Василий Попов - Республика девяти звёзд
— Скажи, пусть он приходит на пляж… Ну, туда, где речка впадает в море… — сказал Витька.
— А когда?
— Завтра… Часов в семь вечера…
— Не! Завтра он не может. Завтра он с маманькой виноград будет опрыскивать. Папанька-то в море… Разве в воскресенье…
— Ну ладно, в воскресенье! — Алёшка кивнул головой. — И ты приходи! А сейчас нам надо бежать… Слышишь сигнал.
Маринка кивнула головой.
Когда Алёшка и Витька подбежали к воротам, отряды уже выстроились и длинной змейкой растянулись по улице.
— Та-ак! — недобрым голосом протянула тётя Тонна. Опоздали! И, конечно, опять Комов и Олейников!
— Извините, Антонина Михайловна! — Витька застыл в стойке «смирно» и вскинул на старшую вожатую простодушно-невинные глаза. — Задержались! У нас вышел серьёзный спор с туземным населением.
— Какой ещё спор? — нахмурилась тётя Тонна.
— Мы спорили: есть ли жизнь на других планетах.
— Ладно, ладно, болтуны! Становитесь в строй! — прогудела тётя Тонна.
Возвращались в лагерь другой дорогой, через центр города. Улица была застроена рядами новых трёхэтажных домов. Но по соседству с этими нарядными зданиями стояли маленькие домики, крытые полукруглой черепицей и увитые виноградом.
— Улица Владимирова, — вслух прочитала Зина Симакова. — Антонина Михайловна! А кто такой Владимиров?
— Владимиров?
— Да! Его именем эта улица названа! — закричали ребята.
— Не помню! — отмахнулась тётя Тонна. И закричала: — Восьмой отряд! Шире шаг! Не растягиваться!
21. Всё ясно!
Этот день в пионерском лагере «Спутник», как и все другие дни, казался интересным, наполненным кипучей работой, а на самом деле был скучным и томительным. Правда, утром происходило купание — десять минут блаженства в свежей, бодрящей воде. Но затем началась «линейка», которая затянулась на целый час из-за опоздания двух отрядов и поучений тёти Тонны. После завтрака пошли всевозможные мероприятия, проводимые по плану. Первый отряд мастерил гирлянды из флажков. Эти гирлянды предназначались для украшения столовой, хотя и без них там было красиво. Ребята второго отряда, вставши в круг, бросали мяч, и тот, в кого попадали, должен спеть, сплясать или прочитать стихотворение. Третий и четвёртый отряды, у которых по плану тёти Тонны в эти часы полагалась громкая читка, слушали рассказ Лидии Павловны об Африке. Пионеры пятого отряда числились дежурными по лагерю — то есть после завтрака с неприкаянным видом, с красными повязками слонялись по лагерю и наблюдали, как садовник поливает клумбы, сторож дед Миша чинит деревянные ворота, а плотник красит лодки, привезённые начальником лагеря. Шестой и седьмой отряды соревновались по волейболу и шахматам. Восьмой отряд в клубе под руководством самой тёти Тонны разучивал какой-то танец, который он покажет на предстоящем костре. Из клуба через открытые окна и щели доносились окрики тёти Тонны, ритмичные хлопки в ладоши и гулкий топот, словно там был не клуб, а конюшня. Девятый отряд отправился в город на утренний сеанс в кино.
Все как будто бы были заняты, все, как выражалась тётя Тонна, «при деле». И почти всем, кроме, пожалуй, шахматистов, волейболистов и ребят, слушающих рассказ Лидии Павловны, было скучно.
А за красивой металлической решёткой лагеря жил, сверкал на солнце, смеялся, звенел песнями, работал удивительный, манящий мир. Каждое утро по пляжу толпой проходили босые, дочерна загорелые весёлые девушки с тяпками. Куда они идут? Местные ребята целыми днями бродили у берега по тёплой воде и вдруг сбегались в кучку, разглядывали что-то, поднимали крик. Что они поймали? Белый пароходик с чётким названием «Дельфин» уходил в море и к вечеру опять становился на якорь неподалёку от причала. Куда он ходит, зачем? По шоссе мимо лагеря промчалось две машины с солдатами, на головах которых были широкополые шляпы-панамы, а на плечах гимнастёрок зеленели погоны. Куда поехали пограничники?
Для некоторых ребят из лагеря «Спутник» интересное началось после обеда, в те сорок пять минут, которые отделяли обед от «тихого часа».
Из спального корпуса с самым таинственным, заговорщическим видом выскочил Витька Олейников и Алексей Комов. У Витьки под мышкой был какой-то прямоугольный предмет, заботливо обёрнутый газетой. Перешёптываясь и оглядываясь по сторонам, мальчишки обогнули здание столовой, пробежали мимо кухни и длинного штабеля наколотых дров. Ещё раз оглянувшись по сторонам, они нырнули в чащу кустов серебристого лоха.
Там, в тени широких ветвей лоха, протянувшихся над самой землёй, было очень жарко. Ребятам показалось, что они попали к раскалённую печь.
— Давай! — звенящим шёпотом скомандовал Алёшка.
Кусты сирени, росшей у самой ограды, шевельнулись.
Алёшка заметил это и чуть заметным кивком указал Витьке на сиреневые заросли. Тот ответно подмигнул приятелю и сказал:
— Копай яму!
Алёшка разгрёб ладонями горячий песок, а Витька осторожно опустил в песчаную ложбинку завёрнутый в газету предмет. Потом ребята покосились на сирень. Кусты были неподвижными.
— Отходи! — вполголоса скомандовал Витька. — Сейчас бабахнет!
Мальчишки отбежали к кустам сирени и распластались на земле. Из кустов никто не вышел, хотя там послышался шорох.
— Э! — с какой-то отчаянной лихостью выкрикнул Алёшка.
И, вскочив на ноги, бросился в заросли сирени.
В кустах, любопытные и напуганные, сидели три девчонки.
— Вы что здесь делаете? — рявкнул на них Алёшка.
— Не взорвалась? — дрожащим голосом спросила Вера Сидоренко, глядя на Алёшку большими горячими глазами.
— Да, не взорвалась! — разочарованно буркнул Алёшка.
— Чего вы сюда припёрлись! — напустился на девочек Витька. — Вот оторвало бы вам носы взрывом, тогда бы знали…
— Вам же не оторвало! — засмеялась Вера. — Тоже мне, подрывники!
— Идите спать, — сердито посоветовал Алёшка. — Тихий час уже начинается. Вот попадётесь тёте Тонне — она вам даст…
— Вы-то не боитесь…
— Мы — другое дело! — сказал Витька, вытаскивая из ямки завёрнутый в газету предмет. — Мы — привычные! Пошли, Алёшка.
Уже не таясь, мальчишки помчались к спальному корпусу…
В палате Игорь и Альберт приподнялись в кроватях и разом выкрикнули:
— Ну как?
— Ну что?
— Ничего! Только девчонки за нами из кустов подглядывали, — ответил Витька, небрежно бросая свёрток на тумбочку.
— Верка?
— Ну да, Верка… И ещё две — из седьмого отряда…
— Я же говорил, что Вера не предатель, — сказал Альберт. — У неё глаза такие… Очень хорошие глаза. Чёрные, как ночь, а сияют, как солнце…
— Влюбился? — усмехнулся Витька.
— Знаешь что? — Альберт спокойно посмотрел на Витьку серыми твёрдыми глазами. И повернулся лицом к стене.
За дверью в коридоре послышались осторожные, крадущиеся шаги.
— Тихоня! — прошептал Витька. — Спим!
Когда отрядная вожатая Наташа открыла дверь в комнату, там царила сонная тишина.
После «тихого часа» полагалось тридцать минут «разминки», а потом купание. Как только пропел горн, из душных палат стали вылетать ребята. И сонный лагерь сразу ожил, наполнился шумом голосов, криками, мельканием загорелых ребячьих тел.
Игорь и Альберт первыми выбежали из спального корпуса. В правой руке Альберт нёс всё тот же завёрнутый в газету прямоугольный предмет, в котором что-то постукивало.
Санпропускник, который ребята называли более простым и понятным словом «баня», находился в дальнем углу лагерной территории. Возле него на верёвках сушились простыни и наволочки, которые на ярком солнечном свете были такими белыми, что при взгляде на них приходилось щурить глаза. А за жёлтым каменным домом до самой ограды тянулись серые песчаные холмы и кусты неприхотливого лоха, изогнутые и прижатые к земле злыми зимними ветрами и бурным морем.
Ребята всмотрелись в эти заросли, но никого не увидели.
— Опять осечка! — прошептал Игорь.
— Подожди! — тоже еле слышным шёпотом ответил Альберт. — Идём!
Они вползли под большую, корявую и искорёженную ветку, покрытую мелкими серебристыми листочками и маленькими серо-зелёными ягодами.
— Здесь! — сказал Игорь.
— Ладно!
Альберт положил свёрток на песок.
И вдруг совсем рядом треснула ветка, зашелестел песок и словно из-под земли появились тётя Тонна и Арташес Геворкович.
— Что вы здесь делаете? — спросила тётя Тонна мрачным голосом.
Физрук тоже строго и сердито смотрел на мальчишек.
— Ничего! — ответил Альберт.
И протянул руку к свёртку.
— Не трогать! — пронзительно крикнула Антонина Михайловна.
— А почему? — удивился Игорь.
Арташес Геворкович очень осторожно поднял свёрток с земли и сдёрнул с него газету. В руках у него оказался деревянный ящичек с белыми и коричневыми клетками.
