Андрей Жвалевский - Смерть мертвым душам!
Говорит, пусть Муму забирает, может, и вернется.
И отправились в дорогу, достигли Герасима да и говорят: собирайся, Герасим, Муму забирать.
Глава 8
Герасим сразу собрался в путь-дорогу и поехал прямиком к барыне.
Они приплыли ночью и решили передохнуть. Все согласились и легли спать.
На завтрашний день они пошли, но заблудились в лесу. Герасим взбесился, потому что он хотел быстрее увидеть Муму. Они долго пытались выйти из леса, но не получалось. Они наткнулись на дом лесника. Герасим спросил:
— Лесничий, лесничий, как нам отсюда выбраться?
Лесничий отвечает:
— Не скажу, пока не приведешь ко мне трех медведей.
— Каких трех медведей?
— Из-за них все теряются.
— А ты мне поможешь? — спросил Герасим.
— Вскоре ты сам узнаешь.
— Хорошо. Надо отдохнуть, набраться сил — завтра за медведями.
И они ушли в дом, а лесничий подумал: может, он поймает медведей и освободит лес, и все смогут спокойно по нему гулять.
А медведи ходят в треугольнике: те, кто попадает в этот треугольник, пропадают без вести.
Барыня с Муму думают: «А где же наши ходят, где заблудились, где затерялись?» А Герасим думает: «Дождись меня, Муму, скоро свидимся».
Глава 9
На завтрашний день Герасим и команда отправились за медведями, тут выбегает лесник и говорит:
— Я с вами.
Герасим отвечает:
— Не надо.
Лесник настаивает:
— Я вам помогу.
— Ты не можешь погибнуть. Если ты погибнешь, кто же будет охранять лес?
— Не бойся, не помру, а если помру, то лесу дадут нового лесника.
— Нет, только ты понимаешь этот лес по-настоящему.
Так и пошли они за медведями. Герасим говорит:
— Будьте осторожны!
Шли часы, а медведей нет.
Герасим говорит:
— А ты уверен, что они есть?
Лесничий отвечает:
— Да.
Шли часы, лесничий и Герасим оторвались от слуг, кричат:
— Давайте быстрее!
Но догнал только один слуга.
— А где второй?
Тот отвечает:
— Не знаю, за мной шел.
А барыня думает: «Что-то случилось».
Муму собралась в путь, отыскала их по нюху, и слуги достали ружья и застрелили медведя. Тут появилось сияние и вышли все пропавшие когда-то люди.
Думает Герасим: «Где же ты, Муму?»
Глава 10
Волнуются все, Герасим кричит:
— Муму! Муму! Муму! Муму!!!!!
Барыня говорит:
— Не волнуйся, не пропадет, если из воды выплыла и не утонула, то теперь уж не пропадет.
— А я волнуюсь, — отвечает Герасим.
— Иди к себе в каморку, а завтра на поиск!
Тут лесник собрался домой:
— Спасибо, что освободил лес, буду тебя добрым словом поминать да тост за тебя поднимать.
— Я тоже не забуду.
Все ушли по домам, а барыня-то схитрила. Перед тем как достали ружья, она отправила слугу спрятать Муму, чтобы Герасим работал у нее снова.
Герасим не мог заснуть, все выходил на звезды смотреть, думает: «Где же ты, животинка моя, подай знак».
Барыня тоже не могла заснуть, потому что соврала. Вот зовет она слугу и говорит:
— Мне так стыдно!
А тот отвечает:
— Не надо стыдиться.
Сам-то он был бесчестный.
Так наступил завтрашний день.
Глава 11
Герасим встал рано, барыня тоже собралась.
В плане была дырка, они не замели следы, а Герасим увидел эти следы и пошел по ним. Барыня была в волнении, срочно приказала перепрятать Муму.
Герасим спрашивает ее прямо в лоб:
— Ты причастна к пропаже Муму?
А барыня отвечает:
— Нет. Да как ты мог подумать?! Я теперь изменилась.
А тем временем слуга берет Муму и несет ее на рынок.
Продавать. Но не успел он дойти, как Герасим выхватил Муму. Тут и барыня призналась, что все это затеяла лишь для того, чтобы удержать Герасима. Она втайне любила его. А Герасим-то не знал. Поэтому и злился. А как узнал, так и говорит:
— А что ж ты молчала? Я ж из-за тебя чуть Муму не утопил. А я ее люблю куда больше тебя.
Но все-таки он ее простил. Подумал: кто ж еще его, немого и глухого, любить будет? Хоть эта барыня. Муму же собака. С ней не очень интересно. А так барыня, может, еще и родит ему кого-нибудь.
Дмитрий Малюгин, 13 лет
Как черт с младенцем связался
По мотивам повести Н. В. Гоголя «Ночь перед рождеством»
Но что страннее, что непонятнее всего, это то, как авторы могут брать подобные сюжеты, признаюсь, это уж совсем непостижимо, это точно… нет, нет, совсем не понимаю.
Н. В. ГогольПоследний день перед рождеством прошел. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа. Тут через трубу одной хаты клубами повалил дым и пошел тучею по небу, и вместе с дымом поднялась ведьма верхом на метле. Вдруг, с другой стороны, показалось пятнышко, увеличилось, стало растягиваться, и уже было не пятнышко, а просто черт знает что такое. Однако же по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и по тому, что весь он был не белее трубочиста, видно было, что перед нами просто черт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей. Поясним же, однако, что понадобилось этому адскому отродью во вполне христианской Диканьке.
Жил в Диканьке кузнец Вакула, силач и детина хоть куда, который черту был противнее проповедей отца Кондрата. Будучи отменным кузнецом, Вакула занимался также малеванием и слыл лучшим живописцем во всем околотке. Все миски, из которых диканьские козаки хлебали борщ, были размалеваны кузнецом. Кузнец был богобоязненный человек и писал часто образа святых, Но торжеством его искусства была картина, намалеванная на церковной стене в правом притворе, в которой изобразил он святого Петра в день страшного суда, с ключами в руках, изгонявшего из ада злого духа. Черт в аду выглядел таким гадким, что все плевали, когда проходили мимо; и с той поры черт поклялся отомстить кузнецу.
С этими-то намерениями черт и появился в Диканьке в самое для себя благоприятное время — в самую ночь перед рождеством. Остановившись над хатой кузнеца, черт спустился по воздуху, как по ледяной покатой горе, и прямо в трубу. Отодвинув слегка заслонку и увидевши, что в хате никого не было, выключая только старые черевики у порога, которые носила в хате Оксана, кузнецова жинка, и хлопчика лет десяти, Кузнецова же сына, черт осторожно вылез из печи и оказался в хате. Загодя он прознал, что Вакула отправился со своим тестем Чубом в шинок, Оксана же направилась к куме посудачить о своей свекрови Солохе, так что помех своим пакостям он никак не ожидал. А пакость была задумана знатная: черт, желая поквитаться с Вакулой, решил ни много ни мало как утащить Кузнецова сына, потешиться всласть, глядя на родительское горе, а уж потом, насмотревшись на принародные унижения кузнеца, отдать мальца батьке, взяв с того непременную клятву убрать мерзкую доску из правого притвора церкви.
Кузнецов сын, Гринька, сидел на лавке у окна, глядел на ясный месяц и размышлял, сильно ли будет драть отец, если он удерет на колядки с хлопцами. Изобразив на своей гадкой рожице самое приветливое выражение, черт подобрался к остолбеневшему Грине и сказал: «Да знаешь ли ты, что твой батька всем своим счастьем мне обязан?» Малец, от удивления да и, чего греха таить, страха раскрывши рот, молчал. Приободрившись, черт продолжил: «Видишь старые мамкины черевики? Это те самые, что я для батьки твоего добыл аж у самой царицы. Мамка твоя обещала отцу твоему, что замуж за него пойдет не иначе, как в царских черевиках. Жалко, не застал я батьку твоего! Поговорили бы, вспомнили чего… Да и ты бы послушал, чай, батька-то тебе не шибко много рассказывал. А может, хочешь и сам на царский дворец поглядеть? До утра в Петербург слетаем и в эту самую минуту и вернемся, никто и знать не будет».
Гриня стал понемногу приходить в себя и осторожно кивнул. Радостно хрюкнув, что все так легко ему удалось, черт стал на четвереньки и предложил Гриньке сесть на него верхом. Хлопец в ожидании рождественского увеселения быстро уселся черту на плечи, и они мигом вылетели из хаты.
Черт решил спрятать мальчика на старом сеновале и торопился вернуться в Диканьку для исполнения самой восхитительной части плана — принародного унижения ненавистного кузнеца. Стряхнув хлопчика с плеч на сено, он собрался уже опять взлететь, но почувствовал, что и шевельнуться не может: кузнецов гаденыш сотворил крест. Более того, мальчишка что есть силы ухватил черта за хвост, и на его лице было самое решительное выражение.
— Не клади на меня страшного креста. Все что хочешь сделаю! — взвыл черт.
