Бердибек Сокпакбаев - Чемпион
За несколько дней до него по всему колхозу были развешаны красочные плакаты, зовущие посмотреть на первую спартакиаду школьников. Плакаты-объявления появились и в соседних колхозах, поэтому в назначенный день собралось много народу — стар и млад.
Загорелые, пышущие здоровьем девочки и мальчики выстроились посредине колхозной площади.
Николай Трофимович, открывая спартакиаду, произнес короткую вступительную речь. Потом заиграл горн, забили барабаны, взвился в небо флаг соревнований.
Но самое интересное началось после парада участников.
Особенно привлекло колхозников «Красного пограничника» и гостей соревнование по боксу, проходившее в спортивном зале школы. Окружив ринг тесным кольцом, зрители с интересом и удовольствием разглядывали юных боксеров и большие, очень смешные перчатки.
Батырбай сидел в переднем ряду и, когда на ринг вызвали Мурата, сердце его замерло. Противником Мурата оказался Садык, а судьей — сам Николай Трофимович.
Боксеры, как полагается, обменялись рукопожатием. Но все заметили, что держатся они на ринге по-разному. Во всех движениях Мурата чувствовалась настороженность и собранность. А Садык, кажется, не уверен в себе: оглядывается, как пугливая лошадь на шатком мосту.
Ударил гонг. Борьба началась.
Говорят, «испугавшийся лезет в драку первым». Так и Садык бросился в бой. Мурат еле успевал отражать удары и отступал.
Садык нанес ему несколько сильных ударов.
— Эй, потише! — пожалев сына, вскрикнул Батырбай. — Больно ему!
Все весело рассмеялись, а Батырбай рассердился.
— Дети ведь это! Дети! — сказал он Николаю Трофимовичу, который тоже не смог сдержать улыбки.
Мурат, ободренный голосом отца, перешел в наступление. Было тихо, только стук перчаток слышался в зале.
Но Мурат слишком увлекся, поторопился и вдруг оступился. Нога у него подвернулась, и в тот же миг от сильного удара Садыка он полетел в сторону.
— Ойбой! — громко закричал Батырбай, бросаясь к сыну.
На этом схватку Садыка с Муратом пришлось закончить. Батырбай ни за что не хотел, чтобы его сын снова вышел на ринг.
— Я всегда говорил, что из этой игры ничего хорошего не полечится! — в сердцах сказал он Николаю Трофимовичу, уводя Мурата из зала.
* * *
Спартакиада произвела на всех большое впечатление. Особенно заинтересовались ею учителя и школьники соседних колхозов. Все им понравилось, все они хвалили, мечтая организовать у себя в школах такую же спортивную подготовку.
А председатель аулсовета обещал летом построить силами колхозников стадион.
XIX
Когда на следующий день Мурат вошел в класс, ребята зашумели.
— Вот он! Вот он пришел! Мурат, посмотри на доску!
А на доске — рисунок мелом: боксер, устремившись вперед, наносит удар, второй — от этого удара — упал. Под первым надпись — «Садык», под вторым — «Мурат».
Едва взглянув на доску, Мурат сразу же догадался, чьих рук это дело.
— Кто нарисовал? — спросил Мурат, покраснев от злости.
Все рассмеялись, и Садык, сидящий за учительским столом, тоже. Мурат бросил свою сумку на парту и подошел к нему.
— Ты нарисовал?
Садык на всякий случай вскочил с места и немного отступил.
— А что? Неправда, что ли? Ты же попал в нокаут...
— Неправда! У меня нога подвернулась. И если бы отец не окликнул меня, я бы тебе показал!
— Хо! «Показал»! Где уж тебе!
— А вот видел? — Мурат поднес к носу Садыка кулак.
— Не пугай! Не страшно...
Кто знает, чем бы кончилась эта ссора, но в это время послышался предостерегающий голос: «Учитель идет!»
— Посмотришь у меня! — угрожающе сказал Садыку
Мурат и отошел.
* * *
Весь день Садык с опаской поглядывал на Мурата. Но тот подошел к нему только после уроков.
— Если уж ты такой сильный, — сказал он, — давай еще раз драться?
— Давай!
* * *
Утром в воскресение, в тот самый день, когда собирался осуществить свой план, его мать случайно заглянула под кровать и увидела что-то, завернутое в газету. Она заинтересовалась, развернула сверток и обнаружила какие-то странные предметы из кожи.
— Муратжан, что это? — спросила Улжан сына.
— Перчатки для бокса, — ответил Мурат.
— Перчатки? Разве такие бывают? Как же их надевают?
— Это не от холода перчатки... В них дерутся... Понимаешь?
— А-а... — вспомнила Улжан. — О них рассказывал Батырбай! — И она с интересом стала рассматривать перчатки. — Такими перчатками можно убить друг друга...
— Что ты, апа! В них же лошадиный волос! Вот наденьте, попробуйте!
— А ну их! Сам надевай...
Но Мурат не отставал.
— Наденьте, апатай... Ударьте меня по щеке... Совсем не больно! — в конце концов он уговорил мать, помог ей надеть боксерские перчатки, завязал их. — А теперь бейте меня...
В это время с улицы послышались восторженные крики ребят, звон колокольчика. Мурат выглянул в окно и увидел старика, который вел на поводке медведя. Толпа народа окружала их.
— Ого! — воскликнул Мурат, которому до этого никогда не приходилось видеть живого медведя. — Апа, подождите... я сейчас...
Он убежал, оставив Улжан одну. Она стояла посреди комнаты, рассматривала свои руки, улыбалась.
И случилась тут беда! В соседней комнате на электроплитке стояла голубая кастрюля с молоком. Улжан услышала какое-то подозрительное шипение, бросилась к кастрюле, из которой белой пеной «бежало» кипящее молоко. Она хотела схватить кастрюлю, забыв, что руки у нее в боксерских, перчатках. Кастрюля выскользнула, молоко разлилось.
— О, чтоб тебе провалиться! — рассердилась она. — Куда девался этот Мурат? Эй, Мурат!
Но Мурат не откликался, не прибежал к ней навстречу, а сама Улжан никак не могла снять с рук перчатки. Она было выскочила на крыльцо, но, заметив проходящих мимо людей, застеснялась и вернулась домой. А через некоторое время пришел. Мурат.
— Непутевый! — сердито сказала ему Улжан и шлепнула его перчаткой по затылку.
Мурат только рассмеялся. Подставил голову.
— Бейте еще, апа! Совсем не больно. Бейте сильнее!
— Вот еще! — совсем рассердилась Улжан. — Снимай скорее свои перчатки!..
В полдень Мурат, Садык и Шаир отправились в лес. Мурат нес перчатки, завернутые в газету, в руках у Шаира было старое ведро без днища и большая кость.
Вскоре они вышли на широкую полянку и решили остановиться. Вокруг — ни души!
— Лучшего ринга не найдем! — сказал Шаир.
Мурат и Садык начали раздеваться, надевать перчатки, а Шаир повесил ведро на сучок и постучал по нему костью.
— Гонг! — крикнул он. — Прекрасный гонг!
— А часы? — спохватился Садык. — Как же мы без часов-то будем?
Ребята задумались.
— Без перерыва будем! — предложил Шаир. — Пока кто-нибудь не проиграет.
Так и порешили. Зазвучал «гонг». Поединок начался.
Это была борьба за честь. Ни тот, ни другой в случае поражения не собирались просить друг у друга пощады.
Правда, для Садыка ринг был чересчур большим. Быстрый и увертливый Мурат двигался стремительно по всей поляне, не подпуская к себе противника. Он обрушивал на Садыка серию ударов и быстро отбегал, так что Садыку ни разу не удалось как следует ответить Мурату.
Сказалась тренировка, закалка. Мурат чувствовал себя уверенно, Садык начал уставать.
Прошло около двух минут, состязание продолжалось в том же стремительном темпе. Ноги у Садыка начали подкашиваться, и Мурат, улучив момент, нанес ему по носу два сильных удара.
Садык закачался, закрыл перчатками лицо и, стоя на месте, переводил дыхание.
— Стой! — скомандовал Шаир и сделал предупреждение Садыку за медлительность. — Бокс!
Садык собрался с силами. Он уже понимал, что терпит поражение. Но злость и самолюбие перебороли усталость. Закусив губу, он бросился на Мурата, чтобы нанести ему сокрушительный удар. Он размахнулся, ударил; Мурат отскочил в сторону, и Садык, потеряв равновесие, плюхнулся на землю да так и остался лежать, признав себя побежденным.
XX
Мурат и Садык одевались. Шаир, срезав себе палку с березки, стругал ее перочинным ножом. Все молчали.
Вдруг взгляд Мурата случайно упал на березу, стоящую вдалеке, около озера. Она почему-то дрожала, словно под ветром. Но ветра не было. Мурат посмотрел внимательнее и увидел человека, который взбирался на дерево.
— Посмотрите! — сказал Мурат товарищам. Человек забрался на самую вершину дерева и стал через бинокль осматривать лес.
— Это, наверное, шпион! Перебежчик! — воскликнул Садык, испуганно взглянув на ребят.
