Энна Аленник - Далекое путешествие
— Такие дельфины?
Тис Тисович разглядел рисунок:
— Гм, интересно. Тэкс-тэкс!
— Такие, да? — ещё раз спросил Вадик.
— Нет, — засмеялся Тис Тисович, — не такие.
— А какие? Они людей едят?
— Нет, они к людям близко не подплывают, боятся.
— А ребят боятся? — поглядывая на страшное Вадиково чудище, спросила Ира.
— Ребят? Ещё больше боятся! Перед ребятами они дрожат!
— А когда-нибудь их можно не так, а целиком увидеть? — спросила Тиса Тисовича Таня.
— Может быть, и увидите. Иногда, в ветреную ночь, волны их выбрасывают на берег.
Что ж, если они ребят не едят, не кусают, даже боятся, пусть скорей волны выбросят на берег хотя бы одного дельфина.
И ребята с нетерпением стали ждать ветреной ночи.
Встреча
Перед сном Елена Андреевна пришла на террасу к ребятам и спросила их:
— Помните, когда мы подъезжали к городку, как нас встретили пионеры?
— Хорошо встретили, — сказала Таня.
— Они трубили и говорили: „Доб-ро по-жа-ло-вать!“ — вспомнив встречу, протрубил и протараторил Вова.
— Так вот, завтра в городок приезжает ещё один детский сад. Пионеры заняты. Они помогают работать на винограднике. Значит, встретить детский сад надо вам.
— Как мы встретим? — забеспокоился Шурик. — У пионеров фанфары, а у нас только дудочки-пищалки и барабан.
— Вот и хорошо, — сказала Нина Павловна. — Пионеры встретили по-своему, а мы встретим по-своему. У нас будет целый оркестр. И очень весёлый. Как увидим, что катится к городку расписной теремок, так и заиграем: Вова — на барабане, Таня и Вадик — на дудочках-пищалках, все остальные — на гребёнках.
— И мы будем кричать: „Дети, добро пожаловать“, — добавила Наденька.
— И мы будем петь, — размахивая руками, запел Вадик:
У нас есть море
и ещё одно море,
и вот какая птица —
посмотрите!
И морской конёк,
он плывунок.
И скоро волны
выбросят на берег дельфина.
Вы не знаете,
как он кувыркается,
а мы знаем!
Наступило утро.
Нарядно одетые ребята выстроились у ворот городка.
Вова с красным барабаном, Таня и Вадик с дудочками-пищалками, остальные с гребёнками, обёрнутыми папиросной бумагой. Рядом стояли Тис Тисович, Елена Андреевна и Нина Павловна.
В яркосинем небе, приветливо покачивая крыльями, реяла серебристая птица. Она вытянула клюв в сторону дороги, как будто высматривала, не едут ли гости.
— Катится теремок!
— Едут! — закричали ребята, и оркестр заиграл то же, что играли пионеры на фанфарах. Это была самая торжественная и самая весёлая музыка на свете. Называется она: туш.
Из окошек теремка стали высовываться незнакомые ребята. У них были удивлённые лица.
— Они белые, а мы уже чёрные! — кричал Вова и что есть силы бил палочками в свой барабан.
— Они тоже скоро будут шоколадные! — кричала Таня, набирала полную грудь воздуха и дула в свою дудочку-пищалку.
А Вадик и дул и пел, всё сразу:
У нас есть море
ти-ли-лим,
И морской конёк,
ти-ли-лим,
И вот какая птица, —
Ти-ли-ли,
смотрите!
Но вот теремок подкатил к воротам городка, и все закричали:
— Добро пожаловать!
Из теремка стали выглядывать ребята.
— Вот, вот он, городок! — показывали они. — А мы думали, что станция — это городок!
— И мы сперва так думали, — засмеялась Наденька.
— Наш городок еще только начинается, — в точности, как Алексей Васильевич, объясняла Таня. — Что с дороги надо? Помыться! Вот тут душевой зал для старших, а для малышей…
Но из теремка вышла высокая стриженая женщина, наверно заведующая, и сказала:
— Вот это встреча! Спасибо, весёлые музыканты.
И всё было бы хорошо. Но подвёл барабанщик. Он со своим барабаном ни с того, ни с сего подскочил к теремку и стал бить палочками не в барабан, а в стенку теремка, да еще кричать: „Ур-ра!“
Приехавшие малыши испугались и заплакали.
— Так нельзя, барабанщик, — сказала высокая стриженая заведующая.
Нина Павловна схватила барабанщика за руку и увела его, а заодно и всех своих весёлых музыкантов.
Но они сразу стали совсем невесёлые, потому что им хотелось играть, дудеть и смотреть на незнакомых ребят.
С барабанщиком целый час никто не разговаривал.
Наденька хотела было подойти, потом решила: „Нет, потерплю. Если он такой, — пусть и я потерплю, и он потерпит“.
Только Таня подошла к нему и выпалила!
— Если ты натворишь, а нам из-за тебя вот как… так ты сперва думай. И когда своё ура кричать — думай, и куда палочками бить, тоже думай.
И Вова целый час сидел и думал. Всхлипывал и думал.
А Нина Павловна в его сторону ни разу не посмотрела, как будто его на свете нет. И это, конечно, было хуже всего.
Перекличка
Новый детский сад разместился в двух дачах, недалеко от ленинградских ребят. Возле тех дач тоже были игральная и спортивная площадки, уголок строителя, садовника, был и свой огород.
— Нина Павловна, пойдёмте к новым ребятам в гости, — на другой день после их приезда предложила Таня.
— Нельзя, — сказала Нина Павловна. — Сейчас они будут купаться в маленьком море, а нам пора на пляж.
И каждый день получалось так, что те ребята были заняты интересным делом, и эти были очень заняты. Они встречались только на прогулках и перекликались:
— Хорошее у нас маленькое море?
— Хорошее! А вы уже в большом купаетесь?
— Да-а! И вы скоро будете. И если у моря будет температура 27, вы не бойтесь. Это у него такая нормальная температура! Мы тут всё знаем, мы раньше всех приехали, мы черешню ели!
— И мы ели.
— А мы уже абрикосы и яблоки едим. Они ещё вкусней!
— И мы едим, и нам вкусней.
— А кто у вас хозяйка в огороде? Ага, нету! А у нас вот она, Наденька! Она были больная, а теперь не больная.
— И у нас есть больная! Вот она, Ира.
— А у нас Ира вот какая, самая толстая. У неё ничего не болит. А у вашей Иры что болит, желёзки?
— Нет, у неё ноги. Тис Тисович сказал, они не будут болеть и будут прямые.
— Тис Тисович сказал? Тогда не будут болеть!
— Тис Тисович смешной, как гриб! — засмеялся востроглазый, бритый наголо мальчишка.
— Я тебе как дам „смешной“! — грозно замахнулся на него Вова.
— Сам ты гриб! — рассердился Вадик.
И Наденька тоже рассердилась.
А через неделю приехал в новый городок третий детский сад, потом четвёртый.
Третий детский сад встречал тот, что приехал вторым. Встречал так же, как ленинградские ребята. Только у них в оркестре был ещё и колокольчик, и барабанщик вёл себя хорошо.
Четвёртый детский сад встречал тот, что приехал третьим. А у них в оркестре даже скрипка была. В их детском саду один мальчик уже учился играть на скрипке и взял её с собой в новый городок.
Этого мальчика звали Алёша. Глаза у него были серые, как у Наденьки, а пальцы длинные и тоненькие, как у Шурика.
Всем ребятам хотелось подержать скрипку, поводить по струнам смычком и хотелось послушать, как это Алёша на ней играет.
Но Тис Тисович сказал, что никакие струны не выдержат, если сто, ещё сто, ещё сто и ещё сто ребят поводят по ним смычком. Что струны непременно лопнут. А послушать, как Алёша играет, он сказал, можно. Алёша будет играть по радио, и всем будет слышно.
И вот, под вечер, только успели ребята с воспитателями усесться на своих площадках под пёстрыми зонтами, из всех радиорепродукторов послышался не очень смелый и не очень громкий голос:
— Это я, Алёша… Вам слышно, что это я?
— Слышно! — закричали все жители городка. — А тебе, как мы кричим, слышно?
Ответа по радио не было. Оно совсем замолчало. Потом Алёша сказал:
— Тис Тисович, лучше вы говорите… я говорить боюсь, а играть не боюсь.
Потом послышался голос Тиса Тисовича:
— Ты уже всё, что нужно, сказал. Теперь играй.
Алёша тоненько и очень красиво заиграл незнакомую песенку. Может быть, её потому никто не знал, что у неё не было слов. Так она и называлась: „Песенка без слов“. После неё послышалась такая музыка, под которую весело танцевать. Она называлась: „Галоп“.
После неё ребята долго хлопали и кричали:
— Алёша, тебе слышно?
Тис Тисович по радио сказал, что слышно, как они хлопают, даже на пароходе, который, вон там, вдали, плывёт по волнам.
Ребята бросились смотреть на пароход. Но он был далеко. В море видна была только светлая полоска.
Когда Алёша возвращался на свою дачу, Вова, Таня и Вадик побежали ему наперерез.
