Леонид Конторович - Колька и Наташа
Часть II
Глава 1. Дом миллионера
Колька, Наташа, Генка и Каланча с жадным любопытством рассматривали чугунную ограду роскошного особняка миллионера Федорова. Затейливый рисунок решетки, гранитные столбы, увенчанные вазами, вызывали восхищение ребят.
В особенности понравилась веранда, разноцветные стекла которой, весело переливаясь на солнце, играли всеми цветами радуги.
О старом тенистом саде уже и говорить нечего. В тишине то и дело раздавались глухие удары падающих перезрелых яблок, груш.
— Ой, как тут хорошо, мальчики! — восторженно прошептала Наташа.
— Даже не верится, что это наше. Самый лучший дом в городе! Аж дух замирает, — сказал Колька.
— Это, пожалуй, почище самой лучшей ночлежки! Небось, тут днем с огнем клопа не сыщешь, — отозвался Каланча и почесал затылок.
Не выдержал и Генка:
— Теперь это наше, музыканты!
Действительно, все принадлежало им: и большой дом, и сад, и двор, заросший лопухом и ромашкой, и крепкие амбары, и конюшни с тесовыми воротами, и даже одичавшая рыжая кошка, которая притаилась в собачьей будке, явно надеясь сцапать какого-нибудь легкомысленного воробья.
— Амбары надо будет снести. Зачем они школе? В них одни крысы, — глубокомысленно рассудил Генка.
Каланча высокомерно хмыкнул, а Колька сурово заметил:
— Какие там крысы? Видишь, какая кошка худая?
Все посмотрели на тощую кошку.
Потом внимание ребят привлекли разноцветные стеклышки, валявшиеся около веранды. Как хорошо, наверно, смотреть через них на солнце! Генка с наигранным безразличием толкнул носком осколки.
— Забавные, — протянул он. — Очень… — и твердо решил при первом удобном случае набить ими карманы. То же самое подумали и Колька с Наташей.
Каланчу же стекляшки не заинтересовали. Потоптавшись на месте, он направился к конюшне, на ходу пугнув кошку.
— Ты зачем туда? — насторожился Колька. — Договорились ведь ждать комиссию.
— А мне надоело. Схожу посмотрю, как у Кирилла жили лошади. Айда со мной!
Соблазн был велик. Кто из мальчишек города не восторгался рысаками Кирилла Федорова, запряженными в лакированные экипажи. Не лошади — огонь! Всем хотелось пойти. Но ребята обещали Марии Ивановне ни к чему не притрагиваться до ее прихода.
Колька вдруг решил:
— Иди, иди, если загорелось.
Сопровождаемый завистливыми взглядами товарищей, Вася лихо открыл ворота конюшни. Из неубранных пустых стойл остро запахло навозом. Каланча сморщил нос. Ребята прыснули. Дальше Каланча не пошел, посмотрел на дом.
Всех жгло любопытство: как он выглядит внутри?
На двери висел замок. Конечно, для Каланчи открыть его не составляло особого труда. Он выжидающе оглянулся на товарищей.
Генка, убежденный, что никто за ним не следит, осторожно подбирал стеклышки.
Наташа любовалась городом.
Особняк стоял на горе. Отсюда хорошо были видны площадь с церковью, на колокольне которой гнездились голуби. Дальше четырехугольные башни кремля с пятиглавым громадным Успенским собором.
Весь город изрезали каналы, речки: Кутум, Казачий ерик, Адмиралтейский — всех не перечислить. У грязных берегов — рыбницы, а рядом, на суше — рыбопосолочные палатки.
А вот и Волга с портовыми постройками, причалами рыболовецкого флота, с рейдовыми и морскими танкерами, наливными речными баржами, пароходами, шхунами.
Посреди реки неторопливо двигался большой белоснежный пароход. Девочке чудилось, что она даже слышит, как он, предостерегая плавучую мелочь, снующую взад и вперед, сурово басил: «По-бе-ре-гись!»
Колька уголком глаз заметил, как Каланча боком пошел к двери, достал из кармана гвоздь и начал ворочать в замке.
«Пусть повозится. Вряд ли ему удастся что-нибудь сделать, — подумал Колька. — А, может, что натворит? Узнает Мария Ивановна, расстроится». И Колька уже зло посмотрел на Каланчу. Генку и Наташу тоже возмутило Васькино нахальство.
— Брось дурака валять, — горячо сказал Генка.
Каланча показал ему кулак.
— А это ты видел?
— Я Марии Ивановне все расскажу.
— А пошли вы к черту, — ответил Каланча и повернулся ко всем спиной.
Глава 2. Что произошло в доме
И в эту минуту во двор вошла комиссия по приемке дома. Возглавляла ее Мария Ивановна, одетая по-праздничному, в свое лучшее ситцевое платье. Вместе с ней была молоденькая учительница Ольга Александровна, Оленька, как ласково называла ее Мария Ивановна, черненькая, остроносенькая, с большими смешливыми глазами. Была тут и работница консервного завода тетя Валя, тихая женщина, вечно озабоченная тем, как ей прокормить двух внучат (дочь ее, медицинская сестра, вместе с мужем воевала против белых под Царицыном). Ребята с громкими криками бросились навстречу комиссии.
Мария Ивановна засмеялась:
— А, пострелята! Тут как тут? Время не теряли даром? — показала она на вздутые карманы Генки.
Генка смутился.
— Гена, — продолжала Мария Ивановна, — угости-ка нас… Ну, ну не жмись, доставай. А то по жаре шли — в горле пересохло.
Генка растерялся. К нему подскочила Наташа, сунула руку в карман. Но тут же ойкнула и отдернула руку. На землю упало несколько разноцветных осколков.
Генка стал красным…
Колька молнией сбегал в сад и принес яблоки, груши и сливы.
Компания расположилась в тени дерева.
— Ну вот, значит, — сказала Мария Ивановна, — горисполком отдал этот дом под школу. Чуток отдышимся и за работу.
Она вынула из портфеля толстую тетрадь с сургучной печатью на обложке и витиеватой надписью: «Опись дома, надворных построек и всего недвижимого имущества Кирилла Федорова, реквизированного Советской властью».
— Бери, — протянула она тетрадь Кольке. — Принимайте. Что налицо — крестик ставьте, чего нет — минусы. Глядите, не перепутайте.
Порывшись в портфеле, она достала ключ.
— Вася, — позвала Мария Ивановна Каланчу, — вот тебе ключ, беги отопри. — И, видя, что он в нерешительности мнется, рассердилась: — Не стой, пошевеливайся! Мы — за тобой!
Учет начали с гостиной. Мария Ивановна и тетя Валя перебирали вещи.
— Ковер персидский, — диктовала Мария Ивановна Кольке и Наташе, — нашли? Ставьте крестик… — Вдруг она вскрикнула. Красивый ковер был изрезан в нескольких местах.
— Такую вещь испортить, — прошептала Мария Ивановна, — ни себе, ни людям.
Из другой комнаты донесся встревоженный голос Ольги Александровны.
— Мария Ивановна, Мария Ивановна, идите сюда!
— Что там еще такое? — Мария Ивановна, а за ней все остальные ринулись в библиотеку, обставленную дубовыми застекленными шкафами.
Ольга Александровна держала две книги. На лице было недоумение, в смешливых глазах — испуг и удивление. Книги были в желтых пятнах, пахли керосином.
— Это что ж такое, Мария Ивановна? — голос учительницы вздрогнул.
Мария Ивановна бережно взяла томик.
— Что ж от них ожидать! Пакостливы. Всю жизнь пакостили. Ну и здесь тоже: «давитесь, мол». Ладно…
— Давайте-ка все книги вытащим на веранду, на ветерок.
За два часа дружной работы книги были вынесены из помещения.
Дальнейшая проверка тоже ничего хорошего не принесла. Часть мебели и вещей оказалась испорченной, обивку разъела какая-то едкая жидкость.
Но ничто так не огорчило Марию Ивановну, как разбитые почти во всех окнах стекла: в городе их негде было достать.
Первое посещение особняка миллионера Кирилла Федорова принесло немало огорчений.
Глава 3. Заколдованный угол
А через день веселый шум всполошил обитателей домов, окружавших особняк миллионера.
Перестук топоров, визг пил, голоса строителей, перебранка возчиков, привозивших строительный материал, пение женщин, протиравших окна, — все привлекало любопытных. Народ собирался, чтобы посмотреть, как переоборудуется дом миллионера в первую советскую трудовую школу.
Колька, Наташа, Генка и Каланча выпросили разрешение побелить в нижнем этаже комнату. С этим они успешно справились, если не считать одного пустяка… Несколько раз Наташа самым усердным образом белила угол комнаты, но проходило короткое время, и предательская сырость, словно издеваясь, выступала серым пятном. На что уж Генка любил подтрунивать над Наташей, и тот признавал, что стена у нее выглядит не хуже, чем у заправского маляра.
И лишь этот угол портил всю картину.
Наташа устало опустила мочальную кисть и задумалась. Она стояла на стремянке. С кисти шлепались на пол капли известки. Девочке хотелось запустить ею в проклятый угол и заодно уж выплеснуть в него всю известь.
Со двора доносился веселый галдеж ребят. В гардеробной плотники судоремонтного завода стучали молотками, устанавливая вешалки. Из учительской слышались напеваемые Ольгой Александровной одни и те же слова шуточной песни:
