Сфинкс - Паутина
Через пару минут, что Гарри и Альбус двигались прочь от центра сражения, они наткнулись на Кингсли — у того была порвана мантия, по лицу струился пот.
— Гарри, ты с ума сошел?!
— Что?!
— Да там сейчас ад! — мракоборец ткнул рукой в ту сторону, куда направлялись Гарри и его сын. — Там собрались шестеро волшебников и тринадцать волков. Мы их накрыли куполом, но слабым. Сейчас ждем помощи…
— Кингсли, как можно эвакуировать отсюда Ала?
— Туба сказал, что вон там, — начальник мракоборцев махнул вправо, где лес редел, — заканчивается действие анти-трансгрессии…
Они пригнулись, — Гарри прикрыл собой Альбуса — когда над ними столкнулись сразу три красных луча. Потом взрослые кивнули друг другу и разошлись в разные стороны.
— Я отведу тебя к Тедди…
— Он здесь, — тихо ответил Ал, поспешая за отцом.
— Мерлин… — простонал Гарри, который теперь беспокоился еще и за крестника. Потому что один Люпин в его жизни уже пал в битве за свет. Неужели такое возможно снова?!
На опушке Гарри попробовал трансгрессировать — не удалось. Поспешно прошел еще метров пять — опять неудачно. Через несколько шагов они оказались на берегу.
— Ты так предсказуем, Поттер…
Гарри резко обернулся, чтобы увидеть луч, что ударил его в грудь, и собственную палочку, вылетевшую из руки и упавшую у самой воды. Не было боли, он не потерял сознание — он просто опять не мог двинуться. Мерлин, как он мог быть таким наивным?! Как мог не подумать о том, что именно здесь его и будут ждать?!
Перед ним стоял Том, у его ног сидел небольшой, поджарый волк и преданно, словно собака, смотрел на молодого человека. Том держал в руке палочку.
Черт, Альбус. Сын схватился за руку Гарри, но стоял чуть впереди, расправив плечи. Альбус!
— Ты не справишься с Наги, мальчик, — усмехнулся Том, перехватив взгляд Альбуса. Тот, видимо, пытался успокоить волка, вставшего и грозно смотревшего на Поттеров. — Это собака, в ней нет ничего человеческого, ты не найдешь там ничего.
Гарри пытался сделать хоть что-нибудь, хоть как-то помочь сыну.
— Поттер, прежде чем я тебя убью, ты увидишь смерть того, кого ты любишь больше всего на свете. Иди сюда, мальчик…
Гарри до боли в мышцах пытался побороть заклинание, но мог лишь смотреть, как Альбус прижимается к нему, ища защиты, а их враг подманивает к себе собаку.
— Смотри, Поттер, смотри и запоминай… Возможно, я даже дам тебе пожить еще пару месяцев, пожить, вспоминая, как на твоих глазах погиб человек, которого ты любил… Наги, фас!
Раздался рык, и собака с обнаженными клыками бросилась на Альбуса, который ничего не успел сделать.
Ал!!! Неееет!!!
Гарри видел, как сын упал — внутри мужчины раздался крик отчаяния и бессилия. Его сын… Кровь его сына. Зубы и когти, рвущие хрупкое тело ребенка.
Гарри не видел, что происходило, хотя воздух вокруг наполнился шумом и движением. Том бросился бежать. К облегчению Гарри, зеленый луч откинул собаку от замершего тела его сына, а сам Гарри смог двигаться. Он не видел и не слышал ничего, падая на колени рядом с мальчиком. Растерзанным, истекающим кровью. Большие зеленые глаза закатились, руки мелко подрагивали.
— Ал!!! — взвыл Гарри, не собираясь принимать правду. Рядом кто-то тоже упал на колени, кто-то зажимал руками раны мальчика, водил палочкой.
Гарри вскочил, в один прыжок подобрал палочку и бросился в лес — туда, где скрылся убийца его сына.
Часть четырнадцатая: Паучье око
Глава 1. Джеймс Поттер
Что-то странное творилось в Хогвартсе, Школе Чародейства и Волшебства, и Джеймс никак не мог понять, что.
Ну, вполне нормально, когда студент пропускает занятие — молодость, стремление к свободе, а не к знаниям. Да мало ли причин?! Но вот чтобы занятия пропустил преподаватель, да еще не один, а трое, — это на памяти гриффиндорца было впервые. Ладно, такое можно было допустить в отношении Трелони или Слизнорта, но чтобы МакГонагалл — сама МакГонагалл! — не явилась на занятие, было уму непостижимо. И, судя по всему, вместе с директором решили «забить» на учеников Фауст и Флитвик.
Джеймс сидел в коридоре четвертого этажа, на подоконнике, переписывая свое эссе по Трансфигурации — его нужно было сегодня сдать, а гриффиндорец написал кое-как. Но раз уж МакГонагалл дала ему дополнительное время, грех им не воспользоваться.
Но все-таки странные дела творятся! Пропали три профессора, ладно, не особо-то и жалко, хотя интересно. Но ведь еще и Малфой как сквозь землю провалился. Можно было бы предположить, что слизеринец где-то с Лили — радуется избавлению от любовного зелья, но ведь сестра недавно прошла мимо в компании однокурсников. У них должны были быть Заклинания.
Джеймс отложил эссе — пропала охота учиться. Черт, что происходит? Где Малфой?
— Привет, Розу не видел? — рядом уселся Хьюго, бросив свою сумку на полу.
— Только не говори мне, что и она куда-то исчезла… — с легкой паникой спросил Джеймс.
— Тоже? А, что, еще кто-то не явился на занятия?
— Да, было дело, — отмахнулся Джеймс, поджимая губы. Недоброе чувство посетило гриффиндорца. Так, школьная староста. Директор. Два преподавателя. Малфой. Где связь?
— Слышал, что утром Лили устроила представление у кабинета Нумерологии… — Хьюго подтянул длинные ноги и оперся о колени.
— Да, какие-то гении скормили ей любовное зелье…
— Слизеринцы, — твердо сказал Хьюго.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я видел их старосту, он рассказывал, что Малфой напоил зельем трех девчонок с его факультета, и те чуть не довели до инфаркта Филча…
— Филча?! — Джеймс от удовольствия чуть не свалился с подоконника. Глаза его загорелись. — Правда?!
— Ну, да, — кузен улыбнулся. — Говорят, что Паркинсон его взасос поцеловала…
Джеймса чуть не вырвало, когда он это представил.
— Слушай, а ты уверен, что это сделал Малфой?
— Шелли видела, как его поймал Филч и потащил в кабинет МакГонагалл, — Хьюго взял эссе Джеймса и пробежал по нему глазами.
Поттер нахмурился: так-так, ситуация прояснялась. Вот и связь между пропавшими. Может, они все еще у директрисы? Тогда где Роза?
— Эй, Уильямс! — Джеймс увидел, как по коридору понуро плетется Майкл. Тот оглянулся и медленно подошел к двум братьям. — Ты Розу не видел?
— Она говорила, что ее вызвали к МакГонагалл по какому-то вопросу, — пожал плечами парень. Джеймсу очень не понравился вид капитана сборной по квиддичу.
— Если он будет таким в субботу, нам не обыграть Слизерин, — отметил это и Хьюго, когда Уильямс пошел прочь.
— Он из-за Розы такой?
— Думаю, да. Шелли говорила, что Майкл влюблен в Рози, а она решила остаться с ним просто друзьями…
— Велика потеря, — хмыкнул Джеймс, но оставался хмурым. Во-первых, похоже, что в кабинете МакГонагалл военный совет, причем он продолжается до сих пор. Во-вторых, вратарь Гриффиндора может провалить игру, которая надвигалась со скоростью бешеного гиппогрифа.
— Привет…
Джеймс и Хьюго подняли глаза на девочку. Джеймс пытался вспомнить имя стоявшей перед ними рейвенкловки — то ли Ванна, то ли Ванда. Кажется, она была пятикурсницей, а может с четвертого. Единственное, что точно знал о ней гриффиндорец — она дочь миссис Линч, подруги отца, которая была на похоронах мамы.
— Здравствуй, Виола, — Хьюго махнул рукой девочке.
Джеймс с легкой улыбкой оглядывал девчонку: длинные светлые волосы, перевязанные, кажется, шнурком от ботинка, заколка, похоже, сделана из чешуйки какого-то животного, на галстуке — значок «Пощадите водопариков». Кто такие водопарики, Джеймс даже не стал задумываться: чего ожидать от дочери тех, кто в прошлом году совершил экспедицию в Африку, чтобы найти популяцию песочных нарглов.
— У нас не было Защиты, — улыбнулась красивой, но немного наивной улыбкой рейвенкловка, перебирая пальцами браслет из мелких ракушек. Она перехватила взгляд Джеймса и махнула у него перед лицом рукой: — Это мне прислал папа. Он сейчас в Австралии, исследует вопросы выживаемости в кораллах русалок-карликов…
— А есть такие русалки? — изумился Хьюго, привлекая к себе взгляд девочки.
— Конечно, о них писали еще древние исследователи волшебных существ, — назидательно ответила Виола, глядя на гриффиндорцев светло-голубыми глазами. Потом она улыбнулась Хьюго и произнесла: — Ты не хочешь пригласить меня на Рождественский бал?
Хьюго чуть не упал с подоконника, а Джеймс от неожиданности ударился затылком о фрамугу. Но, кажется, мисс Линч этого не заметила. Она рассеянно улыбалась.
— Виола, э… но ведь бал лишь через два месяца, — заметил Хьюго, обретая равновесие. Он стал пунцовым от корней волос до шеи, которая пряталась в воротничке небрежно застегнутой рубашки.
