Ричмал Кромптон - Этот Вильям!
— Надо придумать что-то новое, — сказал он и сердито пнул камушек с одной стороны дороги на другую. — Что-нибудь такое, чего я еще не пробовал. И бьюсь об заклад, я прославлюсь.
Домой он пришел к ланчу. Никакой новой идеи у него еще не появилось. Хмурый, погруженный в размышления, он уплел большую порцию картофельной запеканки с мясом и уже наполовину съел большую порцию рисового пудинга, как что-то привлекло его внимание в рассказе Роберта.
— Он поселился в Марли. Знаете, он известный психиатр, с Харли Стрит[8], Арнольд Саммерс. Каждый, кто хоть что-то слышал о психиатрии, знает это имя.
— О чем? — спросил Вильям.
— О психиатрии, — ответил Роберт, — и не разговаривай с набитым ртом.
— Я никогда толком не понимала, чем они занимаются, — сказала миссис Браун.
— Он лечит умственные и психические расстройства, — сказал Роберт. — Я как-то познакомился с человеком, который, когда у него было какое-то душевное расстройство, обратился к психиатру, и тот его полностью вылечил.
— Но что они делают? — спросила миссис Браун.
— Ну, насколько я понял, — сказал Роберт, — пациент ложится на кушетку и рассказывает, а психиатр записывает все, что он говорит, и… ну и вроде происходит выздоровление.
— Как странно, — сказала миссис Браун.
Вильям перестал есть и с серьезнейшим видом спросил Роберта:
— Как, ты сказал, они называются?
— Психиатры, — ответил Роберт.
— И это все, что они делают?
— Да.
— И… они становятся знаменитыми, только этим и занимаясь?
— Да, — отрезал Роберт. — Перестань задавать идиотские вопросы.
— И ешь, дорогой, — сказала миссис Браун.
Вильям молча и быстро покончил с рисовым пудингом и отправился искать Джинджера. Он нашел его в саду, где Джинджер, установив яблоко на заборе, старался попасть в него из лука.
— Хочу научиться стрелять так же, как Вильгельм Тель, — сказал он. — Думаю, лучше тренироваться на яблоках, чем на людях.
— Да никто и не позволит тебе стрелять в людей, — сказал Вильям. — Ну, и сколько же раз ты попал в яблоко?
— Не считал, — уклончиво ответил Джинджер.
— Ладно, пойдем в старый сарай, — сказал Вильям. — Есть дело поинтереснее.
— Хорошо, — согласился Джинджер, которому надоело промахиваться.
Они направились к сараю.
— Я придумал, кем стану, — сказал Вильям. — Это совсем особенная профессия, и в ней легче прославиться, чем в других.
— Какая же? — спросил Джинджер.
— Это… — начал Вильям и запнулся. — Черт! Я забыл это слово. Ну, они лечат ненормальных.
— О, — сказал Джинджер.
— И я для начала хочу полечить тебя, а потом можешь и ты меня. Чтобы немного попрактиковаться.
— А как лечить? — спросил Джинджер.
— Проще простого, — сказал Вильям. — Ты ложишься и начинаешь рассказывать, а я записываю за тобой в тетрадку… Я забыл принести тетрадку, но, думаю, это не имеет значения. Потом я лягу и буду рассказывать и… и… ну, и это нас излечит.
— Чудно как-то, — сказал Джинджер.
— Да, но так и есть на самом деле. Мне об этом Роберт рассказал, и у него есть знакомый, которому это помогло. И тот человек, который приехал в Марли, он этим занимается, и он стал знаменитым. Во всяком случае, тут мы не вляпаемся ни в какие неприятности, как было со шпионами, с космонавтами, сыщиками и другими профессиями.
— Да, — сказал Джинджер, сразу вспомнив, какой напастью была каждая прежняя профессия Вильяма. — Да, здорово ты вляпывался.
— Ну а на этот раз ничего такого не будет — сказал Вильям. — Какие могут быть неприятности, если просто сидишь и слушаешь, что рассказывают люди. Жаль, что я не знал о такой профессии раньше. Я бы не тратил время на сыщика, космонавта и на других. — Они вошли в сарай. — Давай, ложись… Вот тут.
Джинджер без энтузиазма посмотрел на пол.
— Почему я должен лежать?
— Потому что так полагается, — нетерпеливо сказал Вильям. — Ты не можешь вылечиться стоя. Черт! Я же объяснял.
— Ладно, — согласился Джинджер, ложась на пол и с подозрением косясь на Вильяма. — Ты не будешь меня щекотать, а?
Джинджер единственный из всех четырех «разбойников» боялся щекотки.
— Конечно нет, — сказал Вильям. — Я буду слушать, как ты рассказываешь. Давай. Рассказывай.
— О чем? — спросил Джинджер.
— О чем угодно, — сказал Вильям. — Давай. Начинай.
Джинджер вдруг хихикнул.
— В тот раз, когда ты начал путешествовать в лодке, помнишь? И ты подумал, что очутился на необитаемом острове, а оказалось, это было то же самое место, откуда ты отчалил!
— Да любой бы подумал, что это необитаемый остров. То место было похоже на необитаемое.
— Не похоже.
— Похоже.
— Не похоже.
— Похоже.
— Не похоже.
— Заткнись!
— Сам заткнись! — сказал Джинджер, с задиристым видом начав подниматься.
Вильям толкнул его обратно.
— Так не годится, — сказал он. — Ты должен лежать и рассказывать.
— Хорошо, — согласился Джинджер. — А в тот раз, когда ты был сыщиком и решил, что один старикан убил другого, потому что ты увидел, как он копает яму в саду, а потом выяснилось, что другой-то дед всего-навсего уехал куда-то погостить. Здорово ты тогда вляпался.
— Не вляпался, — сказал Вильям запальчиво. — Бьюсь об заклад, любой из Скотланд Ярда решил бы, что он убийца. И я не вляпался.
— Нет.
— Вляпался.
— Заткнись и продолжай говорить.
— Я и говорю.
— Говори нормально… Слушай! А помнишь, я поймал контрабандиста? Тогда же я не вляпался?
— А ты не знал, что он контрабандист. Ты его случайно поймал.
— Это я прикинулся, что не знал, это был такой хитрый прием.
— А вот и нет! Ты поднял переполох, а попался он случайно.
— Что ты несешь! Врун!
— Я не врун.
— Врун.
На этот раз Джинджер успел подняться, и они устроили энергичную потасовку, потом уселись рядом, переводя дыхание.
— Ты чувствуешь какое-нибудь душевное расстройство? — спросил наконец Вильям.
— Нет, — ответил Джинджер после некоторого раздумья.
— Вот видишь, я тебя вылечил! — победоносно воскликнул Вильям. — Я знал, что могу быть очень хорошим… Черт! Хотел бы я вспомнить это слово. Я спрошу дома, и завтра мы начнем. Мы будем брать три пенса с каждого.
— Так много не будут платить.
— Заплатят, — сказал Вильям. — Бьюсь об заклад, что тот человек с Харли Стрит берет больше. Если у нас будет достаточно пациентов, мы сможем купить вертолет.
Вертолет появился вчера в витрине деревенского магазина.
— Классный вертолет, правда? Закручиваешь эту маленькую ручку, нажимаешь на пружинку, и он взлетает точно вверх, совсем как настоящий.
— Он стоит пять шиллингов, — сказал Джинджер. — Это сколько же нам надо пациентов, чтобы набрать пять шиллингов!
— Сколько?
Минут пять они жарко спорили, производя расчеты.
— Двадцать… — сказал Вильям. На какое-то время он задумался, но потом вновь обрел присущий ему оптимизм. — Черт! Должны же найтись двадцать человек с душевным расстройством. Не так уж это и много — двадцать. Я разузнаю название, и завтра утром мы повесим объявление.
Наутро Вильям принес объявление.
— Я спросил маму, как называется эта профессия, и сразу записал, — сказал Вильям. — Смотри, какое хорошее объявление. К нам набежит много народу.
Он достал из кармана кнопки, снял ботинок и каблуком, как молотком, вдавил их в дверь сарая. Объявление гласило:
Вильям Браун Псехеатыр лечет душевные болезни три пенса с каждова— Вот! — гордо сказал он. — Бьюсь об заклад, не хуже, чем на Харли Стрит. Я сяду на ящик. Я буду врачом, а ты регистратором. Как у зубного. Посмотри, не идет ли кто.
Джинджер подошел к двери и выглянул наружу.
— Кто-то через луг срезает путь к станции, — сказал он.
Вильям тоже выглянул в дверь. По лугу шел невысокий щуплый человек с тревожно нахмуренным лицом.
— Пойдем в сарай, — сказал Вильям. — Уж точно, на Харли Стрит не стоят в дверях, выглядывая пациентов.
Они скрылись в сарае.
— Проходит мимо, — сказал Джинджер.
Человек почти миновал сарай, но, заметив объявление, остановился. Он прочитал его, прошел еще несколько ярдов, поколебался, потом вернулся и вошел в сарай.
— Кто из вас психиатр? — спросил он.
— Я, — сказал Вильям. — Я лечу душевные расстройства. У вас они есть?
— Да, — сказал человек. — Как ты излечиваешь от них?
— Вы ложитесь и рассказываете, а я слушаю, — сказал Вильям. — Вон там сухое место. По крайней мере, вчера там было сухо, но сегодня ночью прошел небольшой дождь.
