Бердибек Сокпакбаев - Чемпион
Тогда он вынул из кармана серенькой курточки платок, шумно сморкнулся в него и сказал:
— Я еще маленький сейчас... А когда немножко вырасту, трактористом буду...
В это время в коридоре раздался легкий стук каблучков, и в дверь заглянула молодая симпатичная женщина.
— Ах, извините! — воскликнула она, увидев, что я еще не одет, и отвернулась. — Саша, идем... Папа еще не приехал, ты мешаешь дядям...
— Нет, нет! Он нам не мешает, — сказал я. — Наоборот, он, оказывается, очень интересный рассказчик!
— Ну пусть остается! — ответила мать и ушла.
Я стал одеваться. Саша внимательно наблюдал за мной.
— А вы кто? — спросил он. — Вы тоже на целину приехали?
— Тоже на целину, — ответил я. — Я писатель...
— Детский писатель?
— Детский...
— Вы — Маршак, да?
— Нет, не Маршак.
— А кто же?
Я назвал себя. Саша удивленно смотрел на меня. Наверное, он никак не мог понять, как может детский писатель не быть Маршаком.
Потом он уселся поудобнее на стул возле моей кровати и спросил:
— А вы чего будете делать на целине?
— Я буду писать книгу...
— Какую?
— А ты видишь, Саша, сколько людей сюда приезжают отовсюду? Вот я и буду писать о тех, кто поднимает целину.
— И про моего папу напишете?
— Может быть, и о твоем папе. Даже о тебе могу написать.
— А что вы обо мне напишете?
— Напишу, что вот есть, мол, такой мальчик Саша... Он очень разговорчивый, умный... Напишу, что приехал этот Саша на целину и хочет стать трактористом. И еще напишу я, что верю: такой мальчик обязательно добьется своей цели.
— А вы не напишете, что я на вас верхом забирался? — спросил Саша, и этот наивный вопрос рассмешил меня и моего соседа.
— Нет, Саша! — ответил я мальчугану. — Не волнуйся... Об этом я писать не буду.
1954
ПИСЬМО
Шолпан и Хожа условились встретиться в три часа возле ТЮЗа, а потом отправиться вместе в Парк культуры и отдыха на каток.
Шолпан пришла на место встречи первой, на десять минут раньше. Хожа не догадался прийти пораньше, и Шолпан, поджидая его, отошла в сторонку, дальше от тротуара. Это было первое свидание в жизни, которое она решилась назначить юноше. Он ей, конечно, нравился. Он был лучше всех в классе.
Было немного страшно стоять одной и беспокойно оглядываться по сторонам. Шолпан казалось, что все прохожие обращают на нее внимание, что они догадываются, почему она здесь стоит и кого она ждет.
А Хожа, как назло, не появлялся. У Шолпан не хватало терпения. Она боялась, что кто-нибудь из знакомых встретит ее здесь и подойдет к ней. Шолпан то отходила от театра, то возвращалась, делала вид, что читает афиши. И ждала... Все ждала, что вот-вот за спиной у нее раздастся знакомый «Любимый город» — обычная песенка Хожи или шаги его — быстрые, такие знакомые!
— Шолпан! — окликнули ее. — Почему ты здесь стоишь?
Она вздрогнула и оглянулась. Это был ее одноклассник Арипбай.
— Стою и все... — ответила Шолпан.
Арипбай усмехнулся. Из-под мохнатой шапки на Шолпан смотрели его насмешливо прищуренные глаза.
— Ждешь кого-нибудь?
— А тебе какое дело? — ответила она и, повернувшись, отошла от него.
— Знаю, кого ты ждешь! Знаю! — сказал он ей вдогонку многозначительно и усмехнулся.
«Вот проклятый, — подумала Шолпан. — Вечно он все знает и во все вмешивается».
А на часах уже десять минут четвертого... Пятнадцать минут... Двадцать...
Хожи нет... Он не пришел.
Обида и гнев закипели в душе Шолпан. Она уже хотела уйти, решила отправиться на каток одна. Но остановилась.
А вдруг он придет через одну минуту или через пять минут... Вдруг в толпе сейчас появится высокий, стройный, с черными вьющимися волосами, с глазами такими выразительными, красивыми? Она, конечно, обрадуется ему, но ни за что не выдаст своего чувства! Так и в школе: чем больше ей нравился Хожа, тем больше она замыкалась в себе, делала вид, что не замечает его, проходила мимо. Шолпан всегда думала, что не сделает первого шага, чтобы подружиться с ним. Она и теперь не понимает, как это все случилось... Хожа сам подошел к ней в школе.
— Пойдем на каток! — предложил он. И она согласилась.
А Хожа не пришел...
— Эге! Ты все еще стоишь? — раздался голос Арипбая, который появился так неожиданно, что Шолпан растерялась. — Не пришел, значит, твой долгожданный? Ха-ха-ха! А ты, как невеста, стоишь! Ну, скажи: кого ждешь?
— Я тебе уже сказала: не твое дело!
— Ах, не мое! — засмеялся Арипбай. — Ну, и не говори! Ждешь Хожу, знаю!
Горя от негодования и обиды, Шолпан побежала через дорогу к троллейбусной остановке. На каток она не пошла. Вернувшись домой, бросила на кровать чемоданчик, в котором лежали коньки и шапочка, сдернула с себя пальто, да с такой силой, что несколько пуговиц упали на пол.
Ее душили слезы. Но она знала, что нужно делать. Она села за стол, взяла лист бумаги и стала писать:
«Хожа! Я тебя ненавижу...» — написала, задумалась, хотела зачеркнуть, но не зачеркнула, а продолжала: — Ты решил посмеяться надо мной, да? Сказал, что придешь, а сам не пришел. Разве я тебя звала на каток? Ты же сам просил меня пойти с тобой. Значит, ты просто обманщик! А какое ты имеешь право поднимать на смех человека? Ты думаешь, что все такие, как Галька из седьмого «д»? Она все время вертится около тебя, и у нее совсем нет гордости. А ко мне больше и подходить не смей! И не смотри даже в мою сторону».
Шолпан втрое сложила исписанный лист бумаги и положила его в конверт. Адреса она решила не писать. Вручить письмо завтра в собственные руки.
На следующий день Шолпан одела самое любимое свое платье, аккуратно расчесала и заплела косы. Где-то в глубине души какой-то голос говорил ей: «Пусть посмотрит, какая я... Пусть!» Обида на Хожу не прошла, она стала еще горше. Сейчас она придет в школу. Сейчас она встретит Хожу в коридоре, подойдет, даст ему письмо, резко повернется и уйдет с гордо поднятой головой.
Но в коридоре Хожу она не встретила... В классе его тоже не было... Ее окружили ученики.
— Шолпан, ты слышала? — спросил один из них.
— Ты знаешь, что Хожу машина задавила? Ногу переехала...
В груди Шолпан закололи иголки.
— Когда? — не умея скрыть испуга, спросила она.
— Вчера! — рассказывали ей товарищи. — Он перебегал улицу Калинина... Поскользнулся, упал и попал под машину, груженную кирпичом... Теперь он в больнице...
Шолпан почувствовала, как холодок бежит по ее спине, как задрожали пальцы. И весь день прошел для нее, как в тумане.
После уроков решили всем классом отправиться в больницу и узнать о здоровье Хожи. Шолпан, конечно, пошла вместе со всеми.
Дежурная сестра сразу же успокоила их. Оказывается, ничего страшного с Хожой не случилось. Он действительно упал, поскользнувшись, попал под машину, но даже перелома не получил... Колесо грузовика только задело ногу. Кость треснула, но это не опасно.
Ребята написали записку Хоже, спросили, что ему принести. Подписались все.
Дежурная сестра вернулась с ответом не скоро.
— Он очень благодарит вас за внимание, — сказала она, с теплой, немного лукавой улыбкой посмотрела на ребят. — А кто из вас Шолпан?
Шолпан так покраснела, что ей стало жарко.
— Я... — еле слышно ответила она,
— Это вам, — сказала сестра и протянула Шолпан записку.
Шолпан еще больше смутилась. Так неловко было перед ребятами, но она развернула письмо и быстро пробежала его глазами:
«Шолпан, ты сердишься на меня? Не надо! Вчера я немного задержался дома... А потом, боясь, что ты не дождешься меня и уйдешь, поторопился и попал в беду, о которой ты уже знаешь. Я скоро поправлюсь. Еще раз извини меня. Хожа».
— Ну, что он там пишет? — спросил ее Арипбай. — Покажи!
Шолпан быстро спрятала письмо в карман.
— Не тебе пишет... И вообще, какое твое дело?
— Не показывай, не показывай! — насмешливо протянул Арипбай. — Я и так знаю, что он написал тебе...
Надо было бы обругать этого Арипбая, как следует, чтобы он больше не лез не в свое дело. Но в груди у Шолпан бурлила такая радость, что она улыбнулась и весело сказала ему:
— Знаешь? Ну, и знай себе на здоровье!
1956
КОМПАС
Привез однажды отец из города Канату в подарок компас — черный, блестящий, величиною с часы. Куда ни повернешь стрелку с темно-синим наконечником, она все время на север показывает, как упрямый ребенок, не желающий отступать от своего слова.
Канат был в восторге от такого подарка. Ему даже не верилось: неужели это ему?! И он без конца любовался подарком. Такого компаса нет ни у кого из аульных ребят. Только в школе есть, но учитель никому не дает его.
Канат, полный чувства собственного превосходства, вышел на улицу и побежал к ребятам, играющим неподалеку от его дома.
