Чарльз Кроуфорд - Бег на трех ногах
– Да, плакал один раз. Мне было пять лет и меня взяли посмотреть «Бемби». Когда его мама умерла, я заревел. Но я был совсем маленький.
– Я даже борюсь с собой, чтобы фильмы меня так сильно не трогали. В конце концов, это все только выдумка.
– А один раз я убежал из зала. Мне было шесть лет, я стащил у мамы из кошелька доллар и один пошел смотреть «Волшебник из Оза».[13] Когда летучие обезьяны спрыгнули вниз и схватили Дороти, я так испугался, что чуть не наделал в штаны. Убежал из зала и конец фильма смотрел, стоя в дверях.
– Какой ты был смешной. А здесь прохладно. Нам, наверное, пора возвращаться. Все-таки надо было взять кофту, – сказала Эми и кашлянула.
– Да, наверное, надо было. А Брент сейчас думает, куда это мы запропастились.
Кирк заплатил за блины, и они вышли на пустынную улицу. Их силуэты отражались в темных витринах.
– Как жаль, что мы ничего не принесем Бренту, – сказала Эми.
– А почему бы и не принести?
– Все магазины уже закрыты.
Прошли мимо витрины с керамикой и заморскими диковинками, мимо магазина, где продавались джинсы и джерси.
– Что можно найти в городе, когда все уже закрыто? Как же мы не подумали об этом раньше! Могли бы захватить для него хоть стаканчик кукурузы, – сказала Эми.
– Можно разбить окно и что-нибудь стащить, – предложил Кирк. – Пустимся во все тяжкие.
– А как будем удирать с твоим креслом?
– Со скоростью черепахи.
– Вот именно.
– Представь себе сенсационный заголовок в газетах: «Ограбление витрины! Больная мононуклиозом и прикованный к креслу инвалид опять оставили свой зловещий след»! Пожалуй, чересчур драматично.
Кирк остановился, нагнулся и поднял яркий фантик от конфеты.
– Давай подарим Бренту этот фантик. Как ты думаешь, он на что-нибудь ему пригодится?
– Ты очень заботлив. Но, по-моему, у него их и так девать некуда.
– Хуже всего дарить тому, у кого все есть. Можно бы принести ему цветы. В больницу ведь всегда приходят с цветами.
– Кирк, это прекрасная мысль. Только где мы их возьмем? Нам по дороге не попался ни один цветочный магазин, торгующий круглосуточно.
– Это верно. А я знаю где!
– Где?
– В квартале отсюда есть кладбище.
– Ты, наверное, шутишь.
– Нет, я совершенно серьезно. На кладбищах всегда горы цветов. И они пропадают там зря.
– Нет, это нельзя.
– Почему? Один цветок оттуда, один отсюда. Никто и не хватится. Ну кому их будет жалко? Потом от них только один мусор. По-моему, вообще на кладбищах надо вешать таблички с надписью: «Не сорить».
– Может, ты и прав, – засмеялась Эми. – Только бы нас не заметили.
– Да кто же нас заметит в такую пору?
Часы на углу пробили половину двенадцатого.
Кирк ехал впереди. Эми шла за ним. В конце небольшого парка стояла церковь и при ней небольшое кладбище. Кирк с Эми вошли в ворота. Здесь было темнее и теплее. Свет от уличных фонарей сюда не доходил.
– А тут, наверное, водятся привидения, – сказала Эми.
Высоко в кронах деревьев горели светляки. Эми бродила среди надгробий. Кирк ехал по сырой траве.
– Завтра кто-нибудь заметит твои следы, – вполголоса проговорила Эми.
– И решат, что приезжали вурдалаки на велосипедах, – отозвался Кирк.
Подходящих цветов пока не было. На могилах стояли горшки с геранью, петуньей и ноготками.
– Совсем ничего нет, – сказал Кирк. – Герань пахнет тиной. А Бренту я какую-нибудь дрянь не понесу.
Углубились в самую темень.
– Эми, смотри, – позвал Кирк.
Эми подошла к нему. Кирк остановился у целой горы цветов: свежие белые гвоздики и белые розы.
– Наверное, сегодня положены, – сказал Кирк. – Давай возьмем несколько роз и гвоздик. Смотри как их много.
– Я не могу, – сказала Эми.
– Глупая. Всего два или три цветка. Никто и не заметит. Брент их оценит больше, чем этот бедняга. Дай мне вот эти розы.
Эми нагнулась и взяла две розы. Протянула Кирку и уколола палец шипом. Пососала его, пока кровь не остановилась.
– Вон еще те гвоздики.
Эми протянула несколько гвоздик. Цветов было так много, что изъян был совсем незаметен.
– Еще немного, Эми, – сказал Кирк.
Эми протянула ему еще цветок. У Кирка на коленях вырос душистый ворох, излучающий слабое белое сияние.
– Как они красивы, – тихо сказала Эми. – Бренту понравится.
– Очень! Вот как здорово мы придумали.
– Я что-то очень устала, – сказала Эми, прислонившись к памятнику. – А вечер был чудесный. Если мы здесь останемся ночевать, к утру нас подернет росой. Как это будет красиво. Волосы будут сверкать бриллиантами. Если бы Брент был с нами, я бы осталась.
– Пожалуй, все-таки пора возвращаться, – сказал Кирк.
Эми взглянула на могильный холмик, откуда они взяли цветы.
– Спасибо, – сказала она. – Брент будет рад. Надеюсь, вы не рассердились на нас.
– Идем скорее, смешная ты девчонка, – позвал ее Кирк.
Они шли по темному кладбищу между могильными памятниками и надгробьями. Скоро показались ворота, и они вышли на улицу, освещенную фонарями.
– Какой у тебя глупый вид, Кирк, – сказала Эми. – Ты словно оранжерея на колесах.
На крыльце одного темного дома залаяла собака. Это была большая немецкая овчарка. Она стояла на верхней ступеньке и грозно рычала.
– Милый песик, – сказал Кирк, – почему бы тебе не заняться своей костью.
Собака сбежала с крыльца и, громко лая, помчалась прямо к ним.
– Она разбудит всю улицу, – сказала Эми и бросилась бежать. Каблучки ее дробно стучали.
Кирк что было сил крутил колеса. Собака еще немного побежала за ними и в конце своего двора остановилась, не переставая лаять.
– Тише ты, брехунья, – крикнул ей Кирк.
Догнал Эми, бросил ей с колен гвоздику и проехал мимо нее вперед. Эми шла за ним, размахивая гвоздикой. Она напевала песенку без слов на собственный мотив, и голое ее нежно звучал в ночном воздухе. Кирк замедлил ход. Эми пошла рядом, похлопывая его гвоздикой по голове.
Вот и ворота больницы.
– Ш-ш-ш, – прошептала Эми, смеясь и немножко задыхаясь. – Мы с тобой похитители цветов. Сейчас мы их контрабандой внесем в больницу. Давай двигаться тихо, тихо. Иначе мы попали в беду.
Она толкнула дверь на пружине, и Кирк въехал во двор. Эми вошла следом. В вестибюле было темно и пусто. Светилось только табло под лифтом. Стараясь не шуметь, пересекли вестибюль. Эми не удержалась и прыснула.
– Ш-ш-ш, – зашипел теперь Кирк. – Ты можешь хоть минуту побыть серьезной?
– Какой у тебя смешной вид с этой охапкой цветов, – сказала она, схватила гвоздику и сунула ему за ухо.
Кирк нажал кнопку, дверь лифта раскрылась. Нажали на шестой этаж, и кабина взмыла. Наверху было светлее: в дальнем конце горела лампа на посту дежурной сестры.
– Ну, теперь тихо. Не дай бог нас поймают.
Эми пошла на цыпочках, но шаги ее гулко раздались в ночной тиши. Казалось, даже шины шуршат оглушительно. Взглянув на разукрашенного цветами Кирка, Эми опять хихикнула. Они были уже у самой двери в ее комнату, как вдруг сестра Шульц поднялась из-за стола и двинулась прямо к ним.
– Явились, беглецы. Знаете какого я страху из-за вас натерпелась. Хорошо, что Брент сказал мне, куда вы делись. Чур, на него не сердиться! Я вымолила у него признание.
– А кто-нибудь еще знает?
– Нет, хотя я должна была немедленно сообщить о вашем исчезновении. Вы поступили очень неразумно. Особенно ты, Эми. Ночь довольно холодная.
– Но такая прекрасная.
– Да, знаю. Вы хоть немножко развлеклись?
– Еще как!
– А теперь – марш спать. Уже очень поздно.
Эми пошла к себе.
– Отдай Бренту цветы, хорошо, Кирк? – сказала она, обернувшись. – И пожелай ему от меня спокойной ночи. Спасибо тебе, Кирк. Я очень люблю кино.
– Спокойной ночи, Эми. До завтра.
До палаты Кирка довезла сестра Шульц. Она несколько раз прищелкнула языком, один раз даже как будто издала смешок.
– Спасибо, сестра Шульц. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи. И больше так не делай. Ты ведь не хочешь, чтобы у старушки Шульц были из-за тебя неприятности.
– Спокойной ночи, – попрощался Кирк и въехал к себе в палату, едва освещенную двумя ночниками.
– Добрый вечер, Кирк. – Брент еще не спал. – Хорошо повеселились?
– Шикарно! И тебя есть чем порадовать.
– Спасибо. А что это такое?
– Сейчас увидишь. Включи свою лампу.
Брент включил и рассмеялся.
– Вы что, ограбили оранжерею?
– Почти угадал, – рассмеялся и Кирк. – Просто решили хоть чем-нибудь скрасить тебе скучный вечер.
Кирк подъехал к умывальнику и, налив в раковину воды, сунул туда цветы.
– Пусть до утра тут полежат. Эми устроит нам взбучку, если они завянут.
Кирк подъехал к своей кровати. С трудом разоблачился, надел пижаму и лег. Брент выключил свет.
– Хороший был фильм?
– Ничего. Про любовь. У героини был очень милый возлюбленный.
