Софья Могилевская - Восемь голубых дорожек
Всхлипывая, Туся с трудом из себя выдавила, что так делать она больше никогда не будет. Никогда!
А по дороге домой Туся, не переставая, жаловалась бабушке. Вот как с ней поступили несправедливо, очень несправедливо! Ведь она ничего плохого не сделала, а ее чуть даже не прогнали из бассейна. А все эта Голубева! Такая выскочка… Всегда первая поднимает руку, а из-за нее другие должны страдать. И вообще к ней, к Тусе, ужасно придираются. Ужасно!
На Тусином лице еще блестели следы недавних слез. Анна Мартыновна слушала внучку молча, сжав в ниточку губы. Она не одобряла Зою Ивановну: как можно так обращаться с ребенком? Особенно с таким впечатлительным, как ее Туся…
Разбитое стекло
Это было в школе, на большой перемене. Антон подошел к Маринке.
Маринка теперь больше не сторонилась Антона. Она знала, сейчас он заговорит с ней о бассейне. Так оно и было.
Посмеиваясь, Антон спросил:
— Здорово вчера трусила?
Маринка хотела было ответить, что не здорово, а так себе, самую чуточку.
Но Антон не дал ей соврать:
— Не отпирайся. Все равно я видел.
И Маринка не стала кривить душой. Конечно, она боялась, даже ох как боялась!
— А потом перестала бояться? Ну, когда решила прыгнуть?
— Все равно боялась.
— А все-таки пошла?
Маринка кивнула.
— Почему? — допытывался Антон.
Маринка покраснела: не могла же она объяснить, что тогда ей очень не хотелось перед ним, Антоном, выглядеть трусихой. Она уклончиво ответила:
— Зоя Ивановна сказала… про силу воли. А вообще прыгнула — и дело с концом!
Антон вдруг признался:
— Я, знаешь, тоже пятился назад… Ну, когда мне велели первый раз прыгать с вышки.
— Тоже боялся?! — Маринка оживилась от удовольствия.
Антон заметил:
— Наверно, это со всеми так: сперва ой-ой как страшно, а потом привыкают, и уже — ничего.
Маринка кивнула, а Антон ее похвалил:
— Все-таки ты смелая! Ведь младше всех. Маринка радостно вспыхнула. Но справедливость важнее всего.
— А вот и нет! — воскликнула она. — И вовсе я не младшая. Галя еще младше. И Костя Великанов тоже. Ты не смотри, что он ростом такой. Все равно он никакой не старший. Он на пять дней моложе меня.
Антон улыбнулся:
— Тогда, конечно.
— Ну, вот. Я и прыгнула, значит.
Разговор этот был в понедельник. А во вторник в бассейне после очередных занятий Зоя Ивановна подозвала Маринку:
— Скажи, ты с Антоном Черных в одной школе?
Маринка ответила, что не только в одной школе, но даже в одной смене.
— Вот и отлично. Передай ему, чтобы завтра приходил на полчаса раньше. Не успела его предупредить. Убежал он.
— А завтра среда, — напомнила Маринка. — Он ведь по средам не ходит в бассейн.
— Теперь он тренируется каждый день. Готовится к соревнованию. Так не забудешь?
— Ни за что не забуду!
— Я на тебя надеюсь, — сказала Зоя Ивановна.
По пути домой Марина похвасталась Косте: смотри, какое поручение дала ей Зоя Ивановна!
— Ты знаешь, теперь Антон каждый день тренируется. Ему нельзя пропускать. Он будет в соревнованиях участвовать, — с оживлением сыпала она. И, чтобы еще больше подчеркнуть важность данного ей поручения, прибавила: — Зоя Ивановна сказала, что на меня надеется.
Костя знал о будущем соревновании. И сейчас он не то, чтобы завидовал Маринке, но все-таки…
— А хочешь, лучше не ты, а я передам Антону? — вдруг предложил он.
Маринка — нет, не согласилась:
— Кому, тебе, что ли, Зоя Ивановна велела? Ну и вот, ты здесь ни при чем. Сама передам Антону.
— Заважничала, — чуть обидевшись, проговорил Костя. — Думает, мне очень хочется! Ну и передавай сама!
О поручении Зои Ивановны Марина помнила весь этот день до вечера. А утром, придя в школу, начисто о нем забыла.
Да и как тут не забыть?
Во-первых, в школе у них была классная работа по арифметике. Вдобавок еще и контрольная работа. Первая в жизни контрольная! Они решали очень трудную задачу: у одного мальчика было десять яблок, у другого только пять. На сколько яблок у одного мальчика было больше, чем у другого? Маринка долго думала над этим, а все-таки решила раньше всех. «Правильно», — посмотрев решение, сказала Вера Павловна и тут же поставила красными чернилами рядом с ответом большую пятерку.
Вообще все отметки Вера Павловна им ставила только красными чернилами. И Маринка считала это несправедливым. Когда она вырастет и будет учительницей (а это было решено окончательно и бесповоротно еще первого сентября!), она ни в коем случае не станет тратить красные чернила на двойки и колы. Вот еще! Для этих отметок вполне годятся черные чернила. А уж красные пусть будут для четверок и пятерок. Ну в крайнем случае, можно ставить ими тройки…
Потом в этот день у них было рисование на свободную тему. Не сговариваясь, она и Костя нарисовали большой бассейн и как они в этом бассейне плавают. Всем ребятам понравилось. И учителю рисования тоже. Потом был урок, который называется «Обучение грамоте». На этом уроке Вера Павловна сперва прочитала им стихотворение Пушкина. Стихотворение было про осень. Очень подходящее для таких пасмурных дней. Оно начиналось так:
Уж небо осенью дышало,
Уж реже солнышко блистало,
Короче становился день…
А потом к ним в класс пришла пионервожатая Люба. Стала разделять всех ребят на «звездочки». Ведь теперь весь их класс, все до одного, были не просто первоклассники, а уже октябрята. И вот Марину Голубеву выбрали вожатой «звездочки», она стала вроде бы командиром «звездочки». Теперь она должна отвечать за всех октябрят, которые в ее «звездочке»: и чтобы они учились хорошо, и чтобы были вежливыми, и чтобы были аккуратными, и даже чтобы были здоровыми… Ведь октябрята обязательно должны быть здоровыми ребятами, так сказано в октябрятских правилах!
И только когда у них в первом классе окончились занятия и наступило время идти домой, Марина вспомнила о поручении Зои Ивановны. Не сама вспомнила, Костя ей напомнил.
У Маринки дух занялся. Такой она почувствовала себя виноватой! Побледнев, она сказала Косте:
— Подожди меня в раздевалке, вместе пойдем домой, — и стремглав помчалась в коридор, где были пятые классы.
Но вот беда: все двери классов плотно заперты, всюду шли уроки. А разве войдешь в класс, когда урок?
И вдруг, к своей большой радости, Марина увидела, что дверь пятого «Б», именно того класса, где учится Антон, была полуоткрыта. Значит, можно заглянуть туда.
Маринка так и сделала: заглянула в класс. Там почему-то было пусто и холодно. Ребят — никого. Только две девочки прибирались, сметали с подоконника осколки стекла, подметали пол. Сперва Маринка внимания не обратила на разбитое окно, А девочки между тем громко переговаривались!
— Как это их угораздило?
— Главное — не признаются!
— А вставить-то такое стекло… Ужас!
— Может, и завтра занятий не будет.
Только тогда Марина увидела и поняла, что оконное стекло в классе разбито вдребезги.
— Ой-я! — не удержавшись, воскликнула она.
Девочки ее заметили.
— Тебе чего? — спросила одна.
— Мне — Черных Антона, — ответила Маринка.
Девочки как-то странно переглянулись. Одна сказала:
— Черных у директора, Ястребцев тоже.
Другая прибавила:
— Только не вздумай идти туда!
Марина ничего не ответила, но про себя подумала: разве она маленькая? Не понимает, что ли? Кто же без спроса входит в кабинет директора! Однако побежала на второй этаж, где находилась дверь с надписью «Директор».
И как раз в тот самый момент, когда она поравнялась с дверью, дверь отворилась и вышли Антон и с ним другой мальчик, а следом за ними сам директор школы Степан Степанович.
Все трое остановились возле дверей, и директор сказал мальчикам:
— Сейчас ступайте домой. Хорошенько подумайте над моими словами. Особенно ты…
Это он сказал уже Антону.
Мальчики стояли пасмурные, повеся голову, молчали. Директор посмотрел на одного, на другого и ушел обратно к себе в кабинет. А мальчики побрели по коридору к лестнице.
Они шли рядом, но отворачивались один от другого. Будто были они не товарищами, не одноклассниками, не пионерами одного отряда, а людьми, неприятными друг другу, которые даже неохотно идут рядом.
Маринка ничего этого, конечно, не уразумела. Она просто была очень рада, что сможет выполнить свое поручение.
— Антон! — с веселым оживлением крикнула она, догоняя их.
Антон не обернулся. Он шагал быстро, высоко и даже гордо вскинув голову. А тот, второй мальчик, фамилия которого была Ястребцев, наоборот, шел понурясь.
— Антон, остановись! — опять крикнула Марина.
И снова Антон не обернулся. Он точно торопился от кого-то скрыться — такие у него были быстрые шаги.
