Синтия Лорд - Правила. Не снимай штаны в аквариуме
Спасибо.
Я касаюсь карточки Секрет. Джейсон убирает руки, чтобы я могла переворачивать страницы разговорника.
Хочу. Открыть. Подарок — показываю я. Потом лезу в карман шортов и достаю Вместе.
На карточке я нарисовала себя на красной скамейке, а рядом Джейсона в его кресле.
— Прости меня.
Джейсон улыбается. Ты. Меня тоже. Пойдем. Со мной. Он разворачивается к выходу. Я вытаскиваю гитару из-под стула и спешу следом за ним, пряча ее за спиной. В коридоре я успеваю насчитать еще четыре двери для Дэвида. Джейсон заезжает в комнату.
У меня по спине пробегают мурашки. Конечно, в доме полно народу, и все-таки есть что-то гадкое и неправильное в том, что я захожу в комнату мальчика.
Над кроватью между двумя бейсбольными плакатами висит мой рисунок с домом Кристи.
А у окна стоит электрическое пианино.
— Это твое пианино?
Он кивает и переворачивает страницу разговорника. Я. Играю. Плохо. Но. Нравится.
— Мне бы хотелось послушать, как ты играешь. — Я достаю гитару из-за спины. — Прости, что такая упаковка, но я не знала, как иначе замаскировать ее.
Я развязываю ленту и снимаю мусорные мешки. Очевидно, что гитара не новая, но я надраила ее до блеска.
— Мама возила ее в музыкальный магазин, они перетянули струны и все настроили. Эта часть подарка от Дэвида, а гитара от меня.
Он широко улыбается. Спасибо. Кэтрин. Прекрасно. Гитара.
— Пожалуйста. — Я кладу ее поперек кресла, и он проводит пальцами по струнам. Звук насыщенный и волшебный, он звенит в воздухе даже после того, как Джейсон убирает руки.
Потрясающе! Жестом он показывает мне, чтобы я положила гитару на кровать.
Я беру у него гитару и кладу ее на подушку. Слышу, как Джейсон у меня за спиной переезжает к окну.
И вдруг начинает звучать музыка. Я оборачиваюсь и вижу, как Джейсон, подавшись вперед, тянется из кресла к своему пианино. Я подхожу ближе и вижу его пальцы. Они согнуты пополам, и он касается клавиш почти так же, как карточек со словами, по одной за раз. Мелодия простая и запоминающаяся.
— Как красиво!
Моя. Музыка.
— Джейсон? — послышался голос.
Я оборачиваюсь. В дверях стоит его мама, она улыбается:
— Дедушка должен будет скоро уйти. Думаю, пора подавать торт.
Джейсон сдает назад и поворачивается к двери. Я мельком оглядываю пианино, гитару на подушке, плакаты и рисунок с домом Кристи.
В коридоре уже слышно, как гости поют «с днем рождения», но я тихонько напеваю мелодию Джейсона. Мне хочется ее запомнить.
Торт шоколадный, мой любимый, но я лишь размазываю его вилкой по тарелке.
Рядом со мной на диване пожилой сосед Джейсона подробно рассказывает о своей борьбе с бурундуками:
— Они кажутся такими славными, пока не сгрызут в подвале все провода.
Звонят в дверь. Миссис Морхаус открывает.
— Спасибо, что пригласили нас, — доносится мамин голос. — Дэвид ждал этого весь день.
— А теперь я думаю не о том, какие они славные, — говорит сосед, — а о том, как оплатить счет за ремонт проводки.
Не успела я встретить маму и брата, а Дэвид уже пронесся мимо меня:
— Торт?
Я не спускаю с Дэвида глаз, пока он сидит на кухне за столом, особенно когда миссис Морхаус показывает что-то маме из окна.
— Какая красота! — говорит мама. — Их трудно выращивать? У нас в семье муж занимается садоводством.
Я встаю.
— Приятно было познакомиться, — говорю я человеку с бурундуками, когда замечаю, что Дэвид тянется к блюду с отставленным тортом. — Э-э… всего хорошего.
— Проклятые мелкие твари, — обращается он к соседке с другой стороны. — Заметили одного, считайте, что у вас их уже целый выводок.
Я спешу на кухню и ставлю свою тарелку с тортом перед Дэвидом.
— Ешь вилкой, а не руками, — шепчу я, вкладывая свою вилку в его ладонь.
Какая-то женщина полощет в раковине посуду, а Мэт стряхивает крошки с тарелок в мусорное ведро. Девочка-подросток с косичками вносит в кухню ребенка с перепачканным шоколадом ртом:
— Можно мне еще салфеток?
Джейсон подъезжает ко мне. Прости.
Сосед. Говорит. Все время.
— Ничего страшного. Моя бывшая соседка миссис Баумен тоже любит поговорить.
Жаль. Кэтрин. Новый. Соседка. Не. Может. Прийти. На. Мой день рождения.
— Уверена, Кристи бы понравилось. — Я бросаю на Дэвида строгий взгляд, потому что он полез в тарелку руками. — Но сегодня культурный центр устраивает танцы, и Кристи помогает украшать зал.
Хочешь пойти? Танцевать.
— Нет. Она идет с Райаном. Думаю, он не хочет, чтобы я там ошивалась рядом с ними. Да и мне неприятно его присутствие.
Дэвид слизывает глазурь с ладони, я даю ему салфетку, но он вытирает ею рот.
Я хочу сказать. Ты хочешь пойти? Танцевать. Со мной.
Я поднимаю взгляд от его разговорника. Он смотрит на меня, лицо у него серьезное.
— Я не могу.
Почему?
Я смотрю на карточку с большим вопросительным знаком.
Ты. Будешь? Меня. Стесняться.
— Нет, конечно!
Я слышу, что Джейсон стучит по карточкам, но не могу заставить себя взглянуть. Я стряхиваю крошки с рубашки Дэвида в горсть.
— Я просто ужасно танцую. Кошмарно.
У меня даже есть правило на этот счет. Никаких танцев. Только если я одна в своей комнате или в полной темноте.
Джейсон издает громкий рокочущий звук. ПРАВИЛО. Глупо. Оправдание.
У меня перехватило дыхание. Все в кухне уставились на нас, кроме Дэвида, который задвигает стул на место.
— Мои правила не глупости, — произношу я тихо, — и не оправдания.
Да. Оправдание. Мне. Просто. Нравится. Музыка. Он смотрит хмуро. И. Ты.
Рванув джойстик, Джейсон выезжает из кухни мимо Дэвида, открывающего дверцы буфета.
— Еще торта? — спрашивает Дэвид, пока я отдираю его пальцы от ручки дверцы.
— Все. Мы уходим. — Схватив Дэвида за руку, я тащу его за собой. — Простите, нам пора.
— Кэтрин, что-то случилось? — спрашивает мама.
Я толкаю дверь. Мы сбегаем по пандусу, слезы льются у меня по щекам.
Некоторые люди думают, что они знают тебя, хотя это совсем не так
Я сижу в машине, прислонившись головой к стеклу, скрестив ноги и руки, чтобы сдержать боль внутри себя. Прикрыв уши руками, рядом со мной сидит Дэвид.
— Это из-за Дэвида ты так расстроилась? — спрашивает мама.
Невероятно! Я смотрю в зеркало заднего вида.
— Ты должна была следить за ним! Ты обещала!
— Я следила, — отвечает она. — Он не делал ничего такого.
— Он открывал двери!
— И что? Он открыл одну дверцу. — Ее взгляд встречается с моим в зеркале. — В конце концов родственники Джейсона все понимают.
— Понимают что? Что мы такие же ненормальные, как и они? Ты думаешь, от этого кому-нибудь легче?
— Тише, — говорит мама, бросив взгляд в сторону Дэвида.
Я смотрю на него, и мне хочется, чтобы он отнял руки от ушей и сказал: «Все будет хорошо, Кэтрин. Не переживай», или «Я буду очень стараться в следующий раз», или даже «Прости».
Но он сидит, как сидел, мерно покачиваясь, с блуждающей улыбкой на лице.
— Хочешь, я позвоню миссис Морхаус и извинюсь? — спрашивает мама.
— Слишком поздно. — Я отворачиваюсь и рассеянно смотрю в окно: обочина дороги расплывается полосой песочного цвета. — Джейсон пригласил меня на танцы в общинный центр. А когда я отказалась, он сказал, что, наверное, я стесняюсь его.
— А ты?
— Нет… но… Понимаешь, мир снаружи совсем не такой, как там, в клинике.
В других местах все пялятся или отворачиваются. И я знаю, о чем они думают: «Господи, кошмар какой», или «Что с мальчиком?», или «Хорошо, что это не я». Я так устала от всего этого.
— Мало ли что думают люди, важно, что думаешь ты.
Может, она отчасти и права, но истина эта горькая и неутешительная. Я смотрю на Дэвида.
— Только от этого не легче.
— Не легче.
Дэвид перестает раскачиваться и, мельком взглянув на меня, говорит:
— Прости, Квак.
На этот раз мама его не одергивает.
Дома мама сказала, что ей надо завезти какие-то бумаги клиентам.
— Хотите поехать со мной или останетесь дома?
Снова оказаться вместе с Дэвидом в чужом доме я сегодня больше не желаю. Вывалив пазл на пол в гостиной, я радуюсь тому, что здесь есть только один вариант точного соответствия.
— Где небо, Квак? — спрашивает Дэвид.
Я ищу детали голубого неба и белесых облаков. Сначала верхний левый угол, потом еще один фрагмент неба с ровной кромкой. Я показываю ему белый:
— Думаю, это следующий.
Дэвид моментально выхватывает деталь у меня из рук и ставит ее на место.
