Владислав Крапивин - Колыбельная для брата
Вот тут класс притих. Даже Ева Петровна молча смотрела, как Женька идет к доске. Потом тихо и почти обессиленно Ева Петровна произнесла:
– Я сию же минуту… прямо сейчас… позвоню маме.
– Знаю, – грустно отозвалась Женька. Она с тревогой посмотрела на Кирилла, и он улыбнулся ей глазами.
– Черепанова! Ты же девочка, в конце концов! – воскликнула Ева Петровна.
– А что делать, если в классе всего три мальчика?
Тогда, сердито ворча, пошел к доске Самойлов.
Ева Петровна присела у стола и теперь смотрела на группу у доски спокойно. На лице ее словно было написано: "Ну-ну, интересно, что вы еще выкинете…" Но когда громко защелкнул коробочку с шахматами и поднялся Райский, спокойствие ее опять исчезло.
– И ты туда же? Ну уж от тебя-то, Олег, я не ожидала!
– А собственно, почему? – поинтересовался Райский.
– Ты знаешь почему… Кстати, у тебя сегодня турнир во Дворце пионеров. Ты что, не думаешь о чести школы?
– Мне кажется, именно о ней я и думаю, – вежливо сказал Райский.
Ева Петровна поднялась и вышла.
Когда шли к кинотеатру, Климов сказал:
– Если придется стыкнуться, держитесь цепью, локоть к локтю. А ты, Женька, не суйся.
– Видно будет, – сумрачно сказала Женька.
– Может, и нету там никакого Дыбы, – со скрытой надеждой заметил Кубышкин.
– Он говорил, что будет, – сказал Кирилл.
Валерка Самойлов тоже вздохнул, но по-иному: ему было жаль времени.
Олег Райский обнадежил Кубышкина:
– Если сегодня не будет, в следующий раз встретим. – И он деловито поправил очки.
– Сними ты их, – сказал Климов.
– Я тогда ничего не увижу, – растерянно возразил Райский. – Будет затруднительно…
– Собьют, – сказал Климов.
Райский неловко улыбнулся:
– Ну что ж… Дома у меня где-то есть запасные.
Глава 15
Поход в кино кончился мирно, хотя мог бы кончиться боем. В кинотеатре действительно отирался Дыба с компанией, и компания не теряла времени: в уголке у туалета прижала перепуганного мальчишку лет одиннадцати. Юный Вовка Стеклов уже тянул пальцы к его карману. Мальчишка что-то объяснял жалобным полушепотом.
– О чем здесь разговор? – небрежно поинтересовался Климов и, зевнув, сунул руки в карманы. Кирилл и остальные поступили так же. Кроме Женьки, которая за неимением карманов заложила руки за спину.
– Это что за шмакодявки? – удивился приятель Дыбы Совушка и захлопал веками.
Но Дыба моментально оценил обстановку. Кирилл и его группа стояли тесным полукругом и смотрели вполне решительно. Дыба широко улыбнулся.
– Общественность на страже, – объяснил он компании. – Не будем шуметь в культурном месте. Мы пошутили с мальчиком, ты, мальчик, иди…
Мальчишка моментально исчез.
– Не шутил бы ты так, Дыба, – сказал Кирилл. – Не надо.
– Нехорошо… – вежливо поддержал Климов и тоже улыбнулся. Он был гораздо уже Дыбы в плечах, но повыше.
– Вроде мы незнакомы, – заметил Дыба и медленно осмотрел Климова от ботинок до макушки. – Вроде мы дорогу друг другу не переходили.
Климов зевнул.
– Вроде… – сказал он. – Вот и не переходи. Как кого зацепишь, считай, что перешел.
– И?.. – спросил Дыба, уперев пальцы в бедра.
– Будет тогда "И", – сказал Климов и перестал улыбаться. – "И" с точкой. Знаешь, такая точка и палочка.
Дыба посмотрел на Кирилла.
– Я все понял, – сказал он. – Ты, Кирюха, не забыл утренний разговор?
– А ты? – спросил Кирилл.
– Я тебе вроде говорил: "Будем друзьями…"
– Насчет друзей – это успеется, – сказал Кирилл, разглядывая пятиугольную Дыбину физиономию. – А как насчет Чирка? Сколько ты ему должен?
– Жаль мне тебя, – сказал Дыба.
– А себя?
– Позвольте пройти, – почти ласково попросил Дыба и пошел из закутка в фойе. За ним компания: Совушка, Димка Обух, Козочка, унылый тип по кличке Банан и Вовка Стеклов.
– Шесть на шесть, – сказал Валерка Самойлов. – Могли бы и стыкнуться.
– У нас одна девочка, – заметил Райский.
– Ничего, с тем хлюпиком она бы справилась, – решил Кубышкин.
– А ты – сразу с тремя, – огрызнулась Женька. – Да ну вас… У меня внутри все трясется с перепугу.
– Ну и зря, – сказал Климов. – В кино они не стали бы драться. И вообще этот народ не нападает, когда силы равные. Они любят работать наверняка.
– А чего мы, собственно, добились? – задумчиво спросил Райский.
– Ну все-таки… – нерешительно откликнулся Кирилл. – Парнишку выручили. И Дыба узнал, что не все его боятся.
– Да, – сказал Климов. – Только теперь нам чаще надо ходить вместе и реже по одному… Особенно тебе Кирилл.
– Я пришел к выводу, – грустно сказал Райский, – что одних запасных очков мне будет мало.
Они посмотрели румынский детектив "Шкатулка с секретом" и разошлись, договорившись, кто за кем бежит и кто кому звонит, если надо будет собраться срочно. Потому что мало ли какую шутку могут выкинуть Дыба и его дружки.
– К Чирку-то заскочишь? – спросил у Кирилла Климов.
Кирилл кивнул. Он все время помнил о Петьке. Надо забежать и хотя бы у матери спросить, что сказал врач, если к самому Петьке не пустят. Не отправили бы Чирка в больницу… Эта тревожная мысль постоянно царапалась внутри и даже портила радость от первой маленькой победы над шайкой Дыбы.
Но прежде чем ехать к Петьке, нужно было привезти из молочной кухни Антошкин обед.
Дома Кирилл торопливо скинул форму, натянул свой летний наряд и не стал даже обедать. Лишь бы скорее!
На кухне, к счастью, не было очереди. Кирилл получил молочное питание, зажал сумку на багажнике и покатил к дому.
Он выбрал короткий путь – по узкому переулку, поднимавшемуся от площади Жуковского на улицу Мичурина. Это был даже не переулок, а просто дорога между деревянными заборами – кусочек почти деревенской старины, сохранившейся среди больших улиц. Впрочем, не такой уж старины – рядом с дорогой, вдоль канавы, тянулась полоска вполне современного асфальта.
Подъем был крутой. Кирилл соскочил с седла и пошел по теплому асфальтовому тротуару, держа велосипед за руль. Было безлюдно, цвели в канаве маленькие ромашки и совсем по-летнему гудел в траве у забора шмель.
До верха было далеко еще, когда, раздвинув доски в заборе, навстречу Кириллу вышли Дыба и незнакомый парень.
Парень был ростом с Кирилла, но пошире.
Они встали на дороге.
…В колыбельной песне для Антошки были слова про пять минут на решение и пять секунд на бросок. Сейчас пяти минут не было. Пяти секунд – тоже. Была, пожалуй, секунда, чтобы рывком развернуть "Скиф" и прыгнуть в седло. Но в эту секунду Кирилл успел понять и решить многое. Он почувствовал, что, если теперь спасется бегством, всегда потом придется бегать и прятаться. Ведь не будешь всю жизнь ходить вшестером. И получится, что они с Дыбой одинаковы: если сильный, то король, а если слабее – поджимай хвост.
И к тому же в "Колыбельной" ни словечка нет о дороге назад.
Кирилл шагнул вперед.
Дыба заухмылялся.
– Гордый, – сказал он. – Поначалу все гордые…
Его приятель растянул бледные губы. Это, видимо, тоже была улыбка, но какая-то бесцветная. Кирилл увидел темные щербатые зубы. Еще он заметил, что у парня слезятся глаза, а лицо словно припорошено серой пылью. "Насквозь, дурак, прокурен, – машинально подумал Кирилл. – Дыхание, наверное, еле-еле…"
– Поставь машину, поговорим, – небрежно предложил Дыба. – Драпануть все равно не успеешь.
– Успел бы, если бы хотел, – сказал Кирилл и дернул руль, на который Дыба положил лапу. – Не цапай, я потом не отчищу.
Он прислонил велосипед к забору и прислонился сам – рядом с задним колесом.
– Ну, чего надо?
Они стояли в метре от него. Дыбин приятель смотрел равнодушно, а Дыба все ухмылялся. Он хотел казаться обрадованным, но в ухмылке проскальзывало разочарование: пойманный Кирилл вел себя не по правилам.
Дыба перестал улыбаться и спросил:
– Тебя, цыпленочек, когда-нибудь били? По-настоящему?
– Это по-бандитски, значит? Как вы Чирка? – прищурившись, произнес Кирилл.
Дыба снисходительно разъяснил:
– Не, Чирка мы любя, для воспитания. Чтобы слушался. А как по-настоящему, сейчас узнаешь.
Кирилл быстро глянул по сторонам: нет ли прохожих? Было пусто. Он торопливо сказал:
– Если тронете, сволочи, будете через час визжать и слезами умываться.
Дыба опять заухмылялся:
– У-у, где мы будем через час! Тю-тю…
– Далеко не утютюкаете. Не сегодня, так потом…
– Потом – это потом. А сейчас – это сейчас, – рассудительно заметил Дыба и деловито сказал: – Тюля, давай…
Прокуренный Тюля вынул довольно грязный платок и зачем-то начал наматывать на пальцы. Не спеша и аккуратно, будто к работе готовился. Кирилл ощутил внутри противную дрожь. "Ну-ка, не вздрагивай. Знал, на что идешь", – приказал он себе.
Дыбе и Тюле сказал:
– На психику давите? У меня нервы в порядке.
