Антон Инголич - Тайное общество ПГЦ
— Тайное общество ПГЦ! — прокатилось по классу. — А с чем его едят?
— Прочь грозного Цербера! — раздалось у печки.
Глаза девчонок от удивления сделались совсем круглыми, а в глазах мальчишек появилась чёрная зависть. Запятая поправил очки. По всему видно было, что гроза миновала.
— Что прикажешь делать с тобой, товарищ председатель, товарищ бывший председатель?
Я молчал. И вдруг мёртвую тишину прорезал голос будущей профессиональной суфлёрши:
— Сочинение на свободную тему!
Лицо учителя сразу подобрело.
— Да, сочинение! — выдохнул он с облегчением. — Однако, — и голос его опять стал строже, — сочинение должно быть капитальным, оно должно объяснить всё с начала до конца: возникновение общества, его деятельность и крах. Срок — две недели. Учти: напишешь не по правилам — я вынужден буду прибегнуть к дисциплинарным мерам. Черновик покажи Методу и Йоже. Все трое отвечают за сочинение. Понял?
— Да, — пробормотал я.
— Итак, ровно через две недели. «Тайное общество ПГЦ»! — Лицо учителя озарилось добродушной улыбкой.
Когда он вышел, на меня обрушился град вопросов.
— Узнаете через две недели, — ответил я разом на всё.
В коридоре ко мне подскочили Метод и Йоже.
— По совести говоря… — залепетал Метод.
— Ты всего-навсего кассир, — успокоил я его.
— Но ведь я-то был секретарём, — захорохорился Йоже. — Мой долг…
— О важных событиях отчёт делает сам председатель, — оборвал я бывшего своего секретаря.
С Запятой он, впрочем, как и с запятыми, больше ладил, чем Метод. И все же я видел, что к сочинительству его отнюдь не влекло.
— Я заварил кашу, сам и расхлебаю! — сказал я и слетел с лестницы.
По дороге домой мне в голову пришла как будто неплохая мысль: а что, если для вступления использовать сегодняшний разговор? Наскоро проглотив обед, я тотчас взялся за перо. Накатал это самое вступление и составил план главной части сочинения на свободную тему.
Раскрытие темы. Как все началось
Собственно, всё началось на уроке словенского языка, точнее — на уроке грамматики, а еще точнее — когда мы спрягали глаголы.
Метод спрягал глагол «колоть». Говорил он, по своему обыкновению, медленно, чётко отделяя каждый слог:
— Ко-лю, ко-лешь, колет…
Класс скучал. Прямо скулы сводило со скуки. Ведь мы долбали тринадцатый по счёту глагол. Хотя, какой там тринадцатый — пятьдесят восьмой! На последних двух уроках мы только и делали, что до одури спрягали различные глаголы. Один Запятая внимательно и терпеливо слушал нудное завывание Метода. Был чудесный осенний день, на улице вовсю сияло солнце, а по синему небу плыли беспокойные белые облака. Утром по радио обещали перемену погоды. Циклон с Атлантического океана достиг уже Западных Альп, и всякому, кто мало-мальски смыслил в сводках погоды, было ясно, что этой же ночью пойдёт дождь. Вот бы и оставить на завтра спряжение глаголов, а сейчас жаль каждой минуты. А Метод, как назло, и не думал спешить. Он только-только добрался до множественного числа:
— Ко-лем…
— Отколете… — шепнул я.
Метод как ни в чём не бывало мужественно продолжал, я тоже.
— Ко-ле-те… Отколете! — спрягали мы вдвоём.
И вдруг Метод замялся.
Я поспешил вставить «от», Метод повторил «от…», и мы вместе торжественно закончили: «…колют!»
— Почему «отколют»? — возмутился Запятая и сердито посмотрел на класс. — Кто тебе велел спрягать «отколоть»?
Метод замолчал, но Запятую молчанием не проймёшь. Ему подавай ответ на каждый вопрос.
— Кто тебя просил спрягать во множественном числе «отколоть», а не «колоть»?
У Метода уже заплясала перед глазами тема свободного сочинения: «Почему я во множественном числе перешёл с «колоть» на «отколоть».
— Мне подсказал… подсказал… — лепетал он.
— Это я его сбил, — сознался я, спасая таким образом своего друга, который делился со мной своим школьным завтраком, когда приносил из дому что-нибудь получше.
— Ты, Михец? Погоди, погоди! Как раз сегодня о тебе говорили в учительской.
Он подошел к столу, взял журнал и уткнул в него голову с крошечной плешинкой на макушке.
— Да, — послышался голос из журнала. — По латинскому языку ты получил кол, то есть единицу, а по английскому у тебя двойка с минусом. Не даются тебе иностранные языки.
Голова учителя снова вынырнула из журнала — сначала лоб, потом очки в чёрной оправе и наконец всё остальное.
— Захотел единицу и по словенскому языку?
Я пристально смотрел в серые глаза учителя, поблескивавшие за оптическими стёклами. Они были отечески укоризненными. Нет, грозными они никогда не бывали, даже в самые критические минуты. Сочинение на свободную тему — самое худшее, что меня ждёт. Я знал это, и весь класс это знал. Какое только будет название? К счастью, письменные работы не доставляли мне особых хлопот. Словенский язык, несмотря на жуткую грамматику, был моим любимым предметом. В голове у меня вертелось множество тем: «Правда глаз колет», «Плотник забивает гроб гвоздями, учитель учеников — колами», «Как я отколол номер на уроке словенского», «И хочется и колется», «А мне хоть кол на голове теши»… Тьфу ты, сколько возможностей! Ну и влип я, нечего сказать! На ближайшие два дня работка обеспечена.
В первый же вечер по рецепту Запятой полагается набросать черновик, на следующий день — внести поправки и дополнения и уж потом переписывать набело. И вот тут-то особое внимание следует уделить запятым.
Однако о названии ни звука! Запятая закрыл журнал, положил его на стол и обратил на меня взгляд, полный сочувствия.
— Если будешь продолжать в том же духе, — сказал он печальным голосом, — то к концу полугодия соберёшь прекрасную коллекцию. Так-то, дорогой мой собиратель колов!
Это было похуже, чем целых три сочинения на свободную тему.
— Что ж, собирай колы, если тебе так хочется! Глядишь, к концу полугодия станешь известным коллекционером.
И повернулся к Методу:
— А ты тоже сохнешь по колу?
— Хи-хи! — послышался тоненький девчоночий голосок.
— Соскучился по единице, — поправился учитель. — Спрягай сначала.
Итак, из-за каких-то двух паршивых отметок я прослыву собирателем колов? На первом уроке Цербер вкатил мне кол только за то, что я не сделал домашнее упражнение и не знал трёх латинских слов, а учитель английского языка Олрайт влепил единицу за плохое произношение. Придумали же эти англичане такой ни с чем не сообразный звук, что-то среднее между Т и С! А я вот теперь пыхти, отыскивай эту золотую середину.
«Собиратель, собиратель колов!» — звенело у меня в ушах.
Четвёртый класс начальной школы я закончил с одними хорошими отметками, первое задание по словенскому языку написал на пять с минусом, учитель физкультуры, тот самый, к которому мы ещё не приклеили никакого прозвища, частенько хвалил меня. Значит, собиратель колов? И такое говорит Запятая, наш классный руководитель и, как он сам себя именует, наш второй отец!
Я ещё не успел проглотить обиду, как Запятая вызвал меня:
— Спрягай глагол… глагол… — и, блуждая своими близорукими глазами по классу, вдруг выпалил: — глагол «собирать»!
Держался он вполне серьезно, но из-за очков сверкала озорная улыбка. Класс тоже улыбался. Когда я снова сел за парту и стал смотреть перед собой, на доску и на всё то, что было на той стене, мне показалось, что смеются даже кнопки на нашем расписании.
Солнце светило как раз на них. Четыре чудесных солнечных луча кололи мне глаза, словно иглы.
«Собиратель… собиратель колов!»
На истории и даже на географии, которую я после словенского и физкультуры люблю больше всех предметов, я никак не мог отделаться от этой ужасной мысли.
Все уже и думать забыли про коллекцию колов, а те четыре кнопки возле доски всё ещё кололи мне глаза, хотя солнце давно уже перекочевало на другую стенку.
«Собиратель… собиратель… колов!»
И ничего удивительного в том, что после уроков я не спешил вымахнуть из класса. Дождавшись, пока все уйдут, кинулся я к расписанию и выдернул все четыре кнопки. Я уж хотел было бросить их в корзину, как вдруг услышал какой-то внутренний голос. «Собиратель, собиратель… сунь-ка их лучше в карман!» — посоветовал он так озорно, что я засмеялся и громко крикнул:
— Что верно, то верно!
Я сунул в карман кнопки, зажал под мышкой портфель и помчался догонять своих друзей.
Собиратель кнопок
Вид у меня, наверное, был невесёлый, потому что бабушка за обедом спросила:
— Михец, в школе что-нибудь не так, а?
«А когда это там всё было «так»?» — подумал я, а вслух сказал:
— А что там может быть не так?
— Может, получил кол или замечание? — робко спросила бабушка.
