Энна Аленник - Далекое путешествие
И хорошо, что Шурик придумал, как сделать, чтобы колонны не валились набок. Он скреплял их снизу дощечками. А это не так просто. Сначала он пробивал в них дырочки гвоздём, потом в каждую дырочку ребята вставляли колонну.
Нина Павловна придумала, чтобы вьющиеся растения для зелёных коридоров вырезали из зелёной бумаги.
А вот как сделать, чтобы в „маленьком море“ крыша собиралась гармошкой и раздвигалась, — никто не мог придумать.
Даже устроить, чтобы она была выпуклой, оказалось очень трудно.
Но Шурик устроил. Для этого он разрезал новый синий мяч.
— Он совсем плохо прыгал! — закричал Вова, потому что боялся, как бы Нина Павловна не рассердилась.
— Да, невысоко прыгал, — сказала Таня.
А Шурик добавил:
— Ведь нам крыша нужнее, чем мяч! Сейчас я её ещё немножко натяну на стенки и обвяжу Ириным шнурком, — тогда она крепко будет держаться.
— Ой, она и без шнурка будет держаться! — сказала Ира. Но Шурик всё-таки крышу обвязал.
— Нет, так некрасиво, — сказала Нина Павловна. — А что, если мы закроем шнурок вьющимися растениями?
— Будет хорошо! — обрадовался Вадик и стал вырезать из зелёной бумаги длинные стебли с красивыми листьями.
Много дней строили ребята городок: мальчики и Таня — дачи; девочки и Вадик — зелёные коридоры из палочек и бумаги, и клумбы из пластилина.
А Наденька — грядки и бахчу.
Сначала она сделала из пластилина два маленьких арбуза и три крохотных жёлтых дыни. Но, пока строился городок, на её настоящей бахче арбузы и дыни выросли. Они стали раза в два больше. Пришлось Наденьке просить у Нины Павловны ещё пластилина и всё переделывать.
В самый разгар строительства пришла Елена Андреевна, посмотрела, как работают ребята, как старается Вадик, и сказала:
— Помнится мне, что в Ленинграде кто-то из вас кричал: „Я не буду городок строить! Шурику помогать не буду!“ Кто же из вас так кричал?
— Это Вадик, — вспомнила Ира.
И ребята вспомнили:
— Да, Вадик так кричал!
Другой бы, на месте Вадика, покраснел, замялся, не знал бы что́ ответить. А он так и просиял:
— Я думал, разных кривулек настроят, а у нас городок красивый. Такой и я хочу строить!
— Ты чудак, — покачала головой Елена Андреевна. — Если начинают что-нибудь строить и получается некрасиво, ты не кричи „не буду!“, а придумай, как сделать красиво. Вот и всё.
И Вадик начал следить, чтобы девочки хорошо делали клумбы. Когда ему не нравилось, как получается, он сердито говорил:
— Совсем неготово!
А когда нравилось, он очень радовался и говорил:
— Готово, положи к готовому!
Он часто подбегал к Шурику и спрашивал его:
— Правда, Шурик, скоро весь наш городок будет готов?
А Шурик, не отрываясь от работы, отвечал:
— Нет, еще не правда. — А иногда он жаловался: — У Вовы еще дача косая и шатается. А Нина Павловна не даёт мне её переделывать, говорит: „Пусть сам построит прямо“!
Но вот наступил день, когда Шурик закричал:
— Ничего не шатается, ничего не косо, — всё готово!
Два городка
Деревянные дачи с тоненькими колонками, „маленькое море“ из черепичных плиток с выпуклой синей крышей, зелёные коридоры, клумбы, грядки, зонты, фонари, — всё было расставлено на широкой фанере.
Фанеру осторожно подняли и понесли к Тису Тисовичу.
Нина Павловна постучала в дверь.
— Прошу, — пригласил Тис Тисович, а увидев городок, отодвинул на край своего большого письменного стола книги, бумаги, чернильный прибор и сказал: — Нуте, поставьте-ка сюда.
И вот маленький новый городок во всей своей красе стоял перед ним на столе.
А ребята, как только освободились от своей ноши, подбежали к другому столу и увидели на нём городок Алексея Васильевича.
— Ух ты! — вырвалось у Вовы.
— О-о, прекрасно, — сказал Тис Тисович, разглядывая городок, построенный детьми.
— Этот ещё лучше нашего! — закричал Шурик.
Таня забегала от городка к городку и стала сравнивать:
— Тут посредине „маленькое море“, и у нас посредине. Тут вот где дачи, и у нас вот где. — И вдруг она обрадовалась: — Тут нет зелёных коридоров, а у нас есть! И огорода нет, и бахчи нет, а у нас Наденька сделала!
— Зато тут вот какая крыша в „маленьком море“, — показал Шурик. — Тут прозрачная бумага на половинки обручиков наклеена.
Он попробовал осторожно раздвинуть крышу пальцем — она собралась гармошкой и раскрылась.
— Ничего, — утешала его Наденька, — зато у нас крыша синяя, как небо.
— Да, — гордо подтвердил Вадик. — И наш городок краси…
Он не договорил, потому что увидел, как Тис Тисович вдруг пожал руку Нине Павловне и сказал ей:
— Спасибо. Вы тоже строитель. И, может быть, самый нужный, да-с!
И Наденька это увидела и в первый раз подумала, что без неё они такого городка бы не построили.
А Ира подняла зелёные листья у крыши их „маленького моря“ и показала Тису Тисовичу:
— Это мой шнурок держит крышу. Без шнурка она, ой, как сковырнулась бы набок!
В тот же день, Тис Тисович заказал столярам ещё один стол.
Через несколько дней он был готов.
На нём, по соседству с городком Алексея Васильевича, стоял городок, который построили ребята.
Его видел Ермолаич и хвалил.
О нём узнали ребята из других детских садов, по очереди ходили на него смотреть и тоже хвалили. Потому что хорошая работа всем нравится.
Посылка
У ворот остановился синий „Москвич“, на котором написано: „Почта“. На этот раз кроме писем в машине был ещё какой-то большой ящик.
Почтальон принёс этот ящик Тису Тисовичу и сказал:
— Товарищ начальник городка, вам посылка из Ленинграда. Помочь открыть?
— Да, пожалуйста.
Почтальон отодрал приколоченную мелкими гвоздиками крышку ящика и ушёл.
Под крышкой была обёрточная бумага. Развернув её, Тис Тисович очень удивился. Он увидел много синей, красной, белой и жёлтой резины. Сначала он подумал, что ему прислали такие яркие грелки для ребят.
Но почему они так странно свёрнуты?
Тис Тисович взял синюю, развернул её, удивился ещё больше и проговорил:
— Тэкс-тэкс-тэкс, вот оно что!
У этой „грелки“ оказалось две трубы, палуба и даже спасательные круги.
И остальные „грелки“ тоже оказались пароходами. В посылке был целый резиновый флот.
Тис Тисович заметил, что у каждого парохода на корме есть закрытое пробкой отверстие. Пробку, как и в резиновой грелке, можно было отвинтить и привинтить.
Тис Тисович позвал шофёра, который возил его, когда ему надо было уезжать из городка по разным делам, и попросил автомобильным насосом накачать воздух в пароходы.
Шофёр развернул один пароход в длину, потом в ширину и сказал, что в кабинете накачивать нельзя. Накачаешь — он здесь и не поместится.
— О-о, превосходно! — хитро улыбнулся Тис Тисович. — Тогда мы сделаем иначе.
Как Тис Тисович решил сделать, ребята узнали на следующее утро, когда пришли к морю.
Они еще издали увидели большой белый пароход с красными трубами, широкой палубой и спасательными кругами, который покачивался на волнах в том месте, где они всегда купались.
Там, где купался другой детский сад, — покачивался синий пароход; где третий детский сад — жёлтый, где четвёртый — красный. И от каждого на берег к своему колышку тянулся канатик.
Как только ребята увидели этот флот, с ними случилось что-то странное. Никто не закричал, не произнёс ни единого слова. Все, как сговорились, стали подкрадываться к белому пароходу, будто он, как хитрый жучок, мог вдруг исчезнуть.
На этот раз Нина Павловна побежала вперёд.
Вот она уже сняла туфли, вошла в воду, трогает спасательный круг, проводит рукой по краю борта. Она улыбается и кричит ребятам:
— Снимайте сандалии!
Ребята кое-как, только бы поскорей, сбрасывают сандалии и мчатся к пароходу.
А Шурик, забыв про всё на свете и ничего кроме парохода не видя, бежит по морю, как по суху, в сандалиях.
Начинается посадка на пароход.
Никогда на свете ни капитаны, ни матросы, ни пассажиры, ни на один пароход так не садились. Никто никогда не пугал птиц и дельфинов такими дикими звуками.
Даже трудно было понять, что ребята выкрикивали.
Слышались какие-то: „О-го-го! Ух-ю-юх! Ай-а-яй!“
И хотя Нина Павловна предупредила, что надо стать вокруг парохода и залезать на него со всех сторон одновременно, ребята почему-то навалились на него с одной стороны.
Тогда один борт накренился, другой поднялся, — и прекрасный белый пароход перекувырнулся кверху днищем.
К счастью, случилось это почти у самого берега. И, к счастью, можно было без подъёмных кранов снова перевернуть пароход трубами вверх. Потому что этот большой пароход, на котором может поместиться и капитан, и рулевой, и матросы, и пассажиры, был немного тяжелее самой обыкновенной подушки.
