Наталья Евдокимова - Боруэлла
Тётя Надя всё-таки остановилась и вопросительно посмотрела на меня, выжидающе приподняв брови. Я состроила самый жалостливый взгляд, на который была способна (смотрела потом на этот взгляд в зеркало – жуть!).
– Я там всё не доела. Всё, что давали. Сначала смешала, а потом не доела. Вы только представьте себе: там, за дверью, стоит громадный такой кисель с котлетой вместо головы и кусками хлеба вместо рук. Столовые приборы я тоже не доела, поэтому в одной руке у него вилка, в другой ложка, а в третьей ножик, который я у нянечки стянула. А вместо ног у него – каша.
В дверь позвонили ещё раз, и тётя Надя сказала:
– Сказки сказками, а дверь дверью, – и решительно двинулась вперёд.
Я глубоко вздохнула и крикнула вслед:
– Предупреждаю в последний раз – оно вас съест!
А в это время на кухне дядя Миша, наслушавшись моих кулинарных откровений, хихикая, рассказывал Борьке (я с интересом прислушивалась):
– Эх, Борька, было время-золото, а в нём лотерея «Шесть из тридцати шести». Купил. Понюхал. Стал зачёркивать – 1, 8, 2, 4, 5, 2. Присмотрелся. Счастливый билетик оказался, Борька! Делать нечего – съел подлеца! Желание загадал сокровенное – в лотерее выиграть. И, представляешь, все шесть цифр совпали! Одна беда – выигрышный билет-то уже переварился. Вот не доел бы я тогда хоть кусочек…
В дверь вошли мужчина и женщина. Я пока не знала, хорошего от них ждать или плохого, и поэтому на всякий случай показала им язык. Женщина – высокая, худая и кудрявая. Она неприятно посмотрела на меня поверх очков. Мужчина – такой, как если женщину пополам сложить и очки снять. Ну и побрить до лысины.
– Добрый день, – сухо сказала женщина и сразу пошла в комнату, цокая каблуками по паркету.
– Простите… – удивлённо сказала тётя Надя.
– Пройдёмте! – властно сказала женщина и поставила сумочку на диван. Мужчина последовал за ней мелкими шажками.
Дядя Миша, перестав хихикать, пришёл посмотреть на это зрелище и стоял с каменным лицом, по которому угадывалась фраза: «Не будет нормального объяснения подобному хамству, полетите в форточку. По очереди».
После минуты молчания женщина произнесла с надрывом:
– Это же просто безобразие!
А мужчина закивал.
– Мне тоже так кажется, – спокойно сказал дядя Миша. – Может быть, вы объясните в конце концов, что здесь происходит? К чему эта трагедия?
– Я сейчас вам объясню, – угрожающе сказала женщина, поджав губы. – Всё объясню!
А мужчина поднял пухлый палец вверх.
– Возможно, вам не объясняли, как нужно воспитывать детей, – немного помолчав, процедила женщина.
Мужчина грустно посмотрел на Бориных родителей.
– Может быть, в вашем доме даже ни одного ремня нет, ни одного угла, ни одного воспитательного слова, – продолжала женщина.
А мужчина развёл руками.
– Но если уж вы воспитали подлеца, тунеядца, отброса общества, то вам придётся за это сполна расплатиться, – сказала женщина.
– Кровью! – тихо добавил мужчина.
– Не болтай, – резко сказала женщина. – Так вот, я любой ценой избавлю своего сына от тлетворного влияния вашего ненаглядного отпрыска. Не хватало ещё, чтобы моё сокровище связалось с какой-то шайкой, – женщина всхлипнула.
А мужчина приложил руку к сердцу.
– А главарь шайки, конечно же, Боря, да? – сказал дядя Миша, багровея на глазах.
– Конечно! – сказала женщина. – Сначала прогулы, потом выгонят из школы, потом пойдут воровать! Мне звонил классный руководитель – ваш Боря заставил моего сына прогулять уроки три дня подряд! Это преступление!
А мужчина на этот раз промолчал.
«Это кто?» – тихо-тихо шепнул дядя Миша краем губ. «Не знаю, – сказала тётя Надя. – Сколько раз тебе говорила – ходи на родительские собрания».
– При вас говорю! – продолжала женщина. – Вот не сойти мне с этого места, но я не разрешу больше моему ребёнку видеться с вашим сыном!
– Не сходите, – спокойно сказал дядя Миша. – Будете у нас вместо телевизора.
А мы с Борькой бледнели, бледнели, бледнели…
Женщина сделала шаг в сторону Бори и сказала, приставив палец к Борькиному носу:
– Увижу тебя рядом с Петей – пеняй на себя.
– С Сазоновым? – с интересом спросил дядя Миша.
– Нет, с Верблюдовым! – взвилась женщина. – Да, с Сазоновым, пусть забудет эту фамилию раз и навсегда!
– А… с вашей дочерью?.. – очень осторожно сказал дядя Миша. – С вашей дочерью ему видеться, значит, можно?
– Наша дочь, слава богу, уже взрослая! – прокричала женщина. – И живёт в другом городе!
– Слава богу, – тихо повторил мужчина.
– Так, господа Сазоновы, – сказал дядя Миша. – С вами всё ясно. Прошу срочно очистить помещение. Срочно.
Отец Петьки Сазонова вышел за дверь добровольно, а дядя Миша за несколько секунд вытолкнул и сопротивляющуюся маму Петьки за дверь. После этого все молча посмотрели на меня. Кроме Борьки – тот стоял, опустив голову.
А мне вдруг… Я вдруг… Случайно, совсем случайно! Вдруг… Короче говоря, что греха таить: я заплакала. Тихо, беззвучно. Слёзы капали, я зажмуривалась и слизывала их с губ. Потом села на пол, обхватила коленки руками и уткнулась в них головой.
Итак, худшее случилось. Через пять минут меня выгонят из этого дома, через десять минут я буду ночевать в подвале, отбирая и без того скудный завтрак, полдник, обед, ужин и поздний ужин у тараканов, крыс, мышей… Через пятнадцать минут я исхудаю, одежда порвётся на клочки. Через двадцать минут меня придёт навестить Борька, попробует превратить меня назад, и со звуком «Ой!» удалится восвояси. А когда через полчаса до места моего укрытия доберётся Вадик с яблоком в кармане, будет уже поздно – я умру от истощения! А может, и не умру… В любом случае, ничего хорошего больше ждать не приходится.
Я лишилась дома…
Кто-то положил мне руку на плечо, а потом присел и обнял за плечи.
– Ну что ты, Боренька, – сказала тётя Надя, ласково проводя ладонью по моим волосам. – Тихо, тихо… Не плачь. Давай, ты успокоишься, а потом мы поговорим. И ты расскажешь нам, что случилось, хорошо?
Сглотнув слёзы, я кивнула. Ко мне подошёл Борька, взял за руку и неуклюже сказал:
– Не плачь, Элька. Что-нибудь придумаем.
Но я никак не могла успокоиться. Тётя Надя осторожно посадила меня на колени и, прижав меня к себе, немного раскачивалась.
– Сейчас мы посидим, – шептала она мне на ухо. – Потом будем пить чай. Прямо здесь, в зале. Дядя Миша сейчас сбегает и купит торт, правда, дядя Миша? Тебе мы положим самый большой кусок и даже не будем завистливо на него смотреть. Дадим тебе большую-пребольшую ложку… или вилку?
– И то и другое, – сказала я, всхлипнув.
– Хорошо, и то и другое. А чаю мы тебе две чашки нальём. Или кофе?
– И то и другое, – сказала я, улыбнувшись.
– И компот? – спросила тётя Надя. – Третьей чашкой?
– И две чашки компота, – сказала я, рассмеявшись сквозь всхлипы. И обняла тётю Надю. Крепко-крепко.
– А потом, может быть, мы и выясним, чья это всё-таки сестра, – вполголоса сказал дядя Миша, открывая дверь.
– Моя! – громко сказал детский силуэт, появившийся за дверью.
– Аня! – шепнула я. – Анютка…
Изгнание из рая
Обещанный торт с чаем, несмотря ни на что, состоялся. Тётя Надя и дядя Миша не расспрашивали нас, не ругали, а терпеливо ждали, пока мы сами сознаемся в своих злодеяниях. Им беспокоиться было не о чем – мои родственники нашлись и, похоже, оставлять на произвол судьбы не собираются.
А сказка Ани была такой: мама с папой (якобы мои) отправили меня, неразумное дитё, к бабушке в гости, в деревню, на пару недель.
Бабушка Бореньку очень любила, три раза в день ей перловку варила. Разумеется, ребёнок с тонким вкусом по отношению к продуктам не смог вытерпеть такого жестокого обхождения. Поэтому Боруэлла (я то есть) собрала свои вещи, и некоторые бабушкины (как то – денежные купюры), и пошла через лес домой, ориентируясь по фонарику. Шла она три дня и три ночи, пока не наткнулась на отряд полиции, мирно пикниковавший в зоне национального заповедника.
На просьбу назвать свой адрес, Боруэлла (снова я же) назвала адрес пункта приёма донорской крови, где её из-за бледности сразу признали своей, но уже через пять минут от этого отказались. Попытавшись догнать отряд полиции, они поняли бесполезность этой затеи. Поэтому, дав девочке (мне, мне!) денег на мороженое, они с улыбкой пустили её погулять по городу, где она и была встречена родной сестрой. Дабы оградить её от родительского гнева, Аня попросила хорошего мальчика Борю подержать Боруэллу на домашнем аресте. А сегодня, на день раньше, Боруэлла неожиданно вернётся домой вместе с Аней.
Бабушку Аня предупредила, так что «не волнуйтесь, тётя Надя и дядя Миша, всё нормально!»
– Похоже на правду, – серьёзно сказал дядя Миша.
– А почему же бабушка не подняла тревогу, когда Боренька потерялась? – поинтересовалась тётя Надя.
– Мы с бабушкой, – сказала я, пережёвывая торт. – Часто в прятки играем. Один раз я спряталась так, что она меня искала целую неделю. И если я потеряюсь всего на несколько дней, она не беспокоится!
