Мишель Пейвер - Пожиратель душ
Теперь боль в хвосте не давала ему ни спать, ни просто лежать. Он кружил по дну ямы до тех пор, пока задние лапы не стали дрожать от изнеможения. Пришлось все же лечь, но шкура отчего-то казалась ему слишком жаркой и тесной; в ушах стоял гул, а голова была полна черного тумана.
Сверху доносились повизгивания и подвывания этих странных бесхвостых. Волк растерянно насторожил уши. Он явно знал эти голоса. А может, ему только показалось? Нет, голоса бесхвостых явно звучали знакомо, а вот запах у них был совсем не знакомый. Самка пахла той собакой-рыболовом, которую бесхвостые называют выдрой, и почему-то орлом, а полувзрослый самец — голос которого был так похож на голос Большого Брата — прямо-таки вонял теми противными бесхвостыми. А еще от него несло белым медведем. Так это все-таки Большой Бесхвостый Брат или нет? Волк никак не мог понять. И никак не мог собраться с мыслями и разгадать эту загадку.
Но ведь совсем недавно он действительно чуял запах Большого Брата, в этом он был уверен. Он уловил его запах на верхней шкуре той самки со змеиным языком; и хотя она немедленно стянула ему морду куском ненавистной оленьей шкуры, он все же успел провыть призыв Бесхвостому Брату, а потом еще и про себя, мысленно, позвал его на помощь. И успел все же услышать, правда мимолетно — за такое короткое мгновение не успеешь и зубами щелкнуть, — ответ Большого Брата, его неумелый, но такой прекрасный волчий вой. И эти звуки были для Волка словно нежнейшее дыхание лесного ветерка, играющего в его пушистой шкуре.
А потом проклятый черный туман вновь заполнил голову, и прекрасный вой Брата превратился вдруг в тупой рев белого медведя. «Я зол! — ревел медведь. — Зол! Зол!» Как и все медведи, этот тоже был не мастером разговаривать, так что просто повторял без конца одно и то же.
Над головой у Волка послышалось царапанье. В глаза больно ударил свет. Затем у него перед носом закачался знакомый кусок березовой коры. Потом кусок бересты опустился и замер на камнях. Волк тут же слизнул влагу, которая там была.
А странные бесхвостые все смотрели на него сверху. Он чуял, как они смущены и боятся. И тот полувзрослый самец все наклонялся вниз, так что при желании Волк мог вполне на него и броситься, и все повторял ворчливо-жалобным тоном: «Это же я, брат! Я!»
Этот голос… такой знакомый… звучал так успокоительно, так приятно! Истерзанному болью и страданиями Волку казалось, будто к израненным подушечкам его лап прикладывают прохладную целебную глину…
Но, может, он, Волк, уже оказался в другой Жизни? В той, куда порой попадал во сне? Может быть, очнувшись, он опять окажется один в этом вонючем Логове?
А может, это просто очередной обман, затеянный теми противными бесхвостыми?
Но молодой бесхвостый самец склонялся все ниже и ниже к нему. И Волк видел короткую шерсть у него на голове — она была гораздо короче, чем у Большого Бесхвостого Брата, — но видел он и обожаемое плоское лицо, и ясные волчьи глаза…
Душа его была смущена. Он понюхал протянутую к нему лишенную шерсти переднюю лапу бесхвостого. Лапа действительно немного пахла Большим Братом — но Волк все же не был уверен. Может, ему надо ее лизнуть? Или укусить?
На всякий случай Волк предупреждающе зарычал, и Торак отдернул руку.
— Он тебя не узнает, — обреченно сказала Ренн.
Торак стиснул кулаки.
— Ничего, узнает! — Он не мог отвести глаз от этой мерзкой грязной норы. Пожиратели Душ еще заплатят за это! И даже если на это уйдет вся его жизнь, он не оставит их в покое. Он станет охотиться на них; он загонит их, как дичь, и заставит заплатить за то, что они сделали с его Волком!
— Сколько у нас еще есть времени? — спросила Ренн, возвращая его к реальной действительности. — И где сейчас Пожиратели Душ?
Торак покачал головой:
— Мы сейчас довольно далеко от каменного леса, оттуда нас не услышать; сейчас, судя по тому, что говорила Сешру, они отдыхают. Вряд ли они придут сюда до… ну, скажем, до завтра, когда, вновь собравшись с силами, все-таки откроют ту Дверь. Но это только моя догадка.
Ренн мрачно кивнула и сказала:
— Одно мне, по крайней мере, совершенно ясно. Далеко нам с больным Волком не уйти. Ему нужна еда и лечение. И поскорее.
Развязав свой мешочек с припасами, она достала кусок тюленьего жира и бросила в яму. Волк проглотил его не жуя.
— Хорошо, что ты догадалась принести поесть, — сказал Торак.
— Сейчас, погоди. У меня есть для него и кое-что еще, — быстро пробормотала Ренн и, вытащив из ямы берестяную плошку, высыпала в нее горсть каких-то маленьких темных шариков из своего мешочка. Потом снова опустила плошку в яму, и черный нос Волка задергался. Он с трудом поднялся и старательно обнюхал темные шарики. — Это сушеная брусника, — пояснила Ренн.
И Торак впервые за много дней широко улыбнулся. Потом снова посмотрел на Волка, и улыбка его погасла.
— Он ведь поправится? Да?
Он видел, как Ренн старается ободряюще улыбнуться ему в ответ.
— Но… Ренн, — запинаясь, пробормотал он, — не может же все это быть настолько плохо!
Она взяла плюющийся смолой факел и посветила в нору.
— Ты только посмотри на его хвост!
Волк свирепо прорычал: «Держись подальше!»
Торак присмотрелся и похолодел. Конец лохматого серебристого волчьего хвоста весь слипся от высохшей крови; но не вид крови наполнил ужасом его душу, а покрытая слизью зеленовато-черная плоть, которая пятнами просвечивала сквозь шерсть. И от нее явственно несло гнйлью.
— Да, это она, черная гниль! — горестно покивала Ренн. — Она постепенно отравляет все тело, как если бы тебя изнутри ели… какие-нибудь вредные червяки.
— Но, может, когда мы вытащим Волка наружу, на снег, ему станет лучше?
— Нет, Торак, нет. Эту болезнь нужно остановить прямо сейчас, иначе будет поздно!
Он понимал, что она имеет в виду, но боялся произнести это вслух.
— Но ведь должно же быть какое-то средство! Ну, что еще можно для него сделать? В конце концов, ты ведь и колдовать немного умеешь, да?
— Если бы такое средство было, неужели ты думаешь, я бы немедленно им не воспользовалась? Торак, эта штука его убивает! Да ты и сам прекрасно это понимаешь! — Ренн посмотрела ему прямо в глаза. — Есть только один выход: нам придется отрубить ему кончик хвоста.
— Ты же знаешь, что я права, — помолчав, сказала Ренн, но поняла, что Торак ее не слушает.
Она с ужасом оглянулась через плечо, но, к счастью, нигде не заметила никаких признаков Пожирателей Душ и снова повернулась к Тораку.
— Ты мне доверяешь? — спросила она.
— Что? — Казалось, он только что очнулся.
— Ты мне доверяешь?
— Ну конечно, доверяю!
— В таком случае ты должен понимать, что я права! А теперь скажи это все ему. Скажи Волку, ЧТО нам придется сделать, потому что иначе он умрет.
Некоторое время Торак колебался; потом медленно подполз к краю ямы, свесился вниз и тихо заговорил по-волчьи.
Волк поднял голову и предупреждающе зарычал. К ужасу Ренн, Торак не обращал на это никакого внимания и продолжал висеть на краю ямы, не сводя с Волка уверенного и нежного взгляда.
Шерсть у Волка на загривке встала дыбом, уши были плотно прижаты к голове.
Внезапно он прыгнул, щелкнув в воздухе зубами на расстоянии ладони от лица Торака. Лязг волчьих зубов эхом разнесся по всей пещере.
Но Торак опустил голову еще ниже и понюхал черные губы Волка.
Волк, продолжая рычать, смотрел на Торака грозно потемневшими глазами.
И Торак, отпрянув от него, встал на ноги и уныло сказал Ренн:
— Нет, он меня не понимает!
— Но почему?
— Я… я не умею, не знаю, как все это сказать по-волчьи! Как объяснить ему, что только это может ему помочь. Ведь в языке волков нет будущего времени.
— Как жаль! — вздохнула Ренн.
И медленно вытащила из-за пояса топорик; тот самый топорик, который, как она была уверена — а подобные предчувствия и прежде порой посещали ее, — непременно понадобится ей в пещере.
— Возьми.
Торак не ответил. Он молча смотрел на топор.
— Мы… отрубим только самый кончик, — сказала Ренн. — Не длиннее твоего большого пальца. — Она нервно сглотнула. — Торак, ты должен это сделать! Он ведь твой брат!
Торак взял топор. Взвесил его в руке.
Волк поднял голову, потом, тяжело дыша, неловко завалился на бок.
Торак быстро связал ему лапы и поднял топор.
Ренн показалось, что она сейчас потеряет сознание: ведь именно об этом видении и говорила та старуха из племени Песца! О том, что мальчик из племени Волка поднимет топор на своего брата!
Торак медленно опустил топор и прошептал:
— Я не могу. — Он посмотрел на Ренн, глаза его подозрительно блестели. — НЕ МОГУ!
