Лидия Чарская - Том 37. Игорь и Милица (Соколята)
- Конечно, домой я уже они вернусь, - еще раз твердо и решительно подтвердила, обращаясь к Корелину, Милица.
- Прекрасно! Значит до утра вы пробудете y нас. Сестра Ольга проводит нынешнюю ночь на дежурстве в больнице и вернется лишь завтра к полудню. Мы уже простились с ней и она благословила меня на войну маленьким образком. Она меня очень любит и так трогательно молила капитана Любавина беречь меня. Теперь y нас в квартире находится только одна глухая кухарка Авдотья и при некоторой доле старания вам вполне можно избегнуть встречи с ней, Таким образом, вас никто не заметит и вы спокойно проведете ночь y нас. Я раздобуду вам новую, более удобную одежду. Ведь вы ничего не имеете против того, чтобы вместо Милицы Петрович стать Митей Агариным, например? Или чем-нибудь в этом роде? И распроститься вот с этими роскошными черными волосами? - с легкой улыбкой спросил Игорь, указывая на пышную густую косу Милицы.
- Боже мой! Не только волосы, самую голову свою охотно дам я отрезать, если бы это принесло пользу моим обеим родинам, - прошептала так тихо Милица, что собеседник ее едва смог расслышат последние слова.
Потом они оба поднялись со скамьи и бодро зашагали по направлению Васильевского Острова, где в одной из отдаленных линий находилась скромная квартирка Ольги Корелиной; приютившая под кровом своим и ее юного брата, - Горю.
Глава IX
Раннее солнечное утро застало Милицу погруженной в глубокий, безмятежный сон.
Маленькая комнатка, где она спала, выходила единственным своим окном на двор огромного дома, похожий скорее не на двор, a на глубокий колодец. Но яркое июльское солнышко сумело пробиться и в эту щель и заглянуло в крошечную комнатку… Теперь оно играло на черных волосах Милицы и на ее нежном, смуглом лице.
В дверь постучали, но девушка и не подумала проснуться от этого стука. Она так сладко грезила во сне…
Ей снился Белград: то в развалинах вместо домов, весь затянутый пороховым дымом и залитый кровью, то прежний, светлый, белый, радостный город, весь погруженный в яркую зелень своих садов. Они с Иоле снова маленькие дети и играют на набережной родного Дуная, наклоняются к самой воде и следят жадными глазами за быстрыми, юркими движениями крошечных рыбок. На Иоле его турецкий праздничный наряд и алая феска. В руках ведерко с бесчисленным множеством крошечных рыб. A рядом пристань. Около нее стоит пароход. Иоле показывает на него пальцем Милице и говорит, сверкая черными глазками: «Давай играть, Милка, ты будешь турецкая принцесса, которая бежит и спасается на своем судне от козней злого султана, a я какой-нибудь знатный бей-паша, который обязательно тебя спасет… Хочешь?» - «Хочу!» соглашается она без малейшего колебания во сне. - «В таком случае надо тебе вбежать на сходни», торопливо бросает Иоле и первый мчится вперед. Но как раз в эту минуту пароход отчаливает от пристани, вспенивая колесом воду. Иоле разгневан, Иоле в бешенстве. Как смели они не подождать его, когда он хотел изобразить знатного бея-пашу, уезжающего на пароходе? И он сердито стучит ведерком по перилам пристани. От этого необузданного движения рыбки выскакивают из ведерка и попадают в родную стихию. Но Иоле не замечает этого и продолжает стучать, стучать, стучать… О, милый Иоле, как забавен он в этом наряде и алой феске, с шелковой кистью, болтающейся y него за ухом. Милица блаженно улыбается своему виденью. A стук продолжается между тем, усиливаясь с каждой минутой.
- Иоле, милый Иоле. Это ты? - сквозь сон спрашивает девушка, позабыв о времени и месте, спросонья. И внезапно открывает глаза. Перед ней незнакомая крошечная комнатка. Масса солнца и света. В окно смотрит с крыши труба соседнего дома и кусок голубого неба над ней. A в дверь все стучат и стучат упорно…
- Иоле? - все еще спросонок спрашивает Милица.
- Какой там Иоле? Не Иоле, a Игорь, с вашего позволения. Ну, и спите же вы! Я уже около четверти часа бомбардирую вашу дверь, a вы и ухом не ведете. Приоткройте на секунду, Мила, я принес вам все необходимое… Получайте, дорогой товарищ…
Голос Игоря Корелина звучит бодро, весело, громко. Он доволен собой, как никогда: ему все удалось добыть в это утро, пока Милица отдыхала, погруженная в сон.
- Вот, держите…
Дверь приоткрывается на секунду и в образовавшуюся щель ее просовывается небольшой сверток белья и платья. Потом она захлопывается снова.
Здесь все найдете, все, товарищ, до ножниц включительно, - звучит снова веселый, жизнерадостный голос за стеной.
- Да, да, благодарю вас, Горя, я уж разберусь, - волнуясь, посылает по его адресу девушка.
Быстрыми руками развязывает она узел. В нем черная гимназическая куртка, штаны, спортсменская кепка и высокие сапоги с чуть покривившимися каблуками. В какие-нибудь четверть часа она преображается до неузнаваемости. Над скромной кроватью Игоря, уступленной хозяином гостье на эту ночь, висит зеркало. Девушка быстро распускает перед ним свои иссиня-черные косы. Еще минута, и иссиня-черные пряди мягких, пушистых волос покрывают пол крошечной комнатки. A еще через небольшой промежуток времени из двери Гориной спальни выходит сухопарый и стройный мальчик-подросток в черном костюме и в спортсменской кепке, с такими синими, синими, как васильки, глазами.
- Ну, вот… Ну, вот и прекрасно, - говорит Игорь Милице в то время, как он и девушка шагают по бесконечным улицам столицы. - Ей-Богу же, все выходит куда лучше, нежели я ожидал… Браво, Милочка, браво! Чудесный мальчуган из вас вышел. Только, чур, помнить хорошенько: вы - Митя Агарин, паренек, недавно окончивший городское училище, круглый сирота и мой друг и приятель. A теперь забудьте, как можно скорее, ваше прежнее имя, фамилию…
- Только не родину! Ни моего народа, ни моей родины я не забуду никогда!
- Вот чудная, право. Да кто же вам говорит, чтобы вы забыли их? Напротив. Я хлопочу совсем о другом. Боюсь, признаться, как бы вы не ахнули ненароком вашей тайны. Эти несчастные окончания женского рода: «забыла», «ходила», «позвала», - могут погубить все наше дело, голубчик вы мой. Стоит вам только обмолвиться одним ничтожным словом и тогда - пиши пропало, прости наше предприятие: препроводят рабу Божию Милицу на место ее постоянного жительства, a раба Божие Игоря запрут под замок, чтобы сам он на войну не бегал, да и других в этом направлении не смущал. Тем более, надо вам сказать, наш капитан ой-ой какой бедовый. За версту чует, где что неладно. Честное слово. Так с ним-то ухо востро надо держать. Сумеете ли, Мила?
- Постараюсь…
- Ну, то-то же. A теперь маршируем вон по тому направлению. Не устанете?
- О, нет.
- Молодчинище! Ей-Богу же, вы молодец. Кто скажет, что вы… что ты… Ведь вы ничего не имеете, если я буду вам говорить «ты», чтобы убить малейшие подозрения? По крайней мере тогда, когда мы будем не одни?
- Ну, конечно же, конечно, Горя.
- Вот мы и пришли.
Потянулись длинные заборы и каменные здания казарм. Около одного из них Игорь остановился. Молодой дневальный маячил y ворот с ружьем в руках.
- Скажи, голубчик, как пройти к капитану третьей роты Любавину? - обратился к нему юноша.
Солдатик весьма обстоятельно пояснил дорогу.
- Ну, коллега, айда вперед! - весело крикнул Корелин, обращаясь к своей спутнице.
Быстро перебирая ногами в высоких походных сапогах, данных ей ее новым приятелем, зашагала по двору Милица, стараясь изо всех сил идти в ногу со своим спутником.
Посреди двора, на огромном плацу, стояли, сидели и лежали уже одетые в полную походную амуницию солдаты. Несколько человек офицеров, мало отличающихся по форме одежды от нижних чинов, находились тут же. Ружья, составленные в козла, занимали часть плаца.
- Вот это и есть тот самый батальон, в состав которого входит наша рота, - произнес Игорь вполголоса, направляя свои стопы к небольшого роста офицеру, одетому в солдатскую шинель с фуражкой на голове защитного цвета. На боку y офицера висела сабля; револьвер, вложенный в кобуру, был прикреплен y пояса. Он отдавал какие-то приказания вытянувшемуся перед ним в струнку солдату.
- Честь имей явиться, господин капитан! - вытягиваясь рядом с солдатом и тоже прикладывая руку к козырьку, отрапортовал молодой Корелин.
Сосредоточенное лицо капитана прояснилось сразу; энергичные глаза его ласково блеснули юноше.
- Ага, уже пришли? Хвалю. Прекрасно. Аккуратность на службе - первый залог успеха. A это кто же с вами? Славный мальчуган. Родственник? Пришел проводить юного солдатика на войну? - бросив беглый взгляд в сторону Милицы, спросил капитан Любавин.
Ta, вспыхнув до ушей, опустила глаза.
На одно мгновение опустились и серые правдивые глаза Игоря. Но вот он поднял их снова, и, смело глядя в лицо своему новому начальнику, проговорил, понижая голос:
