходит. Большо-ой залив. Думаю, в Монтерей придем, господин Петров.
— Если бы так! — вздохнул Захар. — Ну ладно, пошли!
17. «ЗЛАТОУСТ» И «КАМА»
И конец. Снова мы здесь, Финн!
Джойс, «Поминки по Финнегану»ахар сморгнул счастливую слезу, глядя на безмятежные воды Монтерейского залива. Там, у причала, стоял корабль под флагом Российско-Американской компании! На фоне заката отчетливо вырисовывались крепкие, солидные очертания «Златоуста». Захар не мог оторвать взгляда от него, не мог произнести ни слова — у него перехватило горло.
Тайин тихо проговорил ему в ухо:
— Капитана Рощина корабль. Верно? — Голос его дрожал от возбуждения.
Захар молча кивнул. Они осматривали залив, укрывшись в прибрежной сосновой роще.
От индейской деревни до Монтерея они шли не два, а три дня: Захар слишком ослаб, и они часто делали передышки.
Захар посмотрел на «Златоуст» и вздохнул:
— Шлюпка причалена к борту, вант-трап поднят. Будем добираться вплавь, как только стемнеет.
— Вплавь? А силы у тебя хватит?
— Конечно. До «Златоуста» всего пара кабельтовых.
— Солдат много. Народу много.
Тайин был прав. Между причалом и президио то и дело проезжали всадники. По рейду сновали шлюпки и рыбачьи лодки.
— Ничего. Как солнце сядет, все попрячутся по своим насестам. Подождем.
В сумерках они прикончили остатки желудевой муки. Мяса, подаренного индейцами, хватило только на два дня. Когда мука была съедена, они уселись и стали ждать темноты.
В беззвездной бархатной ночи якорные огни «Златоуста» проложили на воде блестящую дорожку. В домах, разбросанных по берегу, загорелись огни. Захар и Тайин беззвучными тенями заскользили к воде. Они далеко обошли дома и вышли на песчаный берег.
У Захара на миг замерло сердце. Он забыл, какой холодной бывает вода Тихого океана. Тайин плыл рядом, рассекая блестящую дорожку. Он первым добрался до корабельной шлюпки, забрался в нее и помог Захару перевалиться через борт.
Захар лежал на дне шлюпки, дрожа и ловя воздух разинутым ртом. Тайин уже барабанил кулаком в борт «Златоуста».
— Тайин! — вопил он. — Алеут, охотник с Кадьяка!
Захар перевел дыхание и поднялся на ноги. Он занес было кулак, чтобы тоже застучать в борт, но тут же замер в нерешительности. «Ну да, Тайин — это Тайин, алеут с Кадьяка. А ты, Захар Петров, откуда ты? Где твой дом?» И тогда словно яркая вспышка осветила все, что осталось позади, и он ясно увидел, кто он, откуда и куда держит свой путь. Все встало на свои места. Захар забарабанил кулаком и заорал во всю глотку:
— Эй, там, на корабле! Здесь Захар Петров, из Росса!
Заслоняя собой свет фонаря, через борт перевесился кто-то большой, плечистый. Захар заорал еще громче.
Сверху раздался голос:
— Захар Петров, говоришь? Тогда скажи, как меня зовут?
Человек поднял перед собой фонарь, и Захар увидел Петю — второго помощника капитана. Это он, разве можно не узнать эти широкие плечи, мелкие черты лица и маленький, пухлый рот!
— Петя! — радостно закричал Захар. — Спускай трап!
Веревочная лестница упала в шлюпку. И вот Захар и Тайин уже стоят на палубе, дрожа от возбуждения и холода. Петя велел принести им одеяла, отвел их вниз.
Сидя в душном камбузе у большой железной плиты, Захар жадно поглощал горячий чай с хлебом. Тайин уже умчался на ют к своим землякам. Захар вкратце рассказал про свои приключения, потом Петя пошел в баталерку — подыскать ему какую-нибудь одежку. К Захару то и дело подходили поздороваться за руку матросы, многих из них он еще помнил в лицо.
Петя вернулся с парой серых шерстяных штанов, синей фуфайкой, теплыми носками и сапогами, которые пришлись Захару почти впору.
— Слушай, да от тебя только кожа да кости остались! — воскликнул Петр, наблюдая за одеванием Захара. Он протянул ему гребень — Причешись, дикарь, приведи себя в человеческий вид. Кусков желает тебя видеть.
— Как, господин Кусков здесь? — От удивления Захар перестал терзать гребнем свои мокрые, всклокоченные волосы, отросшие до плеч.
— Он пришел вести переговоры с испанским губернатором, — объяснил Петя. — Торговый договор хочет с ним заключить. Говорят, Кусков уже ездил два раза к испанскому коменданту в Сан-Франциско-бэй по этому же делу. Но на сей раз он решил переговорить с самим губернатором. Знаешь, — продолжал Петя, — мы второй уж раз приходим в Калифорнию с Ситхи с тех пор, как ты плавал с нами. Ну, добро, заболтался я с тобой. Пошли, теперь ты хоть на человека стал похож.
С бьющимся сердцем Захар постучался в дверь капитанской каюты. Он переступил порог, и его охватил теплый, уютный запах лампадного масла и трубочного табака. Кусков сидел у стены на черном кожаном диванчике. Капитан Рощин поднялся из-за стола. Свет висячей лампы бликами играл на его лице и волосах, которые блестели, как всегда, словно смазанные маслом. Рощин отложил трубку и вышел из-за стола с добродушной улыбкой.
— Ну, здравствуй! — Рощин обнял Захара и расцеловал его в обе щеки.
Кусков пожал ему руку.
— Здравствуй, Захар, — сказал он своим обычным ровным голосом. — А мы уж тебя похоронили. Ты, случаем, не привидение? Вообще-то похож, похож. Садись, — он показал на капитанскую койку и снова уселся на диван.
— Никак нет, не привидение, — сказал Захар и сел на койку.
— Ну? Так что с тобой приключилось? Выкладывай.
— Слушаюсь, господин правитель. Это долгая история, Иван Александрович. — Захар сделал глубокий вдох. — Только позвольте сперва спросить: отец мой вернулся?
По лицу Кускова пробежала тень.
— Неохота мне, Захар, огорчать тебя, но «Кама» еще не вернулась. И никаких вестей от нее нет.
Захар понурил голову к уставился в пол. Долгое время слышно было только, как поскрипывает такелаж. Наконец Рощин прервал тягостное молчание постукиванием своей трубки, которую он выбил о металлическую пепельницу. Захар поднял голову:
— Так вы думали, я погиб?
— Конечно, — хмуро сказал Рощин. — Ведь «Елена» погибла.
— «Елена» пошла ко дну со всем экипажем у Скалистых островов, — уточнил Кусков.
