Владимир Длугач - Маэстро Воробышек
После короткой разминки Леонид Васильевич вскочил на бревно, прошел по нему вперед, назад, потом, не касаясь его руками, не спеша присел и, перевесившись к земле, достал левой рукой лежавший возле бревна слабо накачанный волейбольный мяч.
— Попробуй сделать, как я.
Виктор вскочил на дерево. Присел, наклонился к мячу, но мяч каждый раз выскальзывал из пальцев. Тогда он попробовал поднять его за шнуровку.
— Э, нет, так не пойдет… Давай по-честному, — нахмурился Леонид Васильевич.
Виктор еще несколько раз попробовал проделать упражнение, и в конце концов мяч оказался в его руках.
Потом они вместе сделали небольшую пробежку по лесу и вернулись на место своих тренировок.
Леонид Васильевич посмотрел на часы.
— Пора.
Они сняли с дерева кольца, уложили их в чемодан. И пошли к лагерю напрямик, через лесную чащу. Виктор шагал впереди, грудью раздвигая ветки деревьев. Он представлял себя по меньшей мере Ильей Муромцем, и только не хватало его могучей руке тяжелой богатырской палицы. Наконец они выбрались на лесную тропинку и пошли рядом.
— Я давно уже хотел сказать вам, — смущенно начал Виктор, — но не умею как следует благодарить.
— А кого и за что тебе надо благодарить?
— Вы сами знаете.
— Виктор, я не слышал, как ты играешь. Но мне очень хочется, чтобы ты мог продолжать занятия музыкой.
— И ради этого вы теряете столько времени? Так возитесь со мной. Ведь это… Это то, что называют человеческим отношением.
— А какие же у нас должны быть отношения? Сверхчеловеческие? — пошутил Леонид Васильевич.
Они подошли к лагерю. И как всегда, в целях конспирации разошлись.
Выйдя к реке, Виктор сбросил с себя нехитрые свои одежды и, громко шлепая по воде ногами, побежал к более глубокому месту, где можно было нырнуть. Теперь он уже умел плавать и не боялся удаляться далеко от берега.
По реке медленно двигалась лодка, в ней были Лена и доктор. Виктор подплыл к ним.
— А, Виктор! — встретила его Лена. Они сидели вместе с Дмитрием Ивановичем на одной скамейке и держали одно весло. — Вот, учимся грести… Дима способный ученик…
— Вообще, я в спорте не новичок, — сказал доктор и бухнул в воду весло с такой силой, что брызги разлетелись во все стороны. — В институте бегом занимался, а вот грести не приходилось.
— Ленка вас быстро научит! — успокоил его Виктор. — Она у нас мастер по этой части.
Лена бросила на Виктора благодарный взгляд, — ей приятно было, что в присутствии доктора ее похвалили. И постаралась не остаться в долгу:
— А Виктор наш, смотрите, уже плавает! Ведь он раньше до смерти боялся воды.
— Хотелось бы знать, а вы боитесь чего-нибудь? — спросил доктор, который с некоторых пор стал видеть в своем добровольном тренере одни только совершенства.
— Ничего! Хотя нет, боюсь милиции! Ой, Витька, как мне страшно идти туда!
— В общем, давай договоримся так, — предложил Виктор, продолжая держаться за борт лодки. — Сначала я этой Лопатиной всю свою историю расскажу, о путанице с чемоданом, драке с гадалкой, а потом уже ты начнешь плакать.
— Там я плакать не буду, — твердо заявила Лена. — А то в самом деле… Я уже говорила Диме, ведь я комсомолка, а на меня такой поклеп. Еще мама узнает, и ребята в школе засмеют.
Доктор никак не мог забыть, с какой самоотверженностью собиралась Лена защищать его перед комиссией. И разве мог он сейчас оставаться безучастным? И он мужественно заявил:
— В крайнем случае я с вами пойду!
— Ладно, после обеда пойдем, — прервал их Виктор, оттолкнулся от лодки и поплыл к берегу.
Здесь уже было полно ребят, гревшихся на солнце. Виктор пошел вдоль реки — он любил после купанья прогуляться.
— Эй, Витька! — окликнул его Рудик. — Это уже не порядочно!
— Что не порядочно? — остановился Виктор.
— Ты же знаешь, а делаешь вид, что тебе непонятно. Могу напомнить. Мы готовим специальный номер газеты, хотим посвятить ее словам Калинина, что в человеке все должно быть гармонично. А твоя статья — главная в номере. И помни, ты должен рассказать, как в вашем «Спутнике» ребята получают очки и за спортивные достижения и за музыку, ну и за другие искусства. В общем, дай рассуждения на эту тему. И примерчики приведи, ну и о себе можно… Нечего скромничать.
— Когда надо? — коротко спросил Виктор.
— Вчера надо было. Ну, в крайнем случае, послезавтра. Только не позже.
— Хорошо, сделаю.
Виктор побрел дальше. Дошел до конца пляжа, вернулся обратно. Моцион закончен, теперь можно тоже поваляться на песке вместе с ребятами.
— Придется тебе, Генка, все-таки выступить за него, — почти просительно говорил Олег.
Генка ухмыльнулся.
— И не подумаю. Сказал, что не буду, значит, не буду.
— Но это же, знаешь, как называется! — Олег вскочил на ноги, но тут же снова плюхнулся на песок. — Ладно, потом договоримся. Доктора не интересуют наши спортивные дела.
— Почему это, — обиделась за своего друга Лена. — Доктор тоже спортсмен.
Все разом посмотрели на Дмитрия Ивановича и, словно сговорившись, промолчали.
— Все, что касается вас, меня очень волнует, — сказал доктор, стряхивая с руки прилипший к ней песок.
— Тогда вы должны понять нас, — набросился на него Олег, как будто бы доктор был виноват во всех их несчастьях. — У нас скоро соревнования, а наш лучший бегун, Николай, уехал из лагеря. Неизвестно, по какой причине.
— Как не известно?! — вмешался Виктор. — У него Рязани одинокая сестра заболела.
— Ну, конечно, причина есть, иначе Николай нас бы не бросил, — поправился Олег. — А вот Генка, он хоть и прыгун, но бегает хорошо. Скажи, Генка, ты бегаешь хорошо?
— Не плохо, — нехотя согласился Генка.
— И мы просим его выступить и в прыжках, и в беге заменить Николая. Зачет команде нужен. Вам ясно, доктор?
— Ясно, конечно, ясно, — поспешил согласиться доктор.
— А вам не ясно, — обозлился Генка, — что мне важнее завоевать первое место в прыжках, а тут заставляют тренироваться в беге. Все время убьешь на это, а на прыжки наплевать? Так ведь выходит?
— Да пойми ты, дурак, — продолжал горячиться Олег, — нам нужно получить очки.
— В самом деле, коллектив, — застенчиво улыбнулся доктор.
— Что коллектив? — повернулся к нему Генка.
— Надо считаться с коллективом, — уже более твердо заявил доктор. — Если нужно для коллектива, то надо и прыгать, и скакать, и летать, и я не знаю еще что.
— Вот и попробовали бы сами и прыгать и скакать! — уже совсем разъярился Генка.
— Ты что грубишь Дмитрию Ивановичу? — заступился за доктора Виктор.
— Я уже просил вас, ребята, зовите меня Димой, — тихо произнес доктор.
Удивительное дело, именно эта, такая простая просьба утихомирила страсти. Генка и Олег отвели глаза друг от друга и оба стали смотреть куда-то на противоположный берег реки.
Доктор очень дорожил дружбой, которая завязалась у него с лагерными ребятами, но он не мог кривить душой. Вернее даже именно из-за этой дружбы он не мог не сказать Генке, сказать откровенно то, что он о нем думает.
— Ты, конечно, неправ, Генка. Если все так будут рассуждать, что получится. Вот у нас есть старый доктор, мой заведующий. Когда-то его послали на эпидемию чумы, в Азию. Ты думаешь, ему очень хотелось ехать? Между прочим, он мог и не ехать, его освобождали, у него была больна жена. А он сказал — нет, я там нужен. И поехал…
— Так то доктор, — сказал Генка.
— Почему-то принято считать, — рассердилась Лена, — что одни только доктора всегда готовы на самопожертвование! А люди других профессий? Чем они хуже?
— Ничуть не хуже, — мягко сказал доктор. — И вот он поехал. Поехал потому, что таков долг его.
Виктор посмотрел на часы и поднялся.
— Лена, пора уже.
Лена встала.
— Дима, вы с нами?
— Конечно, — ответил доктор вскакивая. — Мне тоже пора в больницу. Я вас провожу до поворота.
Они оделись и ушли.
Ребята тоже начали одеваться.
— Димке, хоть он и молодой еще доктор, — сказал, натягивая майку Генка, — я доверил бы лечить даже своего сына.
— Когда у тебя появится сын, Дима будет уже не молодым доктором, — рассмеялся Севка.
— В нем что-то есть докторское, — продолжал Генка.
Они пошли, увязая в песке босыми ногами. Взобрались наверх, здесь траву уже скосили, но ребята храбро ступали по колкой осоке.
— Он что-то к Ленке нашей зачастил, — неожиданно улыбнулся Генка.
— А она очень не плохая, и товарищ что надо, — сказал Олег.
Мальчики вышли на танцевальную площадку. Здесь сейчас стоял стол, за которым Саша Маслов и Нонна играли в настольный теннис.
— Какой счет? — крикнул Генка.
— Ой, не спрашивайте, — нагибаясь за мячиком, пожаловалась Нонна. — С ним невозможно стало играть. Опомниться не дает.
