Жаклин Уилсон - Сахарная вата
Мне хотелось просто сорвать браслет с костлявого запястья Марго, но я опасалась сломать ее тощую руку.
Сьюзен сочувственно покачала мне головой. Она стояла позади остальных. Сьюзен – новенькая в нашем классе и еще не обзавелась здесь подругами. Все дразнили ее за то, что она отличница, и за смешную фамилию Поттс и дали ей прозвище Зубрила Потная. Рианнон говорила, что это глупое прозвище, но сама тоже дразнила Сьюзен. Рианнон хорошо умеет дразниться. (Или лучше было бы сказать плохо?) Мне не хотелось, чтобы она так поступала, но она и слушать меня не желала. Рианнон всегда командует, а командовать собой не дает никому. Но она все равно моя лучшая подруга.
– Рианнон, – жалобно сказала я.
Рианнон протянула руку и сказала Марго:
– Отдай браслет, Марго.
Марго неохотно его сняла.
– Вот, – сказала Рианнон, надевая браслет на мое запястье и защелкивая застежку. Щеки у нее были бледно-розовые, как кварц. Было видно, что ей приятно, что ее браслетом так восхищаются. – А что ты еще получила сегодня в подарок, Флосс? Что тебе подарила мама?
– Одежду, чемодан на колесиках и плюшевого кенгуру, – сказала я.
– Плюшевую игрушку! Грандиозно! – воскликнула Марго. – Значит, ты все еще играешь в плюшевых зверюшек! А как насчет кукол?
Я вспыхнула и затаила дыхание. Рианнон видела моих кукол Барби, когда заходила ко мне домой. Я молилась о том, чтобы сейчас она меня не выдала.
– Пойдем, Рианнон, – сказала я, беря ее за руку. – Я хочу поделиться с тобой одним большим секретом. Погоди, скоро узнаешь, что мне сказала моя мама.
– Что? – спросила Рианнон, слизывая с пальца кусочек глазури.
– Да-да, что за секрет, Флосс? – встряла Марго. – Ты из всего устраиваешь событие.
– Да так, ничего особенного, – сказала я, чувствуя себя задетой. Потом глубоко вдохнула и выпалила: – Просто мы уезжаем в Австралию.
Они уставились на меня, Рианнон выглядела более ошеломленной, чем все остальные.
– О, вы едете на каникулы в Австралию! – воскликнула она.
– А я поеду на каникулы в Орландо, – сказала Марго. – Там есть Диснейленд. А в Австралии нет Диснейленда.
– Зато там есть Большой Барьерный риф, пляж Бонди-бич и монолит Айерс Рок, – сказала Сьюзен, по-прежнему державшаяся чуть в сторонке от остальных. – Хотя этот камень правильнее называть так, как его зовут аборигены, Улуру.
– Твоего мнения никто не спрашивал, Зубрила Потная, – сказала Рианнон и обернулась ко мне: – И когда вы туда едете, Флосс? А меня с собой не возьмете?
– Я бы с удовольствием, если бы могла, – ответила я, уже жалея, что сказала про Австралию. Теперь хочешь не хочешь придется объяснить все как есть. – Мы едем не на каникулы. Мы едем туда на полгода.
– В самом деле?
– Да, – печально сказала я. – Только не скажу, что мне этого хочется. Мне здесь нравится. Там я буду сильно скучать по папе. И по тебе тоже, Рианнон.
– И я буду по тебе скучать, – Рианнон крепко меня обняла.
Я обняла ее в ответ.
Марго и Джуди глупо захихикали и принялись нести какую-то чушь, но я их не слушала. Сьюзен поправила на носу очки, слабо улыбнулась мне и отошла от нас. Мне было неприятно, что Рианнон дразнит ее, Сьюзен мне нравилась, – но что я могла поделать? Мне хотелось по-доброму обращаться с ней, но я знала, что тогда все начнут дразнить и меня тоже.
Во время уроков я думала об австралийской школе, где я буду новенькой. Что, если там все начнут дразнить и подкалывать меня? Я была достаточно умной, но не настолько, чтобы стать отличницей, так что Ходячей Энциклопедией меня называть будет не за что? И имя у меня самое обыкновенное – Флора Барнс. Из него тоже нельзя соорудить что-то обидное или грубое. А если меня начнут называть Флосс или Флосси, я нисколечко не обижусь. Правда, Рианнон пару раз назвала меня Флопси-Мопси, но это когда она была за что-то очень недовольна мной.
Нет, в Австралии мне никогда не найти такой подруги, как Рианнон!
– Ты ведь останешься моей подругой, даже когда я уеду в Австралию, правда? – умоляюще спросила я ее во время школьного ланча. – И мы останемся лучшими подругами, когда я вернусь?
– Да, конечно, – ответила Рианнон, но как-то рассеянно, следя в это время за Марго и Джуди. Тесно прижавшись друг к другу, они рассматривали какой-то идиотский глянцевый журнал, водя пальцем по фотографиям своих любимых рок-групп и хихикая. Глядя на них, Рианнон тоже захихикала.
– Ты же не станешь дружить с Марго, когда я уеду, ведь не станешь? – с беспокойством спросила я.
– Отстань, Флосс! – отмахнулась она. – Кстати, куда именно вы едете?
– В Сидней.
– Это рядом с Брисбеном? Там, где снимали сериал «Соседи»?[2]
Мы пошли в библиотеку и нашли большую книгу об Австралии.
– Вау! – воскликнула Рианнон, быстро листая страницы с фотографиями буша, пляжей, оранжевых скал и странных белых построек. – Тебе крупно повезло, Флосс. Выглядит это все просто фантастически!
То, что мы видели на фотографиях, действительно было каким-то нереальным. Слишком ярко и необычно, словно кадры из мультфильма.
Я уставилась на рисунок паркета на полу библиотеки и попыталась представить, как падаю, падаю, падаю на сотни миль вниз, а затем выныриваю уже в Австралии.
Честно признаюсь, я никогда не была сильна в географии. Знала, конечно, что люди в Австралии на самом деле не ходят вверх ногами, но в то же время мне было не совсем понятно, как они там держатся, на другой стороне Земли.
В тот же день на уроке английского мы читали балладу об австралийце по имени Нед Келли. Он воровал овец, и все кончилось тем, что его повесили.
– Смотри, не воруй овечек, когда приедешь в Австралию, Флосс, – предупредила меня Рианнон.
Миссис Хорсфилд попросила меня прочитать вслух балладу о Несчастной девушке. Я читала ее с выражением, заставляя героиню рыдать и плакать. Марго и Джуди давились от смеха. Даже Рианнон хмыкала в кулак. Я почувствовала, что краснею.
– Очень хорошо, Флосс, – ласково сказала миссис Хорсфилд. – Ты очень хорошо читаешь вслух.
Я всегда любила читать вслух маме, когда она гладила или готовила, но теперь она предпочитает в это время болтать со Стивом. Я пыталась читать вслух Тигру, но он постоянно крутится, елозит и пытается перевернуть страницу раньше, чем на ней закончатся слова.
– А теперь я хочу, чтобы каждый из вас написал свою собственную балладу, – сказала миссис Хорсфилд.
– А какой она должна быть? – спросила Рианнон. – Тоже глупой, старомодной и трагической?
– Она может быть любой, главное – чтобы это была баллада, то есть история, рассказанная в стихах, – ответила миссис Хорсфилд.
Все принялись стонать, чесать в затылке и бубнить себе под нос. Все, кроме Сьюзен, которая сидела прямо перед нами. Она уже что-то строчила на листе бумаги.
– Посмотри на Зубрилу Потную, – сказала Рианнон. – Вот дает! Черт бы побрал это задание. Ну, ты что-нибудь уже сочинила, Флосс?
«Боинг. Девушка у окна.
Почему так грустна она?
Под крылом облака, облака, облака,
А дорога ее далека-далека,
Что же ждет ее там, в неизвестной дали,
На другой стороне Земли?»
– На другой стороне Земли? – удивилась Рианнон. – Глупо как-то звучит.
– Да, я знаю, просто к слову «Австралия» рифму не нашла, – ответила я.
– А что, если… «в печали я»? – предложила Рианнон. – Девушка говорит: «Сижу в слезах и печали я, потому что не будет в Австралии моей лучшей подруги Рианнон». А к моему имени подберешь что-нибудь. Ну как?
– Не пойдет, Рианнон. По размеру не подходит, слишком длинно.
– Ну придумаешь что-нибудь. А теперь лучше помоги мне, Флосс. Вот, слушай. «На свете жила, словно роза цвела, и к тому же известной циркачкой была прелестная крошка Рианнон. И в пушку ее посадили, и на Луну запустили, прелестную крошку Рианнон. Слишком низко висела Луна, и ударилась крепко она, наша бедная крошка Рианнон». Каково, а? По-моему, неплохо получается. Думаю, не хуже, чем у некоторых умников. – Рианнон вытянула ногу и пнула ножку стула, на котором сидела Сьюзен.
От неожиданности Сьюзен подскочила, царапнула ручкой по тетради и прорвала страницу. Она вздохнула, вырвала страничный лист, обернулась и сказала:
– Будь ты поумнее, поняла бы, что пишешь не балладу, а какую-то бессмыслицу, вроде частушек-нескладушек.
– Кого интересует, что ты там думаешь, Зубрила Потная? Ну умеешь ты рифмовать всякую чушь – и что толку? Кто ты вообще такая? – огрызнулась Рианнон, схватила страницу, которую Сьюзен вырвала из своей тетради, и пробежала ее глазами. – Бред какой-то! Нет, ты только послушай, Флосс.
«Избегая лишних взоров
Шла она вокруг забора –
Осторожно и неслышно,
Словно призрачная тень,
И ладонью прикасалась
Ко всему, что попадалось,
Было ей столбы и доски
Пересчитывать не лень.
Цифры путались, смешались,
Вспомнить их не удавалось,
Но колдунья шла все дальше
На негнущихся ногах.
Шла она, теряя силы,
Безнадежно и уныло,
Все сильнее погружаясь
В одиночество и страх»…
– Что за белиберда? Это вообще не баллада, потому что она ни о чем. Ты не всезнайка, Сьюзен, ты бездарь.
