Александр Рыжов - Трое в подземелье
Ульяну кольнула игла ревности. Надобно тебе сказать, читатель, что в отдалённых планах девочки значилось получение Нобелевской премии по литературе. А что? Её давно уже никому из россиян не давали. Последним был Бродский в 1987-м, да и тот эмигрант. Нобелевские премии нашим вообще очень туго дают, и каждый раз это такое событие, что вся страна гудит. В себе Ульяна не сомневалась – получит обязательно, но, как показывает история, не раньше пятидесяти, то есть ещё лет тридцать семь подождать придётся. А вдруг этот ходячий арифмометр раньше неё престижную награду отхватит? Весь эффект тогда пропадёт. Математикам, правда, Нобелевскую премию не присуждают, но он ведь может не в математики, а в физики-ядерщики податься…
Настроение у Ульяны испортилось, и, чтобы отвлечься, она стала думать о дядином поручении. Не провалить бы! Она уже чуть не опростоволосилась перед посадкой: углядела в толпе пассажиров Раду, шагнула к ней, чтобы поздороваться, но вовремя пришёл на память наказ Потапа Васильевича: «Вы не знакомы». Дядиных сотрудников она знала как облупленных, но состроила равнодушную мину, и только когда Рада сама окликнула её («Девочка! Рыженькая! Ты с Денисом Александровичем? Значит, в одной команде будем, очень приятно…»), соизволила коротко кивнуть и назвать своё имя. Ещё и губы надула – в знак обиды на «рыженькую».
Денис Александрович Румянцев, отец Вилли и Люсьена, не произвёл на неё никакого впечатления. Толстосум, но не жмот – вот и всё, что можно было сказать о нём по первым минутам знакомства. Дядя советовал: «Понаблюдай за ним». Ладно, понаблюдаем. Затесался ещё в их компанию какой-то Руслан – лет тридцати, живчик с уловимым кавказским акцентом. На его счёт никаких инструкций у Ульяны не имелось.
Когда через полчаса после взлёта она пошла прогуляться в хвост салона, Люсьен пихнул локтём погружённого в мудрёные вычисления брата.
– Вил, как тебе эта дылда?
Вилли оторвался от ноутбука, задрал очки на лоб.
– Какая дылда?
– Ну эта… Ульяна. Которая с нами летит.
– Не знаю. Не разглядывал.
– Воображает много. Вымахала под два метра и думает, что всё можно.
Ульяна и впрямь была высоковата для своих лет, но Люсьен, который считал себя недостаточно рослым, малость преувеличивал.
– Да? – Вилли подумал, потом опустил очки на нос. – Не заметил.
И опять уткнулся в свои интегралы с логарифмами.
– Ничего ты не замечаешь, – проворчал Люсьен. – Слепошарый.
В Челябинск прилетели днём и успели дотемна на двух такси добраться до расположенного в предгорье городка, который Денис Александрович назвал местом основного базирования. Базой послужила городская гостиница – с виду невзрачная, но по условиям вполне сносная. Вилли с Люсьеном, привыкшие к отелям высокого класса, раза два просыпались ночью, опасаясь клопов и прочих тварей, могущих водиться в плинтусах и матрасах. В итоге, понятное дело, не выспались, за завтраком наперебой зевали и хохлились над чашками с кофе. Ульяна же, как менее избалованная, спала до утра сном праведницы и встала свежей и розовощёкой, как только что выдернутая из грядки морковка.
После завтрака её отозвала в сторонку Рада, жизнерадостная девушка лет двадцати пяти. На миниатюрной гостиничной терраске они прикинулись, что любуются солнцем, которое перекатывалось по уральским отрогам, как шар по рукам и плечам ловкача-эквилибриста, и Рада спросила вполголоса:
– Всё помнишь?
Ульяна кивнула и сглотнула слюну.
– Что, мандраж?
– Есть немного.
– Ты, главное, не напрягайся, – подбодрила её Рада. – И лишнего не делай. Как Потап Василия велел – так и поступай. Ни больше, ни меньше.
Слова Рады не снимали напряжение, а, наоборот, нагнетали. Ульяна почувствовала, как затряслись поджилки. Дело непростое… Чем оно закончится, это дело? Любой прокол с её стороны может завершиться для Рады, для неё и, конечно, для дяди большими неприятностями. На карту поставлены и профессиональная репутация, и деньги, и много чего ещё.
– Расслабься! – Рада шлёпнула её по спине, согнутой на манер вопросительного знака. – Ты ведь отдохнуть сюда приехала, вот и отдыхай. И не разговаривай с ними, как Штирлиц с Мюллером. – Она кивнула назад, откуда доносился невнятный бубнёж остальных участников экспедиции. – Будь проще.
Ага, подумала Ульяна, будешь тут проще, когда такая ответственность на тебе лежит. Под влиянием нахлынувшего порыва захотелось поплакаться Раде в жилетку, то бишь в стильный, надетый нарочно для похода в горы комбинезончик гламурной расцветки, выплеснуть накопившиеся эмоции, сказать, что дядя погорячился с выбором племянницы на такую сложную роль, – но Рада уже покинула террасу, и до Ульяны донеслось издалека её игривое:
– Русланчик! Ты где?
– Здэсь, мая красавыца! – с готовностью откликнулся Руслан, и Ульяна поняла, что Раде уже не до неё.
Тем временем Вилли, который расправился с утренними сосисками одним из первых, решил для активизации серого вещества немного пройтись. Городок был лилипутским: центральная площадь-пятачок, с десяток отходивших от неё улочек да маленький парк с фонтаном и памятником оленю. Вилли как раз стоял возле постамента и разглядывал наполовину отбитые неведомыми вандалами оленьи рога, как вдруг уловил позади себя обрывок разговора.
– … Это те, которые в гостинице вчера остановились? С ними ещё детишек трое…
– Они. Артур не говорил, но я сразу понял: они. Больше некому.
Вилли повернул голову влево, словно привлечённый пичугой, которая перепархивала с ветки на ветку, и увидел двоих мужчин, шедших через парк. Занятые беседой друг с другом, они не смотрели по сторонам. Чувство тревоги торкнуло Вилли. Что за Артур и какое отношение имеет он и эти двое к их безобидной ватаге? Желая получить ответ на свой отнюдь не праздный вопрос, Вилли пропустил незнакомцев мимо, а потом тихонько двинулся следом за ними, стараясь держаться на таком расстоянии, чтобы слышно было всё, о чём они говорили.
– Что-то уж больно грандиозное затеяли, – пожаловался один, поёживаясь от знобкого ветра. – Ящиков штук пятьдесят привезли, вертолёт гоняли за ними… Представь, во сколько это удовольствие влетело!
– Представляю, – сипло ответствовал другой. – Сам и пилоту отсчитывал, и работягам. Они ещё сверх договорённого потребовали – за конспирацию.
– Не проболтаются?
– Не должны. Работяг мы нездешних привезли, из Миасса, а вертолётчик – наш человек, проверенный.
– Монтаж закончили уже?
– Заканчиваем. Опять же за срочность пришлось отстегнуть… Работы, сам понимаешь, на неделю, не меньше, а Артур сказал: кровь из носу, но чтобы к послезавтрашнему утру было готово.
– Сколько же он сам-то отхватит?
– Не знаю. Много… За копейки не взялся бы такое провернуть.
– ЭТИ не догадываются?
– Нет. Мы вроде всё учли.
Вилли невольно ускорил шаг, боясь пропустить хоть слово, и как назло наступил на валявшуюся поперёк дорожки пластиковую бутылку. Наступил и едва не пропахал носом гравий. В последний момент выставил перед собой руки, упал на них и, понимая, что те, за кем следил, сейчас обернутся на шум, по-собачьи ретировался в кусты. Двое незнакомцев обернулись, но заметить им удалось разве что некое упитанное существо в полосатом свитерке и голубых джинсах, стремительно скрывшееся в зарослях. Там, под защитой разросшегося ивняка, Вилли просидел минут пять, дожидаясь, пока незнакомцы покинут парк, и кляня на чём свет стоит свою неуклюжесть. Затем он выбрался на дорожку, отряхнулся, ополоснул в фонтанной чаше кровоточившие царапины на руках и отправился назад в гостиницу. В голове вспыхивало: Артур… ящики… конспирация… огромные деньги… Догадки выстраивались одна страшнее другой, но поскольку к определённому выводу Вилли так и не пришёл, он решил никому о виденном и слышанном в парке не говорить. Пока.
В районе полудня вместительный джип доставил всех шестерых к подножию высокой коричневой горы. Люсьену она показалась величиной с Эверест, который он, правда, видел только по телевизору.
– Мы туда залезем? – усомнилась Ульяна.
Люсьен взглянул на неё снисходительно: что она понимает в скалолазании! Зачем её только взяли? Начнёт ныть по дороге, а то и расплачется – возни не оберёшься…
– Залэзем! – энергично заверил Руслан. – Нэ на такые залэзали!
Руслану можно было верить: папин давний компаньон, и огонь и воду вместе прошли. Люсьен знал, что Руслан в ранней молодости увлекался альпинизмом и спелеологией, даже звания какие-то имеет, да и нынче отпуска проводит то в горах, то в пещерах. Давно звал с собой, но отцу всё некогда – вот теперь наконец срослось, чему Люсьен был несказанно рад.
Вилли сидел на вещмешке, придавив его всей своей немаленькой массой, и вычерчивал в блокноте непонятные загогулины. Ноутбук в поход взять не разрешили, приходилось довольствоваться примитивным бумажным носителем и карандашом.
