Сёрен Ульссон - Сага о Сюне
Знаете, что папа-домохозяйка Сюне должен делать, если у него остаётся свободное время? Ага, он должен усесться и вязать маленький свитерок для малыша.
Вязать! Сидеть с двумя палочками и придуриваться, делая вид, что распутываешь клубок.
— Когда мы играем в семью, я хочу быть полицейским, ковбоем или космонавтом, — говорит Сюне.
Приятно обнимать маму, папу или учительницу. Тогда чувствуешь себя таким маленьким, что можно забраться на колени и приласкаться. Тогда чувствуешь себя надёжно и тепло.
Но обниматься с Софи — это совсем другое! Тогда чувствуешь себя странно! Софи тоже тёплая, но ты не чувствуешь себя маленьким, обнимая её.
Это как будто стоять на высоте тысячи метров над землёй, а пол превращается в волнующееся море. Почувствовать мягкую, шелковую щечку Софи или провести рукой по её светлым растрёпанным волосам — это самое чудесное на свете. Он чувствует себя странно. Как будто что-то щекочет в животе.
Когда Софи берёт Сюне за руку, по руке пробегает несколько миллионов маленьких мурашек. Сердце стучит сильнее и быстрее, и какое-то странное тепло растекается по всему телу.
У Софи васильково-синие глаза. Чудесно просто сидеть и смотреть в них. Но Сюне не может сдержаться, чтобы не прыснуть. И Софи боксирует его за это в живот и говорит что-нибудь обидное, вроде:
— Банановая кожура!
Когда Сюне и Софи было по три года, их почти никто не мог различить. Они были так похожи, что все думали, что они близнецы: одинаково короткие волосы одного цвета, одного цвета глаза и одинаково шаловливые.
Много лет назад в автобусе один дяденька подошёл и спросил Софи и Сюне:
— Что это за маленькие девочки?
Сюне не понравилось, что его принимают за девочку.
— Никакая я не девочка, — сердито ответил он, — я мальчик. Потому что я сильный.
— Вот как! — удивился дяденька. — И насколько господин силён?
— Когда я вырасту, я буду львом, — ответил Сюне и напряг мускулы.
Лев — любимый зверь Сюне. В программах о природе показывают, как лев охотится за оленями и ест их, и Софи всегда жалко оленя.
Но Сюне болеет за льва и кричит: «Да-а!», когда тому удаётся поймать добычу.
Учительница рассказывала, что охотятся только самки, то есть львиные тётки. Но Сюне этому не верит. Совершенно ясно, что охотятся парни-львы.
Они крутые, и сильные, и длинногривые, и выглядят так, как лев и должен выглядеть. Сюне действительно хотел стать львом, когда был маленьким. Львы отважны, и их называют царями джунглей. Теперь Сюне большой и знает, что невозможно стать львом. Если, конечно, не родился львёнком.
Сюне будет полицейским, когда вырастет. Он ездил на полицейской машине. Это было в детском саду. Они были в гостях в отделении полиции, и полицейские были очень добрыми. Сюне и другие хотели, чтобы полицейский включил сирену. Но он этого не сделал. Он сказал, что сирена не включится, если дети не споют песенку, но петь никто не осмеливался.
Сюне устал ждать и пропел:
— Эй, полицейский! Тебя ждет обед:
Сосиски, картошка и винегрет,
Печенка, селедка и бутерброд.
Толстый поросенок, лопнет твой живот!
Полицейский засмеялся и включил сирену, так что взвыло над всем городом.
В телефонной книге будет написано: констебль Сюне.
Констебль Сюне и констебль Софи.
Доброе утро
Когда встаёшь по утрам, ты или весёлый, или кислый. Сюне всегда кислый. Он не любит утро, особенно когда Хокан всё время хулиганит и кидается кубиками в своего усталого старшего брата.
В это утро Сюне просыпается от того, что Хокан дёргает его за ресницы.
— Доброе утро, — говорит он и усмехается так злобно, как могут лишь оборотни.
— Сопляк, — бормочет Сюне и прячется под одеяло. Сюне опять кислый:
— Дурак! Разбудить меня в середине сна.
Ему снилось, что он ковбой, живущий в джунглях. Он был в пути, чтобы сразиться с ужасным троллем, живущим в пещере. Тролль украл девчонку, и ковбой Сюне должен был её освободить.
Он выхватил свой меч, кинулся в дом тролля и пронзил его насмерть.
Девчонка лежала на земле, и, как раз в тот момент, когда она начала подниматься, Сюне проснулся.
Хокан стоит около него и усмехается.
— Мама сказала, что тебе пора вставать, — говорит он.
— Вон! — шипит Сюне и злобно смотрит на своего младшего брата, похожего на ангела.
На улице идёт дождь. Хокан подходит к окну и с трудом поднимает жалюзи. Но ему не удаётся закрепить верёвку. Жалюзи с грохотом падают вниз.
Сюне ненавидит дождь. Ой, как он его ненавидит! Дождевые капли в ушах и в глазах, так что ничего не видишь. Мокрая одежда и отсыревшие носки. Насколько лучше в солнечные летние дни! Когда можно бегать босиком по мокрой от росы траве. Покупать мороженое и обжигать ступни об асфальт. И купаться.
Дождь бьёт в окно и собирается в маленькие лужицы, которые потом уплывают. Хокан вытащил игрушечную гитару Сюне, на которой написано «ПАНК». Он со всей силы ударяет по струнам.
— Гей, Бабериба! Гей, Бабериба! Не уйдёшь ты, рыба!
Хокану кажется, что это звучит безумно красиво. Он поёт всё громче и громче, пока не доходит почти до крика. Сюне считает, что это звучит ужасно. Он берёт свою маленькую зелёную подушку и бросает прямо в звезду рока.
Хокан, ожидавший аплодисментов, начинает, естественно, плакать, когда подушка попадает ему прямо в лицо.
— Поганец! — кричит он и бьёт гитарой Сюне об пол так, что от неё летят щепки.
— Он сломал мою гитару! — орёт Сюне. — Мою единственную гитару! На которой я сыграл столько хороших песен!
Обычно вялый по утрам Сюне сейчас набирает скорость. Он сбрасывает с себя одеяло и соскакивает с кровати.
По-прежнему плачущий Хокан понимает, что лучше всего исчезнуть как можно скорее.
Мама стоит в кухне и варит утреннее какао.
— Почему не идут мальчики? — интересуется она.
— Хокан должен был разбудить Сюне. Его нелегко поднять.
Вдруг мама слышит чей-то крик. Слышится удар, и в кухню влетает истерически кричащий Хокан, а вслед за ним обезумевший и полностью проснувшийся Сюне.
— Он сломал мою гитару! — кричит он. — Я его убью.
— Он кидается подушками в голову! — плачет Хокан.
— Он меня дёргал за ресницы, пока я спал! — кричит Сюне.
— Я же его будил! — ревёт Хокан и прячется за маму.
— Это что такое? — восклицает она и пытается поймать Сюне. — Успокойся!
Но Сюне не успокаивается. Он несколько раз пытается пнуть Хокана ногой. Но вместо этого попадает маме по ногам.
— Он сломал мою гитару, — повторяет Сюне злобно.
Хокан, надёжно спрятавшись за маму, строит старшему брату гримасы.
— Оба успокойтесь! Иначе не получите завтрака. Мама разозлилась. Она сердито смотрит сначала на Сюне, а потом на Хокана, у которого от плача покраснели глаза.
— Сядьте и ешьте, — говорит она строго.
Сюне с опущенной головой садится на своё место. Он ничего не говорит. Хокан усаживается напротив, а не рядом с Сюне, где его обычное место. Мама наливает мальчикам какао. Она вздыхает.
— Вы никогда не перестанете ссориться? Сломать гитару Сюне. Которую он получил в подарок на Рождество. А ты, Сюне? Бросить подушку Хокану в лицо. А если бы ты попал в глаз?
«Было бы хорошо», — приходит Сюне первая мысль. Но потом он думает, что это было бы ещё тяжелее, если бы Хокан перестал видеть. Тогда Сюне пришлось бы всё время таскать его за собой.
— Хорошо, что не попал, — говорит Сюне и смотрит на Хокана.
Хокан поднимает голову и бросает взгляд на своего брата:
— Почему?
— Ну, если бы ты ничего не видел, ты бы растоптал все мои вещи, лежащие на полу. А, ложась спать, ты бы мог спутать кровати и улечься в мою.
Сюне откусывает бутерброд. Сначала Хокан молчит, но спустя несколько секунд с его места слышится хихиканье. Сюне считает, что это звучит совершенно по-идиотски.
«Чего он хихикает?» — думает Сюне. Но чем дольше он думает, как по-идиотски это звучит, тем больше разрастается смешинка внутри него. Она больше не помещается в животе, разбегается по всему телу и попадает в рот. Сюне тоже начинает хихикать. Он хихикает и хихикает. Хокан считает, что это звучит совершенно по-идиотски и начинает смеяться. Сюне тоже смеётся, и теперь они оба начинают смеяться друг над другом. Они смеются и смеются.
— Ты несёшь чепуху, Сюне, — Хокан почти задыхается от смеха.
— Ты не лучше, — удаётся Сюне выдавить из себя. Всё ведь так глупо.
Мама смотрит на своих мальчиков и не может удержаться от улыбки.
— Я склею твою дурацкую гитару, — говорит Хокан.
— В этом нет необходимости, — отвечает Сюне. — Я не буду гитаристом. Я буду ударником.
