Бердибек Сокпакбаев - Чемпион
Видно, рассказы Николая Трофимовича подействовали и на старого Батырбая.
XIV
Наступили зимние каникулы. Однажды к школе подкатили запряженные парой лошадей большие сани. Мягкое сено, постеленное на них, было укрыто полосатым половиком. Из школы вышли учителя во главе с Токмолдой и Розой. Они отправлялись на районную учительскую конференцию.
Два молодых учителя побежали было вперед, чтобы поскорее занять самые удобные места.
— Товарищи, товарищи! Сначала сядут женщины! — остановил их Николай Трофимович и помог Розе усесться в сани,
Токмолда не сел.
— Поезжайте, — сказал он. — Я догоню вас.
Его не стали уговаривать. Обязанности кучера взял на себя Николай Трофимович.
— А ну, Бурка! — крикнул он, и сани покатились по ровной, хорошо укатанной дороге.
Ехали весело, шумно, сталкивали друг друга в глубокие сугробы, смеялись, и никто не обращал внимания на мороз.
Жолдыбек захватил с собой губную гармошку. Он заиграл вначале неуверенно, но потом разошелся. Танцевальная мелодия взбудоражила и без того развеселившихся учителей. Молодой учитель Сламжан соскочил на дорогу, попробовал сплясать, но запутался в полах шубы и упал.
Скоро их догнал Токмолда. Он ехал в кошевке аульного совета, запряженной красивым аргамаком председателя. Токмолда на сидение постелил ковер, конец его свешивался с задка саней.
Считая ниже своего достоинства ехать позади, Токмолда подстегнул лошадь и, поравнявшись с большими санями, крикнул Розе:
— Переходи ко мне в сани, Роза... Мы раньше приедем и успеем решить кое-какие дела...
— Да что вы! — весело воскликнула Роза. — Если ваша супруга узнает о том, что я пересела в ваши сани, она мне голову оторвет.
— И вообще нехорошо, когда руководители отрываются от масс! — добавил Жолдыбек. — Мы Розу не отпустим!
Токмолда понял, что Роза предпочитает ехать со всеми. Со злостью он стегнул лошадь и, не оглядываясь, быстро помчался вперед.
* * *
Как всегда, Токмолда остановился у заведующего районным отделом народного образования Биткозова. Его трехлетнему сыну Токмолда привез в подарок деревянную лошадку.
— А это ваша доля... Женгей[16] для Вас приберегла, — сказал он жене Биткозова, высокой смуглой женщине, вручая ей тяжелый мешок. А та без лишних слов унесла его в кухню.
Токмолда превосходно знал Биткозова, знал, чем можно угодить ему.
Руководители райкома партии и райисполкома считали Биткозова хорошим работником, деловым человеком, но деловитость его была показной. Он старался казаться открытым, простым, а в действительности не было в районе более хитрого, самонадеянного, вредного человека.
Токмолду, приехавшего с подарками, он встретил как долгожданного родственника, обо всех расспросил: о детях, о жене, о скотине — никого не забыл.
* * *
Вечером, напившись чаю, Биткозов и Токмолда уединились.
Токмолда решил, что это самый подходящий момент для того, чтобы высказать все свои жалобы. Труднее всего начать такой разговор, поэтому он наклонился к маленькому сыну Биткозова, который ползал с погремушкой по полу и что-то лепетал по-своему.
— Что ты там говоришь, джигит? Иди ко мне, иди, — сказал он, поднимая малыша на руки. — Как тебя зовут?
— Жаркын, — ответил за сына отец.
— Ах, Жаркын! Засмейся, Жаркын... Вот так, — ласково говорил Токмолда. — Как он хорошо улыбается! И не боится никого... Эй, джигит, когда ты вырастешь? Когда поедешь по родной земле? Когда приедешь к нам в гости?
Биткозов понял, что последние слова, хоть и были сказаны мальцу, предназначены для него.
«Хорошо же! — подумал он про себя. — Я как-нибудь приеду к тебе».
А Токмолда между тем продолжал разговаривать с мальчиком.
— Приезжай к нам в аул. Ты знаешь, что твой дед Барак и наш дед Алжай были родственниками?
«Барак? — подумал Биткозов. — Кажется, ты очень хочешь сблизиться со мной».
— Ау! — продолжал Токмолда. — А ведь со стороны матери, если разобраться, ты нам приходишься племянником... Да, да! И, как племянник, ты можешь завладеть моим жеребенком и ускакать на нем...
«Э-э... — подумал Биткозов, в душу которого стало вкрадываться сомнение. — Он стал уж чересчур щедрым. Чего-то просить хочет. Задаром Токмолда не будет разбрасываться жеребятами».
А Токмолда обратился к хозяину:
— Я, Кусеке, больше жизни люблю детей. Что может понимать этот маленький ангел? Ничего... И кто знает, где его беда стережет?
— Да, да, — поддержал его Биткозов.
— Кусеке, — сказал Токмолда, усаживая малыша поудобней на своих коленях. Он помолчал мгновение, словно стараясь побороть какое-то внутреннее отчаяние, и добавил: — Кусеке, я хочу уйти из школы...
— Что? Как вы сказали, Токе? Токмолда повторил свое желание.
— Уйти? — произнес Биткозов. — А чем вам не нравится ваша школа?
— Школа мне нравится, — ответил Токмолда. — Но я не могу ужиться с некоторыми учителями, хотя вы их и ставили в пример в своем докладе.
— О ком это вы?
— Я говорю о солдате... О Николае Трофимовиче.
— Почему же вы с ним не можете ужиться?
И вот тогда директор школы, не жалея слов, начал чернить молодого учителя: он-де такой-сякой, он хочет школьников в солдат превратить, он в них развивает пристрастие к разным играм, а ребята из-за этого перестают учиться; этот Николай Трофимович не понимает, что главная задача школы — дать детям знания, он не может ужиться с колхозниками, он создает в учительском коллективе, группировки, он не выполняет указаний, у него нет никакого педагогического таланта, он груб...
Биткозов все понял: когда иному плохому руководителю не нравится подчиненный, он старается опорочить его. Это — старый прием. Но Биткозов не стал возражать; ему очень не хотелось обидеть Токмолду, поэтому он только поддакивал и обещал.
— Ладно, Токе... Хорошо... Пусть конференция окончится, тогда я сам возьмусь за это дело, — Биткозов подмигнул гостю и засмеялся. — У нас опыт есть, мы и не таких крутых оседлывали!
— Вот, вот! Учтите, пожалуйста: мы с ним в одной школе не уживемся! — сказал Токмолда, давая понять, что Николая Трофимовича он просит перевести в другую школу.
— Все будет в порядке, Токе. Все будет в порядке, — обещал Биткозов и, открыв коробку «Казбека», предложил папиросу гостю.
Токмолда протянул было руку, но вдруг замер, будто испугался чего-то. Но ничего страшного не случилось: просто малыш обмочил его.
XV
В последний день конференции Биткозов остановил во время перерыва Николая Трофимовича и сказал ему:
— Зайдите ко мне. Завтра. Есть одно Дело.
— Хорошо. В какое время прийти?
— Ну, примерно, к десяти.
В условленный час Николай Трофимович пришел в районо. Биткозов встретил его приветливо, расспросил о здоровье, о делах.
— Делаем все, что возможно, — ответил Николай Трофимович. — И холодно бывает и жарко!
Идя в районо, он хотел рассказать обо всем, что происходит между ним и Токмолдой, но теперь передумал: «Зачем охаивать беднягу?»
— Холодно и жарко? — заинтересовался Биткозов. — Рассказывайте, не стесняйтесь...
— О чем именно?
— Вы же сказали, что на работе и холодно и жарко бывает... Вот и говорите. Может быть, вам что-нибудь мешает? Может быть, у вас есть пожелания, просьбы, требования? Мы всегда готовы помочь вам.
— Все, о чем я думал, я позавчера рассказал на конференции, — сказал Николай Трофимович. — Добавить мне нечего. Нужно поднимать уровень физического воспитания — это главное. И вот еще что. Торгующие организации мало завозят в аулы спортинвентаря. Сообщите об этом куда следует... Нужно поскорее навести порядок. Мы вам за это большое спасибо скажем.
Биткозов ждал другого ответа. Он надеялся, что Николай Трофимович расскажет о своих взаимоотношениях с Токмолдой.
— Ну, а... а дирекция школы? Вы, по-моему, раньше педагогом не были? Помогают вам, советуют или нет?
Николай Трофимович сказал правду.
— Беда, что наш директор не понимает значения физкультуры. Поэтому я не очень надеюсь и не очень жду от него помощи.
И опять ответ не удовлетворил Биткозова. Все планы его рушились. Вызывая к себе Николая Трофимовича, Биткозов хотел перевести его в другую школу. Но делать это надо было осторожно, не во вред самому себе. И так уже инспектор облоно не раз упрекал Биткозова за то, что он не закрепляет в школах кадры, а перебрасывает учителей с места на место. Если бы Николай Трофимович стал охаивать Токмолду, если бы он был недоволен своей работой, все бы решалось просто. Тогда бы Биткозов предложил ему написать заявление с просьбой о переводе в другую школу и тут же бы наложил резолюцию.
