Владимир Добряков - Шумный двор
Подошла Пенка и тоже похвалила:
— Ой, как хорошо получается!
Лена, сама не ожидая, счастливо засмеялась и сказала Грише: так и быть, согласна тренироваться.
Она побывала с Сашей в пионерском клубе, осмотрела дары, принесенные ребятами, и побежала домой — тоже подыскать что-нибудь подходящее.
Бабушки дома не было. Лена обрадовалась: меньше разговоров. Походив по комнате, она достала куклу Мариэтту — белокурую красавицу с громадными голубыми глазами. Лена давно уже не играла с куклой, но отдавать ее было жалко. «У них много кукол. Лучше отнесу книги».
Она сняла с полки томик сказок Андерсена, роман Свифта «Путешествие Гулливера», «Маленького оборвыша», «Робинзона Крузо» — всего с десяток книг. Обложки книг были, почти новенькие, и Лена подумала: не рассердится ли бабушка?
Лена увязывала стопку книг, когда хлопнула входная дверь. Лена хотела сунуть книги за шкаф, но подумала: «Я же ничего плохого не делаю». Поэтому, едва бабушка вошла в комнату, Лена, словно спеша сообщить приятную новость, сказала:
— А я, бабика, книги отобрала. Мы в клубе библиотеку организуем.
— То есть как отобрала? — подняла брови Валентина Григорьевна. — Не понимаю… Ты разрешения спросила?
— Ну, вот… я прошу. — Лена потупилась.
— Не просишь. Ты сообщаешь об этом, как о деле, уже решенном тобой.
Лена вскинула голову.
— Бабика, ну зачем придираться к словам?
— Я, милая, не придираюсь…
Лена не дала договорить, умоляюще посмотрела ей в глаза.
— Ну, бабика! Что тут плохого? Ты эти книжки не читаешь. Мне тоже не нужны — давно прочла. А мы организуем библиотеку. Пусть другие, читают. И что тут особенного? Мальчик из нашего класса, Костя Саенко, радиоприемник принес. Дедушка ему разрешил. И все что-нибудь принесли. Ты хочешь, чтобы меня жадюгой называли?
— Ах, оставь! — сказала Валентина Григорьевна. — Мне обидно, что ты, выдержанная и серьезная девочка, заразилась этими пустыми увлечениями… Но все! Только что была в университете — срочной работы не предвидится, и через неделю мы сможем поехать на юг.
Склонив голову, Лена, молча стояла перед бабушкой.
— Ты не рада поездке?
И тогда Лена подняла на нее большие печальные глаза.
— Бабика, не сердись. Я не хочу ехать.
У Валентины Григорьевны задергалось левое веко.
— Ты с ума сошла! Почему? Объясни.
— Бабика, мы были в Крыму уже три раза. И зачем лишние расходы? И на солнце тебе все равно вредно сидеть.
— Я не о себе забочусь. Хочу, чтобы тебе было хорошо.
— А мне и здесь хорошо, — живо отозвалась Лена. — Правда, бабика! Скоро во дворе закончим спортивную площадку. Я хочу попробовать играть в настольный теннис. Гриша Коркин будет нас тренировать! Наш капитан. Он разрядник, говорит, что в пух и прах всех разбивает!
Лена улыбнулась, даже засмеялась. Но на бабушкином лице не мелькнуло и тени улыбки. Она решительно выдвинула ящик буфета, где лежали деньги.
— Я не желаю больше слушать тебя! Сейчас же иду заказывать билеты! Ты просто невозможная, неблагодарная. Вместо того, чтобы быть признательной мне и радоваться, ты… ты… Я даже слов не нахожу. Что с тобой сделалось?
Лене было очень обидно слышать эти несправедливые обвинения. Ну что такого она сказала? Она хочет как лучше, а бабушка не понимает.
— Со мной ничего не сделалось, — сказала Лена. — И ты неправа. По-твоему, вся радость — на море поехать. Ты не понимаешь…
Валентина Григорьевна с шумом задвинула ящик буфета.
— А теперь и надерзить надо бабушке! Боже, откуда это у тебя? От кого?
— От отца, наверно, — не сдержалась Лена. — Ведь он ужасный, грубый!
Валентина Григорьевна опустилась на стул. Промолвила устало:
— Выходит, одна я плохая. Я во всем виновата. Я разлучила тебя с отцом… А знаешь ли ты, что он бросил твою маму? Конечно, ты можешь сказать — не бросил, а уехал на работу. Но пойми: это одно и то же. Ехать куда-то в Сибирь, в глухомань! Разве я могла позволить это своей единственной дочери? А ему было безразлично… Какая бесчеловечность — жениться на молоденькой девушке, а потом тянуть в какой-то медвежий угол! Покинуть благоустроенный город, квартиру, мать! И неизвестно, ради чего! Будто без него там не могли построить какой-то завод!.. Да, не скрываю: ненавижу его. Он исковеркал нашу жизнь. И я горжусь, что оградила тебя от этого человека. Я в письме поклялась, что никогда не отдам тебя. И сдержала клятву: как было ни тяжело — вынянчила тебя, подняла на ноги, дала хорошее воспитание… Сама. Без его помощи… И вот что слышу от тебя в благодарность…
Валентина Григорьевна вытерла платком глаза и ушла на кухню.
Лена долго стояла, не двигаясь с места. Ей было жалко бабушку. И в то же время было обидно, что бабушка не хочет понять ее. «Ну что я — игрушка для нее? — думала Лена. — Ведь я хочу знать отца. Какой он — умный, добрый, хороший или действительно плохой человек. Но какой бы он ни был, я хочу знать правду. Хочу…»
Лена подровняла стопку книг, стянула ее бечевкой и, вздохнув, посмотрела на приоткрытую дверь.
— Так можно отнести книги?
Бабушка безразличным тоном ответила:
— Поступай, как знаешь. Ведь в моих советах ты теперь не нуждаешься.
Передернув плечами, Лена взяла книги и вышла.
Саша, помогавший плотникам сколачивать баскетбольные щиты, увидел Лену и поспешил к ней.
— Ты чего такая? — спросил он. — Что-то случилось?
— Да нет… так… С бабушкой мы поругались, — чуть слышно сказала она. — И, кажется, серьезно… Ну вот скажи, Саша, почему я должна ненавидеть отца, если верю, что он не такой, как говорит бабушка? Ну почему? — У Лены задрожали губы.
— Успокойся, — сказал Саша и, помолчав, спросил: — Ты бы, наверно, хотела видеть его?
— Конечно!.. А скажи, разве не имею на это нрава?
— И адреса его не знаешь?
— Не знаю.
— А как его фамилия? — вдруг обернулся Саша.
— Дмитренко. Андрей Иванович. В брачном свидетельстве так записано. Сейчас ему сорок четыре года.
— Нет, — разочарованно качнул головой Саша. — Не слышал…
Весь день у Саши из головы не выходила Лена. Не написать ли об этой истории своему другу Мишке?.. Сначала он отвергал эту мысль: какое имеет право вмешиваться в ее жизнь? А потом убедил себя, что имеет такое право. Ведь страдает же она. Думает об отце, все время думает… Да, надо написать. Ну, что здесь такого — узнать адрес? Ничего особенного.
После ужина, когда Пенка села играть с отцом в шахматы, а Вадик и Толик отправились спать, Саша вырвал из тетради чистый листок, посидел с минуту, разглядывая кончик пера, и начал писать:
«Здравствуй, дружище! Миша, есть тебе боевое задание…»
Под большим секретом
Вечером Марс вызвал к себе начальника разведки и сказал, что недоволен ребятами. Куда это годится — лишь восемь рублей добыли за неделю!
Плутон пытался оправдаться, но сам видел, что доводы слабы. Конечно, им надо лучше стараться, быть порасторопней. Тогда и не будут по три дня за одним пуделем ходить, и старуху можно перехитрить, и взять без приманки рыжую таксу.
Он обещал выправить положение.
— А что Сатурн делает? Почему от него помощи нет?
— Мы его предупредили, — с готовностью ответил Плутон. — Завтра снова напомним.
Марс тяжело вздохнул.
— Я прошу: сделайте все, что возможно. Осталось не так уж много, и вот… В общем, постарайтесь. Так ребятам и передай — успех теперь зависит от вашей расторопности.
На другое утро Плутон совещался с Меркурием и Венерой. Настроение у всех было подавленное. Меркурий на одно упирал: быстрее всего они смогут получить деньги от Кости.
— Я из этого гада выжму деньгу! — грозил Меркурий. — В свой паршивый клуб радиоприемник пожертвовал, магнитофон гоняет, а для настоящего дела рубля ему жалко!
Что ж, Меркурий прав. Ребята отправились было к Косте, но потом решили, что разговаривать у него дома или во дворе не годится. Пусть Венера приведет его сюда, в подъезд.
Костя явился бледный, в глазах застыл испуг. И все же было в нем что-то новое — злость какая-то или решимость.
— Выручай из беды, — увидев Костю, начал Плутон. — До зарезу нужны деньги.
Костя помотал головой:
— Не могу, ребята.
— Как так не можешь? — Меркурий сжал кулаки. — Да мы тебе!..
— Перестань! — попытался унять приятеля Митя. — Уж сразу за кулаки…
— Чего перестань! Пусть деньги приносит!
— У дедушки я брать больше не буду, — отрезал Костя.
— А нам наплевать, у кого будешь брать — у дедушки или у бабушки. Нам деньги нужны! Ты это понимаешь? Даем час сроку. Отправляйся, и чтоб через час деньги были здесь!
Глухо, с отчаянным упрямством Костя произнес:
— Я не могу.
— Не можешь! — рявкнул Меркурий и ударил Костю в подбородок.
