Мурза Гапаров - Гость
— Сейчас покажем этому городскому, как надо плавать! — шепнул я ребятам.
Канал у нас глубокий, а шириной около двадцати метров. Вода течёт спокойно, поэтому плавать в нём удобно.
Я мог запросто, без отдыха, переплыть с одного берега на другой.
— Глубокий? — спросил Сапар.
«Ага, боишься!» — подумал я и ответил:
— Конечно, глубокий. Если не умеешь плавать — утонешь!
Гость промолчал.
Мы приготовились прыгать в воду.
— Раз! Два! Три!..
Я прыгнул вниз головой, потом вынырнул и поплыл сажёнками.
Вот и берег близко. Мои друзья с той стороны восхищённо смотрели на меня. Я радовался, чувствовал себя настоящим спортсменом, будто выиграл соревнование.
Немного погодя ребята тоже прыгнули в воду. На берегу остался один Сапар.
«Знай наших, уважаемый горожанин! Боишься?» — радовался я.
Но вот Сапар подошёл к самому краю, слегка присел, наклонился вперёд и прыгнул. Он даже брызг почти не поднял, рыбкой скользнул в воду и, широко взмахивая руками, поплыл ко мне.
Я ни разу не видел, чтобы так плавали. Не отрывая глаз, я с завистью глядел, как ловко и быстро он плывёт.
С каждым взмахом рук Сапар был всё ближе и ближе к берегу. Думал, что он поднимется ко мне, но он вдруг повернул обратно.
Я обомлел. Что же такое получается?.. А Сапар доплыл до берега и вышел из воды. Вот это да! Чистюля гость, оказывается, плавает лучше, чем я.
Мне показалось, что мои друзья на том берегу с разинутыми ртами глядели на Сапара, а про меня забыли. Конечно, всё пропало!
Мне уже расхотелось купаться. Всё равно ни к чему. На наш берег я вернулся по большому мосту.
Очень мне было стыдно, но я старался не подавать виду. Как ни в чём не бывало подошёл к ребятам. Они, уступая мне место, отодвинулись и внимательно следили за мной. Я лёг на песок подальше от Сапара.
И получилось так, что Сапар остался в стороне от меня. Ребята принялись обсуждать итоги нашего соревнования.
— Кенеш, правда, Сапар победил? — спросил маленький Эркин.
— Тсс…
Я разозлился, поднял голову и свирепым взглядом обвёл всех троих.
Ребята притихли, мне стало немного веселее. Оказывается, я ещё атаман. Но всё равно мне было не по себе.
Сапара надо поставить на место, пусть не задаётся. Подумаешь, машет руками, будто птица. Другие тоже могут, если захотят. Надо ему показать.
Тут мне пришла в голову замечательная идея. Я вскочил.
— Ребята! Айда рвать вьюн, сделаете меня ежом! — скомандовал я.
— Зачем? — не понял Кенеш.
— О чём он спрашивает? Ты что — с неба свалился? Или ты тоже приехал из города? — сказал я и быстро взглянул на Сапара.
— А-а, знаю, знаю! Кимсан пойдёт воровать дыни у Калы́ка-аке́! — вскричал Эркин.
При этих словах Сапар поднял голову.
— Воровать дыни? — удивлённо спросил он.
«Погоди, ты ещё не то увидишь!» — ликовал я про себя.
— Вот именно! — Момун принялся с жаром объяснять Сапару: — Ты знаешь, мы обвяжем Кимсана вьюном так, что не видно будет ни рук, ни ног, ни головы. А потом он пойдёт воровать дыни. Его совсем не видно среди плетей и листьев дынь. Он так…
Но дальше Сапар не стал слушать и отвернулся от него. Момун обиделся. Подумаешь, задавака. Но ничего, когда я принесу сладких дынь, небось захочешь полакомиться.
Ребята проворно обвили меня вьюном. Наверно, я стал похож вовсе не на ежа, а на какое-нибудь чучело, потому что, глядя на меня, Сапар рассмеялся. Вслед за ним засмеялись и мы.
— А теперь прощайте!
Я чувствовал себя героем, который идёт в разведку.
Мои друзья крикнули мне вслед:
— Возвращайся с победой!..
Бахча дедушки Калыка находилась недалеко, тут же на берегу канала. Поэтому ребята могли хорошо видеть, как я забираюсь на бахчу, как рву дыни и поворачиваю в обратный путь.
Не мог видеть этого только дедушка Калык. В это время он обычно спал в низеньком шалаше.
У него была привычка спать с утра и до вечера. Он считал, что днём никто на бахчу не залезет, и караулил свои дыни только по ночам. Поэтому я мог запросто подползти к его огороду и унести две-три дыни.
Сначала я шагал по сухому руслу арыка, а потом осторожно пополз среди плетей дынь. Мне сразу же попались две большие дыни, а третья поменьше. Третью дыню я всё равно не смог бы унести, поэтому взял только две большие.
Я вернулся с добычей. Ребята встретили меня весело, только Сапар хмурился. Но мы на него не обращали внимания.
— Сколько «языков» ты взял? — спросил Эркин, хотя прекрасно видел, сколько дынь я принёс.
— Конечно, два!
— Сейчас мы их допросим!
Я взглянул на Сапара. Он почему-то смотрел на меня угрюмо.
— Ребята, у кого ножик?
Хотя я отлично знал, у кого ножик, но всё равно спросил. Кенеш дал свой нож.
— Нарезать длинными ломтями или короткими?
— Длинными! Длинными!
Дыни были уже совсем спелыми. Тоненькая кожица лопнула, едва я прикоснулся к ней ножом.
Какая это была чудесная дыня, как она пахла!
Я исполнил желание ребят. Разрезал ароматную дыню на длинные, большие ломти.
— А теперь угощайтесь! — пригласил я всех.
Мои друзья мигом расхватали ломти. Только Сапар не взял.
— Спасибо, я не хочу! — решительно отказался он.
Мы в недоумении переглянулись.
— Почему? Мы угощаем тебя как гостя. Ешь, нам не жалко.
— Как гостя? Да? Выходит, вы угощаете гостей ворованным? Ведь ваши дыни — ворованные!
Его слова звучали так резко, что у меня выпал из рук ломоть дыни. Сжав кулаки, я поднялся. Ребята отложили в сторону свои недоеденные ломти и тоже поднялись.
Не знаю, чем бы закончилась эта история, если бы Кенеш не закричал вдруг:
— Ой, коровы забрались в хлопок!
Тут уж нельзя терять ни минуты. И мы сорвались с места, будто нас ветром сдуло.
Сапар мчался вместе с нами, хотя он совсем не понимал, почему мы так испугались.
За железной дорогой было колхозное хлопковое поле.
Если коровы заберутся в хлопок, жди беды, попадёт нам.
Но мы подоспели вовремя. Коровы ещё не успели потравить поле.
Между тем в воздухе повеяло прохладой. Солнце стало багровым, оно медленно клонилось к земле. Кусты хлопчатника красиво отражали багровый свет солнца. На канале заквакали лягушки, в поле застрекотали кузнечики.
Пора было возвращаться домой. Мы погнали коров в аил.
На обратном пути никто из нас не разговаривал с Сапаром. После истории с дынями мы сторонились друг друга. Поэтому, когда до аила было уже близко, Сапар пошёл вперёд.
— Он, наверно, обиделся на нас, — сказал Момун.
— Ну и пусть! — отрезал я. — Паинька городской. Что я, испугался его, что ли? Завтра, если даже попросят, с собой не возьму его.
Вернувшись домой, я отвёл корову на место.
В прихожей теперь стояли уже три пары ботинок. Это означало, что с поля пришёл брат Икрам.
Я хотел было, как всегда, пройти в комнату обутый, но почему-то снял свои башмаки.
Наши домашние пили чай. Брат увидел, что я босой, и очень удивился:
— Ого, Кимсан, что с тобой? Где ты потерял свои скороходы?
Джене и Сапар чуть заметно улыбнулись, а меня зло взяло. Будто я не человек, будто мне нельзя снять башмаки! Другим можно, а мне нельзя?
Брат заметил, что его шутка мне не понравилась, и перевёл разговор на другое:
— Ну, Кимсан, расскажи, как ты развлекал нашего гостя?
Я вздрогнул. Час от часу не легче! Что, если Сапар проговорится о дынях?
Я молчал, а брат решил, что я смущаюсь рассказывать в присутствии гостя.
— В таком случае об этом пусть скажет сам гость. Сапар, тебе было весело? Понравились тебе наши ребята? — начал он расспрашивать Сапара.
Меня охватил страх. Теперь он расскажет всё. Сапар взглянул на меня и опустил глаза.
— Мне у вас понравилось всё. И ребята понравились: они хорошие, не драчуны… А Кимсан, — он посмотрел на меня, — хорошо плавает.
Я был озадачен. Почему он меня хвалит? Ведь мы обидели его.
Сейчас мне даже стало больно за Сапара. «Он говорит неправду, мы его обидели!» — хотелось мне крикнуть.
— Тебе было хорошо, Сапар? Ты завтра с Кимсаном тоже пойдёшь? — спросил Икрам.
Сапар смотрел на меня нерешительно и молчал.
— Если Кимсан возьмёт меня с собой. — вымолвил он наконец.
— Почему не возьмёт? — Брат повернулся ко мне: — Кимсан, ты ведь завтра снова пригласишь Сапара? Не так ли?
Я кивнул головой.
На другой день
Ой, как интересно! Чёрные ботинки, блестящие, вычищенные — я сразу узнал ботинки Сапара, — они побежали к тем двум дыням, которые мы бросили на берегу канала… Одна дыня разрезана, другая — целая.
Чёрные ботинки остановились возле них. Тут к дыням прибежали старые парусиновые башмаки. «Ой, да это же мои!» — услышал я свой собственный голос. А где же я сам?..
