Майя Фролова - Солнечная Северяния
Работа закипела, и сразу всё оказалось на своих местах, стало чисто и уютно.
— Теперь идите сюда, — позвала мама и достала из кладовки две пары новеньких лыж. Одни совсем маленькие, другие побольше. — Это для вас.
Из комнаты вышла тётя Рая.
— Поздравляю, — сказала она. — Теперь вы настоящие магаданцы. А я для такого случая приготовила вам подарки. — Она подошла к Ляльке и надела ей шерстяную красную шапочку с длинной кисточкой, потом подала Андрюше пушистый голубой шарф.
Лялька и Андрюша поставили лыжи в угол, обхватили маму, тётю Раю и закружились по коридору.
— Спасибо, спасибо! — кричали они.
— Что за шум? — дядя Сеня остановился на пороге.
— Можно рапортовать? — спросила мама и приложила руку к голове. — Товарищ дядя Сеня, лыжный отряд готов к походу!
Лялька и Андрюша вместе ринулись в угол за лыжами и крепко стукнулись лбами.
— Ой! — пискнула Лялька.
— Вот тебе и «ой», — передразнил Андрюша, потирая лоб.
Все рассмеялись.
Дядя Сеня взял лыжи, осмотрел их, проверил крепления.
— Хорошие лыжи, — похвалил он. — Ну, Рая, что же ты не достаёшь свои?
— А я не пойду.
— Почему? — разочарованно протянула Лялька.
— Потому что у моих зверюшек как раз сейчас появляются детёныши, а за ними нужен глаз да глаз.
— Даже в воскресенье?
— Даже в воскресенье, — рассмеялась тётя Рая.
Утро на следующий день было солнечное, бело-голубое. Небо голубое, снег белый.
Андрюша важно нёс лыжи на плече и важно поглядывал по сторонам, будто он заправский лыжник. Голубой шарф у него на шее сверкал так же, как небо над головой.
Красная кисточка Лялькиной шапочки мелькала впереди. Дядя Сеня нёс её лыжи, а она вприпрыжку бежала по тротуару. Но потом Лялька заметила, что прохожие посматривают на Андрюшу и улыбаются ему, и отобрала свои лыжи.
— Сама понесу, — сказала она, прижимая их к животу.
— Правильно, — согласился дядя Сеня. — Любишь кататься — люби и лыжи носить.
Лыжня начиналась под мостом, на реке Магаданке.
Мама помогла Ляльке и Андрюше надеть лыжи и уехала вперёд, вслед за дядей Сеней.
— Мама, подожди! — жалобно закричала Лялька.
— Смелее, догоняйте! — помахала мама рукой.
Андрюша храбро оттолкнулся палками, лыжи поехали, а он сел на снег. Лялька засмеялась.
— Посмотрим, как ты поедешь! — рассердился Андрюша и палкой подтолкнул Лялькину лыжу.
И тут Лялька всех удивила. Она втянула голову в плечи, расставила острые локти в стороны и, отчаянно отталкиваясь палками, быстро заскользила по лыжне.
— Ур-ра! С дороги! У меня лыжная душа! — закричала она, с разбегу наехала на маму, упала, но тут же поднялась. — Ага! — Она показала язык Андрюше, который так смешно переставлял ноги, будто они у него никогда не сгибались в коленках.
— А ты полегче, полегче, — посоветовала ему мама.
— Поедем по нетронутому снегу, — предложил дядя Сеня и свернул с лыжни в небольшой лесок.
Все гуськом шли за ним.
В лесочке, за сопкой, было совсем тихо. Снег так сверкал, что пришлось надеть очки. Поодиночке и стайками грелись на солнце зябкие лиственнички. Кое-где чернели пни.
Снежные бугорки, под которыми прятался стланик, казались голубовато-серыми. Кое-где из-под снега выглядывали неосторожные колючие лапы: это стланик проверял температуру воздуха — не пора ли распрямляться?
— Смотрите, голубь! — закричала Лялька.
По снегу, быстро перебирая лапками, шёл большой белый голубь.
— Тише, — прошептал дядя Сеня.
Но голубь, шумно махая крыльями и почти касаясь снега, полетел между лиственницами. И вдруг он пропал. Все остановились, вглядываясь в то место, куда он сел, но, кроме чистого нетронутого снега, ничего не видели.
— Это не голубь, это белая куропатка. Ишь как она ловко прячется на снегу. А весной, когда снег стаивает, пёрышки у куропатки делаются жёлто-бурыми, с рыжинкой, чтобы ни охотник, ни лисица не заметили, — объяснил дядя Сеня.
Солнце поднялось выше, стало тепло, даже жарко.
— Вот и загорать можно, — сказала мама, снимая лыжную куртку. Потом она сняла куртки с Ляльки и Андрюши, и они остались в одних майках.
— А теперь я вас сфотографирую, пошлёте дедушке. Пусть там удивляются, — сказал дядя Сеня и перекинул ремень фотоаппарата через плечо.
На ровном месте, даже по очень пушистому и чистому снегу, кататься долго не интересно. Лялька первая полезла на горку. Это была невысокая, совсем пологая горка. Её даже в шутку назвали «пенсионной».
Лыжи скользили, Лялька падала, вставала и снова лезла. Взобравшись, она не стала раздумывать, а сразу поехала вниз, покачнулась, но не упала.
Андрюша вдруг оробел. Сверху горка казалась выше и круче. Но отступать стыдно, тем более что Лялька была такой смелой.
Андрюша присел и поехал. Ветер холодком охватил лицо, голые руки покрылись пупырышками. Дрожали колени, разъезжались лыжи, но всё-таки он не упал и сел в снег уже на ровном месте.
— Да вы оба молодцы, — похвалила мама. — Ну, покатайтесь одни, а я пробегусь по лыжне.
Людей становилось всё больше. Некоторые катались в одних трусиках. А многие просто загорали, сидя на пеньках и поворачивая к солнцу то один, то другой бок. Чёрная кудрявая собака с висячими ушами купалась в снегу, повизгивая от наслаждения.
Лялька от солнца порозовела, Андрюша ещё больше почернел, у мамы на носу выступили веснушки.
И тут вдруг Лялька расхныкалась:
— Хочу есть, хочу домой… Я устала…
— Подожди-ка, у меня в куртке завалялся бублик. — Дядя Сеня порылся в карманах и протянул Ляльке сухой облупившийся бублик.
Лялька успокоилась. Все снова надели куртки и потихоньку поехали по леску, к лыжне.
— Посмотрите, что это? — спросила Лялька.
Вокруг лиственничек было много круглых следов, похожих на удлинённые чашечки с двумя ручками.
— Зайцы приходили на кормёжку, — сказал дядя Сеня, разглядывая следы.
— Давайте подождём, — попросила Лялька, — может быть, какой-нибудь заяц сейчас придёт. Я никогда не видела живого зайца.
— Ну, жди не жди, а днём зайчишки не придут.
— Что же они здесь едят? — спросил Андрюша.
— Веточки, кору. Зимой бывает им голодновато.
Лялька перестала сосать бублик.
— А бублик бы они ели? — спросила она.
— Конечно, да кто же для них бублики в лесу будет печь?
— Мама, можно я оставлю зайкам свой бублик? — и, не дожидаясь ответа, Лялька положила бублик на снег возле деревца. Бублик провалился, на снегу осталась круглая дырка.
— Так зайцы не увидят. — Андрюша достал бублик из снега и повесил на нижнюю веточку.
К следующему воскресенью для зайцев приготовили несколько морковок, а Лялька взяла два бублика. Потому что, говорила она, бублик мог зайцам понравиться, и они захотят ещё. К хвостикам: морковок, чтобы их было легче повесить на ветки, привязали ниточки.
Первым делом направились туда, где оставили бублик. Бублика не было.
— Может быть, это не то место? — усомнилась мама.
— То, то! — запротестовала Лялька. — Просто они бублик съели!
— Это место, — сказал дядя Сеня. — Вот и пенёк приметный. А следы свежие. Видно, зайцы повадились сюда. Понравился им, Лялька, твой бублик.
— Я же говорила! — торжествовала Лялька. Рядом с морковками, которые Андрюша прицепил за ниточки к веткам, она старательно повесила бублики. — Пусть теперь это будут наши подшефные зайцы. — Она просительно посмотрела на маму и дядю Сеню. — Ладно?
Зайцев подкармливали до тех пор, пока не растаял снег. Жаль только, что так ни разу и не увидели живого зайца.
Чирь-чирь-чирь…
Однажды в воскресенье дядя Сеня исчез. И даже тётя Рая не знала, где он. Лыжи стояли на месте в углу, пальто висело на вешалке.
Тётя Рая заглянула в кладовку, чем-то там погремела.
— Нашёлся беглец! — наконец весело сказала она. — На рыбалку умчался. То-то он в кладовке вчера возился. Удочки, наверное, готовил. Вот хитрец!
— А как же лыжи? — разнылась Лялька.
— Не ной, — сказала мама. — Давайте-ка мы нашего хитреца перехитрим. Собирайтесь, пойдём на бухту рыбаков смотреть.
К небольшому рыбацкому посёлку у самой бухты шёл автобус. От посёлка дорога спускалась прямо на лёд, приглаживала торосы и уходила далеко в море, к кромке припая, где начиналась открытая вода.
Всё вокруг было удивительно чистым и спокойным. Лёд, припорошённый инеем, сверкал разноцветными огнями, голубые торосы навалились острыми глыбами друг на друга.
Недалеко от берега, среди торосов, копошилась тёмная фигурка в валенках и коротком полушубке.
— Это краболов, — сказала тётя Рая. — Лучше к нему не подходить, а то скажет, что мы всех крабов разогнали.
