Владимир Кузьмин - Оставайтесь на нашем канале
Серёга с Лёшкой застыли, тупо уставившись на висящие в гостиничном шкафу смокинги.
— Бабочку завязывать кто умеет? — прервал их созерцание Арон.
— Он, — Серёга ткнул пальцем в сторону Лёшки.
Возразить Лёшка не успел.
— Будешь нас наряжать, — сказал Арон и вышел из номера, чтобы тут же вернуться. — Я напротив, в 2806. Выходим в 16.30. Нет, лучше в 16.00. В смокинге на метро некультурно добираться, а на пробки лучше заложиться по максимуму.
Самым ценным в номере был вид из окна с высоты двадцать восьмого этажа.
— Конкретный видок! — сделал своё заключение Серёга. — Я в таких небоскрёбах не жил. Мы всё больше в гостиницах пониженной этажности останавливались. Ладно, я в душ, а ты тренируйся на бабочках.
— Ох, Сергей Анатольевич, припомню я тебе эти бабочки.
— Что делать, уважаемый Алексей Владимирович? Есть такое слово «надо». Без тебя нам теперь никак.
— Арон что-нибудь придумал бы, а сейчас на меня надеется.
— Вот ты и постарайся надежды оправдать.
Пока Серёга мылся, Лёшка старательно тренировался. Он почти вспомнил, как проделал этот фокус на съёмках, но всё равно у него ничего не получалось. Для точного восстановления картины ему не хватало Серёги. Едва тот вышел из душа, он ему прямо на голую шею повязал бабочку, пару раз повторил и успокоился. Как вскоре выяснилось, зря. Арону и Серёге он завязал галстуки легко и почти ровно. А вот на себе у него никак не получалось. При этом зловредная бабочка, в отличие от обычного галстука, была короткой настолько, что, завязав её на ком-то, ослабить узел и переодеть на собственную шею тоже не получалось. Он уже собирался психануть, как вдруг всё вышло просто и быстро.
В зеркале лифта отражение их компании выглядело весьма элегантным. Арон, несмотря на свою упитанность и мешки под глазами, смотрелся моложе. Серёга с Лёшкой, напротив, казались старше и солидней.
Добрались они быстро.
— Ну вот, — пожаловался Арон. — Выехали бы на двадцать минут позже, тащились бы в три раза дольше и, чего доброго, опоздали бы. А так припёрлись слишком рано. Но не в машине же сидеть.
Впрочем, настроение у него заметно поднялось, как только выяснилось, что они далеко не первые, а главное, разбросанные повсюду буфеты уже работают. Можно было попить, съесть какую-нибудь закуску, ну и выпить что-то покрепче минералки. Задаром, между прочим.
— Ничто так не поднимает настроение, как хорошая халява, — сказал Арон и с превеликим удовольствием отхлебнул из фужера.
Лёшку больше интересовало, как люди ведут себя, чем, кем они являются. Хотя, как минимум, одно лицо из трёх было знакомым по теле- или киноэкранам. Иные узнавались сразу, других приходилось припоминать, третьих и вовсе вспомнить не получалось. Вечерние платья и драгоценности тоже можно было считать интересными для наблюдения, но его больше интересовали многочисленные встречи этих особо важных персон друг с другом. Лёшку удивляло, зачем нужно изображать всякие там поцелуи, когда ясно, что, даже если искренне захочется поцеловаться, этого не сделаешь из-за того, что можно макияж попортить? Или все эти крепкие мужские объятия? Ну видно же, что нет ни у одного, ни у другого особого желания обниматься. Так нет, нужно обняться или на крайний случай похлопать друг друга по плечу. Или наоборот, повстречавшиеся обменивались лишь холодным кивком головы, а то и вовсе делали вид, что не узнают друг друга.
Тут Лёшка заметил с детства знакомое лицо и по-ребячьи потянул Арона за рукав.
— Арон, а автограф попросить прилично?
— Что, у всех сразу?
— Нет, только у одного человека. Меня товарищ попросил.
— А хрен его знает! Я тут второй день ошиваюсь, но как-то не видел, чтобы автографы просили. А собственно, у кого?
— У Веденеевой.
— А-а! Это мы запросто. Мы с ней знакомы, пересекались по работе. Пойдём, представлю.
Веденеева Лёшке понравилась. Во всяком случае, выглядела она куда искреннее многих и к его просьбе отнеслась очень дружелюбно. Его чуть смущало то обстоятельство, что он не знал, как к ней обращаться. Отчества он не помнил, Арон называл её Танюшей, тётей Таней назвать было бы глупо. Пришлось обойтись вовсе без обращений.
Ближе к началу стали подтягиваться всё более и более известные телевизионные деятели. Арон ни к кому не кидался, вежливо кивал и улыбался тем, кто оказывался в непосредственной от них близости. Мальчишки тоже кивали. Иногда к ним, точнее к Арону, подходили, затевали недлинный разговор. Напрямую именно к ним обратился лишь один человек, бессменный ведущий КВН. Масляков пожал руку Арону, потом повернулся к Серёге с Лёшкой и им тоже протянул руку.
— Волнуетесь? — спросил он. — Можете продолжать волноваться, потому что шансы у вас есть.
— Я думал, сейчас спросит, не играем ли мы в КВН, — сказал Серёга, когда Александр Васильевич отошёл.
— А вы играете?
— Ой, Артём Николаевич! Здравствуйте!
— О чём с вами академик беседовал?
— Ты, Тёмный, сам, как академик! Впритык появился! — вместо ответа высказал упрёк Арон.
— Э, брат! Это я к вам впритык подошёл. На самом-то деле, я тут давно отираюсь. Нужно же использовать такое скопление нужных людей для решения насущных вопросов.
— И как? — спросил Арон, настораживаясь. Видимо, знал, речь идёт не о пустяках.
— Нормально. Да ты и сам знаешь, что всё зависит от сегодняшних решений. Пойдём уже к себе на галёрку, а то стоите тут, как три тополя на Плющихе.
Устроившись в кресле, Лёшка вдруг понял, что его буквально колотит. Он не знал, что ему может настолько хотеться получить эту премию. Пусть его личное участие в передаче никто не считал очень важным, уж всяко, оно не было самым главным. Но ему очень захотелось, чтобы Артём Николаевич смог выйти на эту огромную сцену, получить статуэтку, сказать спасибо людям, которые ему помогали. Может, он даже их с Серёгой отдельно поблагодарит, ведь позвали же их сюда, самолёт оплатили, гостиницу. Кстати, кто всё это оплатил? Нет, лезут же в голову всякие глупости!
Следить за тем, что происходило на сцене, никак не получалось, потому что в голову и впрямь лезло то одно, то другое. Чтобы отвлечься от назойливых мыслей, Лёшка попробовал следить за камерами, которые снимали публику в зале. Вдруг и на них наведут объектив, тогда можно будет улыбнуться или даже махнуть рукой. Многие так и поступали — следили за камерами, наблюдали за другими людьми. Большинство оживлялись, лишь когда объявлялась номинация, на которую претендовали они. Это было видно сразу, невооружённым глазом. Отдельные компании проявляли интерес к появлению на сцене определённых личностей, которых начинали живо обсуждать. Что говорилось вдалеке от него, Лёшка не слышал, но вблизи от себя всяких злых слов наслушался немало. Похоже, только Арон и Артём Николаевич позволяли себе сказать что-то доброе. Во всяком случае, не злословили, это уж точно.
Лица большинства сидящих в зале людей изображали скуку, которая неожиданно сменялась искренним и неподдельным интересом. Но всякий раз оказывалось, что в этот момент на этих людей направлена телекамера. Лёшка даже позавидовал такой реакции и столь умелому перевоплощению.
— Лёшка, ты о чём думаешь? Тут про нас говорят! — толкнул его локтем Серёга.
— В номинации «Лучшая юмористическая программа» представлены, — сказал ведущий и сделал паузу. — «Городок». Производство телеканала «Россия». Представляющая организация — телеканал «Россия». Выпускающий канал — «Россия».
На большом экране замелькали кадры из программы «Городок».
Их объявили последними — то ли четвёртыми, то ли пятыми — из номинантов.
— Программа «Осторожно! Джинн Толик!». Производство студии «Троица». Представляющая организация — творческое объединение «Вест медиа». Выпускающий канал — «ТВ-Сибирь».
Лёшка, который видел все выпуски раз по пять, фрагментики, нарезанные для показа на огромном экране, как-то не сразу узнал. Свою рожицу с рожками уж точно не сразу.
Видеокадры закончились, и ведущий продолжил:
— Премию вручают Татьяна Веденеева и Иван Ургант.
Тут Лёшка снова выключился из реальности. Нет, краем глаза он наблюдал за всеми нарочито затянутыми манипуляциями с конвертом, где томилось имя победителя, краем уха слушал шутки Урганта, но в то же время был… — да кто его знает, где он был? — вроде на своём месте.
— Ну что ж, Татьяна. Свою тяжёлую мужскую работу я выполнил, конверт распечатал. Вы уж прочтите, что там написано, — сказал Ургант.
— Обладателем премии в номинации «Лучшая юмористическая программа» становится программа «Осторожно! Джинн Толик!».
— Народ! Все за мной. Мальчишки, вперёд! Ара, не споткнись, как вчера, лауреат хренов.
Лёшка так и не понял, как ему удалось добраться до сцены, всё вокруг стало каким-то мутным. Впереди, правда, был какой-то световой тоннель, но и в нём изображение расплывалось.
