Антон Инголич - Тайное общество ПГЦ
Итак, с этим всё в порядке. Но на третьем уроке меня вызвала товарищ Итак.
— Итак, надеюсь, ты выучил? — спросила она с ехидством.
Ещё бы! Вчера, поджидая Пеничиху, я день-деньской просидел у окошка с книжками в руках.
Цербер тоже вызвал меня.
— Потокар, специалист по… — Он не закончил фразы. — А ну-ка, покажи тетрадь, я посмотрю, чем ты соизволил вчера заняться.
Упражнения были сделаны, а слова я вытвердил как никогда. Цербер смотрел в мою тетрадь, недоверчиво качая головой.
— А я-то думал что ты в самом деле собираешь одни колы! Продолжай в том же духе. — Он улыбнулся и добродушно подмигнул: — А колы оставь в покое.
Только я сел, как пришли две записки.
В наших рядах был предатель. Б. К.
И вторая:
Нас предал Игорь, бывший М. Б. С.
Ну какой же Игорь предатель? Трус, это верно, но предатель? Если так, то один из нас выбудет из волейбольной команды жёлтого дома. Не могу поверить. И всё же учителям что-то известно. И товарищ Итак, и даже сам Цербер в курсе!
Когда меня вызвал Запятая, я уже знал, о чём он спросит. И он спросил:
— Михец, стало быть, ты председатель тайного общества?
Заключение
Две недели спустя сразу после звонка я приступил к чтению самого длинного в нашем классе сочинения на свободную тему. Поначалу я страшно робел и просто едва шевелил языком. И вдруг отовсюду понеслись возгласы восхищения, а лицо учителя Запятой расплылось в улыбке. Тут я так воодушевился, что до самого звонка шпарил без остановки.
— Дальше! — приказал Запятая. — Читай до конца. Как вы, дети?
— До конца! — загремело с парт.
Пришлось покориться.
— Браво! — крикнула Шпелца, когда я кончил.
А Борут, мой сосед, хлопнул в ладоши и воскликнул:
— Да здравствует тайное общество ПГЦ!
— Товарищи правленцы, — обратился Запятая к Йоже и Методу, — скажите-ка нам, ваш председатель ничего не исказил? Всё так и было?
Йоже молниеносно вскочил на ноги и выпалил:
— Да.
Метод тяжело поднялся, словно его тянули книзу все сорванные нами объявления и сообщения, и, немного помедлив, ответил:
— Всё верно.
— Так, — засмеялся Запятая, а потом опять сделал серьёзное лицо и полюбопытствовал, знаю ли я, как открыли наше общество.
— Нет, — ответил я от имени всего правления и членов ПГЦ.
— Кто на моем месте не заподозрил бы неладное, увидев на руке председателя те же красные чернила, какие были на сорванных объявлениях?
И тут я обнаружил, как озорно могут блестеть глаза Запятой.
— Вы и впрямь думали, что товарищ директор не мог спросить учителей, кто из учеников выходил из класса во время уроков? А когда выяснилось, что именно на том уроке, когда с доски исчезло последнее объявление, выходили три старшеклассника, насквозь продымившие уборную, и один первоклассник, на ладони у которого было красное пятно, разве учитель, который, по-вашему, живёт одними запятыми, не мог понять, что к чему?
Не знаю, какого цвета стали лица бывших пегасовцев, а вот как мои одноклассники и одноклассницы открывали рты от удивления, это я хорошо видел.
— Не думайте, что ваш классный руководитель настолько близорук, — продолжал Запятая полусерьёзно-полушутя, — чтоб не заметить, как трое его учеников топчутся под досками объявлений! И не такой уж он тупица, чтоб не обратить внимание на выражение «пегас-крендель» в устах четырёхлетней девочки из жёлтого дома! А увенчала всю эту историю бывшая секретарша домового совета жёлтого дома. Сегодня во время второй перемены она сообщила директору о подозрительной мастерской в подвале, в квартире номер один известного жёлтого дома. Хотите что-нибудь ещё?
Нет уж, хватит! Я радовался, что Игорь не нарушил присягу. Значит, наша волейбольная команда не лишится игрока. А от Цветной Капусты ничего другого нельзя было и ожидать.
Классная дверь отворилась, и в проёме появился Эхма с веником и ведром в руках.
— Эх-ма, а не пора ли вам домой? — проворчал он.
Тут он заметил Запятую и стал извиняться:
— Извините, эх-ма, я думал…
— Подождите немножко, товарищ Гром! — попросил Запятая. — Знаете, мы нашли друзей кнопок!
— Эх-ма! Бьюсь об заклад, что это восьмиклассники.
— Вовсе нет. Первоклассники. Три моих ученика.
Эхма вытянул физиономию, ещё раз произнёс «эх-ма» и попятился в коридор.
— Ну ладно, — снова заговорил Запятая. — Тут есть введение и раскрытие темы. А где заключение?
Заключение? Как же я о нём забыл? Значит, схлопотал ещё одно сочинение!
— Ребята, что следует написать в качестве заключения? — обратился Запятая к классу, спасая меня разом и от гадания, и от страха, как бы снова не всплыло сочинение на тему: «Почему красные чернила нравятся мне больше, чем чёрные», которое я задолжал ему ещё раньше.
— «Думай»! — крикнул я, предупреждая своих одноклассников.
— Как это — «думай»?
— Если что затеваешь, умей продумать всё до конца, — пояснил за меня Йоже.
— «Гни своё! Не сдавайся!» — сказал Метод.
— «Не создавай тайных обществ, когда полно дозволенных», — предложила отличница Метка.
— «В каждом деле есть свои плюсы и минусы», — прошептала Шпелца на весь класс, так что слышно было в каждом уголке, а уж Запятой и подавно.
— Вот видите, кое-что вы все-таки уяснили, — сказал через некоторое время Запятая. — Обо всём этом, а может быть, ещё кое о чём говорит нам рассказ о тайном обществе «Пегас».
И обратился ко мне:
— Михец, лучшим заключением к твоему сочинению будет этот наш разговор.
И, немного подумав, продолжал:
— Расширь его, допиши конец и дай мне на проверку.
Дополнение
Товарищ Петер Скаловник в моё дополненное сочинение на свободную тему внёс все недостающие запятые, исправил грамматические и стилистические ошибки и прибавил кое-что от себя, чему я совсем не удивился, потому что Шпелца мне как-то говорила, что в свободное время он «пописывает».
После нашего первого двухдневного похода он вручил мне большую красную папку с переписанным на машинке моим штрафным сочинением. Его я и предлагаю своим уважаемым читателям, как юным, так и не слишком юным, чтоб, как сказал бы Цербер, сочетать полезное с приятным. Он весьма польщён тем, что мы нашему обществу дали латинское название. Если вы его забыли, напоминаю: «Тайное общество «Pingoclavulus» («Пегас»!!!).
Примечания
1
В Югославии в гимназию поступают после окончания начальной школы.
2
Иван Цанкар (1876–1918) — крупнейший словенский писатель.
3
При́мож Тру́бар (1508–1586) — словенский писатель-просветитель.
4
ФО — Фронт освобождения.
