Жаклин Келли - Удивительный мир Кэлпурнии Тейт
— А зачем он тебе понадобился, Кэлли? — спросил Тревис.
— Мы с дедушкой собираемся построить морскую астролябию, а этого нельзя сделать без транспортира.
— А что такое астролябия?
— Это научный инструмент, я тебе его потом покажу. Добудешь мне транспортир?
— А почему ты сама Ламара не попросишь?
— Тревис, не будь дураком. Он мне ни за что не даст, хоть сто раз проси.
Да, способность моего брата обо всех думать только хорошее иногда действует мне на нервы.
— Так ты хочешь, чтобы я его попросил за тебя?
— Нет, я хочу, чтобы ты его мне… принес. И не говори ему ничего.
— Украл, да?
— Не украл, позаимствовал.
— И мы потом его вернем?
— Безусловно.
Я уже готовилась к следующему вопросу, но он только кивнул.
После ужина он подобрался ко мне в коридоре и произнес зловещим шепотом:
— Вот он.
Металлический инструмент холодил пальцы. Я спрятала его в карман фартука и отправилась на поиски дедушки в библиотеку. Туда никаким любопытным носам некоторых назойливых братьев не добраться.
Под дедушкиным руководством я вырезала полукруг из картона. Затем разметила с помощью транспортира каждые пять градусов вдоль окружности. Проткнула дырку в серединке, чуть отступив от плоского края, протянула через нее бечевку и привязала на конце гайку. Приклеила трубку вдоль плоского края. Теперь астролябия выглядела вот так:
Когда я закончила, дедушка осмотрел мою работу.
— Примитивный инструмент, но должно получиться. Пойдем, посмотрим, где Полярная звезда. Нужно немного света, но не слишком много, чтобы звезды были видны.
Он зажег лампу, и мы вышли во двор. Цикады замолкали, заслышав наши шаги. Время было позднее, но маме обычно не хотелось входить ни в какие обсуждения с дедушкой, так что если мы с ним были заняты работой, мне всегда доставались лишние полчаса.
Дедушка прикрутил фитиль лампы, теперь она светила не ярче светлячка. Хор цикад снова застрекотал. Гончая Матильда завыла где-то в отдалении. В остальном — ночная тишина.
— Где Полярная звезда, знаешь? — спросил дедушка.
Где север, где юг, все знают, так что я смогла по крайней мере махнуть в нужном направлении.
— Там где-то.
Дедушка вздохнул, без сомнения, сраженный моим невежеством.
— Давай начнем с начала. Можешь показать Ursa Major, созвездие, известное под названием Большая Медведица или Большой Ковш?
— Конечно, это я знаю, — я гордо указала на созвездие. Его не пропустишь — вылитый ковш. — Но на медведя совсем не похоже.
— Ты права. Однако древние его так назвали. Посмотри на ковш. Видишь? Теперь продолжи линию через стенку этого ковша, пока не доберешься до довольно яркой звезды. Она — последняя в ручке Малого Ковша, он же Ursa Minor, Малая Медведица.
— Нашла!
— Это Полярная звезда, ее еще называют Северной звездой. Все остальные звезды в небе как будто вращаются вокруг нее — это происходит из-за вращения Земли. А Полярная звезда словно стоит на месте. Если ты окажешься на Северном полюсе, она будет у тебя прямо надо головой. Ось, вокруг которой вращается Земля, показывает почти прямо на эту звезду, поэтому-то и кажется, что она не движется, пока наша планета совершает суточное вращение. Шекспир триста лет тому назад написал в одной из пьес: «Но неизменен я, как неизменна Полярная звезда». Определив, где север, ты теперь, естественно, знаешь, где другие стороны света. В южном полушарии моряки не видят Полярной звезды и вместо нее используют Южный Крест. Не важно, где ты находишься — если ты потерял дорогу, эти звезды всегда доведут тебя до дома. Моряки считают, что они приносят удачу, от этого и возникло выражение «звезда удачи».
Финикийцы, египтяне и викинги, смелые моряки, которые управляли кораблями, ориентировались по одной и той же звезде. Я будто коснулась их, услышала через века их голоса, я, девочка из города Фентресса в штате Техас, которая никогда моря не видела и, наверно, никогда не увидит. Я почувствовала себя частью истории, и, по правде говоря, мне стало немножко грустно.
— Полярная звезда, — продолжал дедушка, — не только показывает, где стороны света. Моряки уже две тысячи лет определяют свое положение в море именно по этой звезде. Но сперва надо найти нашу широту. Погляди через трубку на Полярную звезду.
Легче сказать, чем сделать. Трубка узкая, и звездочка все время мигает — нелегко ее найти. Но в конце концов у меня получилось.
— Отлично. Теперь держи трубку неподвижно и посмотри, под каким углом свисает бечевка.
Так я и сделала и обнаружила, что бечевка висит под углом в тридцать градусов. Это значит, что угол между горизонтом и Полярной звездой — тридцать градусов.
— Давай еще раз проверим.
Я снова измерила угол.
— Ага, тридцать градусов.
Он на меня глянул, будто хотел сказать — и не стыдно тебе.
— Я хотела сказать «да». Тридцать градусов. Но чем это нам поможет?
— Пойдем в дом, там объясню.
Мы зашагали к дому. Подул легкий ветерок, и мое воображение разыгралось. В эту минуту я чувствовала себя рулевым. Я была родной по крови всем рулевым прошлых столетий. Я балансировала на носу корабля, вперяя взор в подветренную сторону. Долгими темными ночами плыла я в безбрежной иссиня-черной воде. За моей спиной свежий ветер надувал в бескрайнем океане паруса. И только крошечная светлая точка указывала путь. О, храбрые сердца всех покорителей морей!
Мы вернулись в библиотеку, и дедушка показал мне на глобусе, что мы действительно на тридцатой широте от экватора. И если плыть вдоль этой широты на восток через Атлантику, попадешь на Канарские острова, до которых пять тысяч миль. Дедушка дал мне «Атлас мира», и я провела пару счастливых минут, читая о жизни канареек (кого же еще?) на Канарских островах.
— Дедушка, а как же долгота?
— Определить долготу куда сложнее. Для этого нужен очень точный часовой механизм. Теперь для нас часы — обычное дело, но несколько веков тому назад их не существовало. Люди определяли время по солнечным часам или вычисляли приблизительно, насколько высоко солнце стоит над горизонтом. Великими мореплавателями тех времен были голландцы, испанцы и португальцы. Но именно британский парламент пообещал огромную сумму денег тому, кто сможет изобрести механизм, который бы показывал точное время даже в трудных морских условиях. Надо было решить проблему определения долготы. У Джона Гаррисона ушло тридцать лет на изобретение морского хронометра, и это сразу дало британцам преимущество в морском деле. Только подумай, если бы португальцы изобрели хронометр первыми, мы бы сейчас, наверно, говорили бы по-португальски, а не по-английски.
Интересная мысль, но, увы, пора спать.
Утром за завтраком я глянула на Ламара, который с невероятной скоростью заглатывал овсянку. Мне вдруг страшно стало — транспортир ведь все еще у меня. Что, если он ему для школы понадобится? Он развопится, если не найдет транспортир. Стоит ему заподозрить Тревиса, как мой младший братец тут же и расколется, развалится, как карточный домик. К счастью, Ламар отправился в школу с книжками под мышкой, сегодня ему геометрия явно не грозила.
После школы Ламар и Сэм Хьюстон с приятелями затеяли на лужайке шумную игру в бейсбол. Базы они отмечали старыми мешками, набитыми шелухой от семян хлопчатника. У них не хватало одного игрока, так что они позвали Тревиса, которого обычно в компанию не брали. Они орали друг на друга, если что-то шло не так, подзуживали друг друга нестройными воплями, скандировали «бей, бей, бей», когда надо было ударить по мячу Пока я слышу их ор, можно не беспокоиться.
Я побежала в комнату забрать транспортир. Агги сидела в гостиной и шила очередную блузку. Я вышла в коридор, огляделась по сторонам, надеясь, что меня никто не заметит, и проскользнула в комнату Ламара и Сэма Хьюстона.
Он, наверно, держит транспортир в жестяном сундучке вместе с накопленной мелочью, сластями и другими сокровищами. Я выглянула в окно.
Отлично, они все еще в середине игры, обо всем позабыли, кричат Тревису каждый свое: бросай мяч сюда, бросай мяч туда. Сэм — разинув рот, размахивая руками — мчится ко второй базе.
Чувствуя себя преступницей, я вытянула сундучок из-под кровати. Совать нос в дела младших братьев — мелкое правонарушение, но лезть в вещи Ламара — тут пахнет высшей мерой наказания. По крайней мере, с его точки зрения.
Крик на лужайке не смолкал.
Я открыла сундучок. Ничего не касаясь, постаралась запомнить, где что лежит. Мне же все надо будет положить, как дедушка это называет, in situ, на свое место. Сигарная коробка (как у меня), две плитки шоколада, кулечек с коричными леденцами. Карманный словарь, ручка с острым стальным перышком, бутылка синих чернил. Орлиное перо, сломанный заводной клоун — детская игрушка, механизм давно заржавел, а вот и кожаный футляр с компасом и линейкой. Я поместила транспортир в нужное отделение, закрыла футляр. Интересно, а что в сигарной коробке? Ну, раз уж я тут…
