Ярослав Свиридов - Шляпс!
— А уж как мне повезло! — ликовал папа, стаскивая с себя осточертевшие женские сапоги. — Я уж думал, придется помирать на сцене. Спину сорвал!
— Извините, что втравил.
— Пустяки! — великодушно сказал папа. Теперь он был готов любить весь мир.
— А у нас огнетушитель взорвался! — обрадовал Виктора Геннадьевича подбежавший Митрофан.
Вокруг двух Карабасов собрался весь околачивавшийся за сценой без дела пятый «Д» и, избегая излишних подробностей, сжато ввел своего классного руководителя в курс дела.
— А Денис выступает в наручниках!
— И у него нос сломан!
— А Митя в Турцию умотал!
— А Юра почти весь реквизит съел!
— А Костик продюсера чуть сапогом не убил!
— Зрителям нравится!
— Ого. Ну что ж… Это главное, — улыбнулся Виктор Геннадьевич.
— И это… Виктор Геннадьевич, я забыл дерево вытащить на сцену, — виновато сказал папа.
— Ай-яй-яй.
— У нас тут уже много чего было сегодня. Так что, я думаю, вы, когда с Дуремаром пойдете на сцену, просто захватите дерево с собой. Зрители, мне кажется, уже ничему не удивятся.
— Прям вот так?
— Угу. Доверьтесь профессионалу. Я этим уже с утра занимаюсь, — и папа с чувством выполненного долга снова откинулся на спину.
С таблетками в животе и без груза ответственности на плечах папа совсем разомлел и не заметил, как заснул. Обнаружив посапывающего папу, Соня накрыла ему голову своей лисьей безрукавкой.
Папа спал тревожно. Ему снилось, что ворона ограбила банк и оставила на сейфе его отпечатки пальцев.
6
Пятый «Д» раскланивался под аплодисменты зала.
Анна Степановна дала знак охраннику приготовиться. Всю вторую половину пьесы Михаил стоял у сцены и прокручивал в голове возможные варианты исхода его схватки с психом, игравшим Карабаса. Последний раз Михаил утихомиривал буяна, когда в прошлом году ему пришлось разнимать драку третьеклассников. Карабас был на вид куда сильнее третьеклассника. А значит, и его укус мог быть куда больнее.
И почему Анна Степановна выбрала его, а не второго охранника, дежурившего у другого входа в школу? Можно подумать, у Михаила без этого мало стресса на работе!
Когда Анна Степановна кивнула, Михаил напрягся. Однако тут к сцене подбежали родители и начали фотографировать своих чад.
Остальные зрители потянулись к выходу. Анна Степановна, извинившись, попросила РОНОшников подождать у нее в кабинете и присоединилась к Михаилу.
— Силу применять в крайнем случае, — предупредила директриса.
— В смысле — он нужен нам живым? — отчего-то вырвалось у Михаила.
— Не драматизируйте!
— Да, не драматизируйте! Но я тоже нужен мне живым!
— Я больше беспокоюсь не о вас, а о Викторе Геннадьевиче. Он куда-то пропал.
— Вот для таких случаев у школьных охранников и должно быть оружие.
— Ну, ну. Ваши мышцы — ваше оружие.
Слова директрисы польстили, но не упокоили.
— Ладно. Какой у нас план? — спросил Михаил.
— Сначала избавимся от родителей. А там уже по обстоятельствам. Господи! Чем же он запугал детей? Или он им что-то наврал? Почему они сейчас не кидаются к родителям и не просят их увести от этого чудовища?
Директриса поднялась на сцену. Михаил печально вздохнул и пошел за ней.
Никто из актеров не обратил внимания на Анну Степановну. Пятый «Д» был занят позированием перед родительскими камерами. Анна Степановна заглянула за декорацию и вздрогнула. На полу лежало тело. Голова его была накрыта какой-то рыжей тряпкой.
«Бедный Виктор Геннадьевич», — подумала директриса. Она обернулась и глазами показала Михаилу, чтобы он тоже заглянул за декорацию.
Увидев тело, охранник перекрестился.
Тело шевельнуло ногой.
— Жив, — с облегчением сказала Анна Степановна.
— А вдруг это судороги? — прошептал Михаил.
— Успокойтесь…
Директриса решительно вышла в центр сцены.
— Уважаемые родители! — сказала она. — Спасибо, что пришли на наш спектакль. Забирайте своих детей и идите в класс. Там вас ждет продолжение праздника. А вы… ммм… Виктор Геннадьевич, останьтесь тут на минутку. Одно маленькое дело.
Карабас кивнул и занялся осмотром дерева, которое сегодня подвело и едва не погребло его под собой. По задумке, Буратино должен был стоять на стремянке, высунувшись по пояс из-за декорации, нависая над веткой дерева, словно сидел на ней. А само дерево придерживал специально обученный этому делу Рома Пехов, сидевший за ним на корточках. Для этого с обратной стороны к доске были прикручены две дверные ручки, за которые и следовало держать ствол.
Обе ручки выпали в самый неподходящий момент, когда Виктор Геннадьевич только-только собирался наматывать на ствол бороду. Дерево упало, явив зрителям прятавшегося за ним Рому. Виктору Геннадьевичу пришлось сделать вид, что так все и задумывалось, и упасть рядом, словно Карабаса стукнуло рухнувшим стволом.
Исход родителей все не кончался и не кончался. Особенно раздражал Михаила чей-то лысый папа, неторопливо разбиравший свою камеру с треногой прямо перед сценой. А когда он наконец закончил возиться с аппаратурой, то уселся и стал чего-то ждать. Тем не менее других взрослых свидетелей в зале уже не было.
Михаил посмотрел на Анну Степановну, которая с застывшей улыбкой стояла на том же месте. Вокруг все еще мельтешили несколько детей, похоже, не собиравшихся никуда уходить.
Виктор Геннадьевич поднял дерево, чтобы прислонить его к декорации. «Еще послужит», — решил он.
Увидев, что Карабас повернулся к нему спиной и обе его руки заняты, Михаил не смог больше переносить нервного напряжения и бросился в атаку.
— Сзади! — крикнул Семен Семенович, из-за чего обернулись и Виктор Геннадьевич, и Михаил.
Оставшись без поддержки, дерево шлепнуло Михаила по голове, и оба они грохнулись на сцену.
Анна Степановна, пропустившая молниеносную череду событий за своей спиной, сделала совершенно не те выводы.
Она перевела взгляд с Виктора Геннадьевича на поверженного Михаила и крикнула:
— Дети! Бегите!
Соня, Костик, Инна, Денис и братья Ерохины недоуменно переглянулись.
Виктор Геннадьевич же кинулся к охраннику, чтобы помочь ему встать. Тот в ужасе начал отползать.
Анна Степановна обернулась к Семену Семеновичу:
— Помогите его задержать!
— Да чего его задерживать? Его уже дерево задержало. Хе-хе, — сказал Семен Семенович, но все-таки поднялся с места.
Охранник дополз до края сцены и с испугом смотрел на приближающегося Виктора Геннадьевича.
— Стойте! Уймитесь! — Анна Степановна смело шагнула навстречу Виктору Геннадьевичу.
Он остановился.
— Анна Степановна! Я же не специально!
Директрисе показалось, что Карабас сказал это голосом Виктора Геннадьевича. Потом ей показалось это снова.
— Он сам бросился под дерево! — продолжал оправдываться Карабас.
Из-за декорации выглянул папа.
— Здрасьте, — тихонько кивнул он Анне Степановне.
Анна Степановна крепко зажмурилась, но, когда открыла глаза, папа не исчез. Зато у Карабаса исчезла борода. Без нее он еще больше стал походить на Виктора Геннадьевича.
— Мне надо присесть, — сказала Анна Степановна.
Инна подтащила бабушке стул.
— Хотите попробовать белого кваса? — спросил у директрисы Семен Семенович, когда она уселась. — Очень освежает.
Анна Степановна сжала виски пальцами.
— Кто-нибудь мне объяснит, что происходит? Карабаса же играл… вон тот… — она кивнула на папу.
Папа смущенно поклонился и ойкнул. Спина еще не совсем отошла.
— Видите ли, Анна Степановна, из-за обстоятельств непреодолимой силы я не смог вовремя… В общем, я застрял на даче, и нашему Алексею Леонидовичу пришлось за меня отдуваться половину спектакля.
— Видимо, я ваше появление пропустила, когда выходила…
— В общем, спасибо Алексею Леонидовичу. Он всех нас спас! Спектакль состоялся только благодаря ему!
— Много чего состоялось благодаря ему… — сказала Анна Степановна. — Вот уж не думала, что буду рада выйти на пенсию.
— Ну что вы! Вам еще рано! — заверил директрису Виктор Геннадьевич.
— Нет, нет. Все решено.
— Баб! Значит, теперь у нас Виктор Геннадьевич будет директором! — проговорилась Инна.
— Почему? — удивился Виктор Геннадьевич.
— Почему? — удивилась Анна Степановна.
— Ну ты же говорила, что на твое место нужно кого-то молодого. И сказала, что в день спектакля все решится. Разве ты не хотела убедиться, что раз со спектаклем Виктор Геннадьевич справится, то и со школой сможет?
— Виктор Геннадьевич и раньше справлялся со спектаклями. Зачем бы мне такую проверку ему устраивать? И сегодня, к слову, спектакль не сказать, что прошел на пять.
