Вероника Кунгурцева - Дроздово поле, или Ваня Житный на войне
К вечеру в сидячем вагоне — места были мягкие, не то что в армавирской электричке, и повернуты все в одну сторону, как в автобусе, — добрались до избранного города, вдосталь налюбовавшись в окошки на колыбель цивилизации. Больше всего в этой колыбели — всех, даже вилу — поразило море! Только соловей пожимал крылышками:
— Мы с жаворонком это море, коршун его подери, в два счета перелетим!
А жаворлёночек подпевал товарищу:
— Вон чайки гуторят, тут островов, как собак нерезаных! Уж найдем, где отдохнуть, аль аварийную посадку совершить!
Ерхан на «нерезаных собак» не прореагировал — все-таки хорошо, что пес не знал птичьего языка!
Но, приехав в Салоники, путешественники узнали, что поезда до Белграда, в связи с началом боевых действий, отменили. Пришлось несколько дней проторчать в греческой гостинице, прежде чем дождались белградского состава.
Поезд отправлялся вечером, и оказалось, что уже утром они будут на месте. Ежели, конечно, не захотят по пути выйти. Шишок пожимал плечами: дескать, все расстояния в энтой старушке-Европе какие-то несурьезные, то ли дело у них — двое суток тащились до юга своей страны, аж от тряски кишки с легкими местами поменялись!
Места в вагоне вновь оказались сидячие: никак не выспишься! Березай с размаху уселся на свободное сиденье, и тут с соседнего кресла раздался девичий голосок:
— Простите, но вы сели на мою книгу… Не могли бы вы, молодой человек, встать, чтобы я взяла свою книжку, если, конечно, это вас не слишком затруднит…
Ваня почувствовал, как в голове у него что-то будто щелкнуло: словно каналы переключили. Ну и ну! Теперь он понимал и по-сербски!..
Глава 7
Поезд № 393
Березай тотчас подскочил и вытащил из-под себя небольшую книженцию в мягкой обложке… Но отдавать не торопился — лешачонок изумленно вертел томик в руках, вдруг он раскрылся, лешак понюхал страницы и попытался кусок книжицы отгрызть…
Владелица книжки настолько, видать, была ошарашена, что не делала никаких попыток спасти свое имущество. Ваня, несмотря на сопротивление лешего, умудрился вырвать книгу, — только небольшой уголок ее вместе с частью напечатанных слов исчез в пасти лешака, и протянул томик девушке, или, скорее, девочке…
Она взяла пострадавшую книжицу, и, сверкнув очками, язвительно сказала:
— Никогда не думала, что знания можно получать и таким путем…
Пока Ваня Житный неуклюже извинялся, вмешался домовик: дескать, лешаку никогда еще не попадали в руки книги, поэтому, де, он, не зная, что с книжкой делать, решил проверить, какова она на вкус… Мальчик толкнул постеня в бок — мол, думай, что говоришь… Но Шишок проворчал:
— Чего пихаешься? Неправда, что ли? И потом книжки разные бывают. Иные дак ни один желудок не переварит! Раз лешак не выплюнул страницы — значит, читать можно, книжка хорошая, цензурой полесового одобрена! Может, ему сквозь страницы белое березовое лицо просвечивало… Откуда нам знать, из какого дерева книжка сделана? Конечно, Березаю обидно! Сколь ведь деревьев изводят понапрасну!
Леший согласно кивал, а Шишок продолжил: вот я, дескать, тоже книжки люблю, только не всякие, например, «Повесть о настоящем человеке», читала ты, нет?
Девочка покачала головой и спрятала свою книжицу в кожаный рюкзачок — от греха подальше. Она была очень симпатичная: с темно-русыми волосами, завязанными в длинный хвост витой красной резинкой, в джинсах и майке пуп-наружу. Глаза за стеклами очков синие впрозелень, в пушистейших ресницах, брови соболиные, нос точеный, только вот подбородок подкачал: в точности как у Виктора Цоя… И никакой косметики, впрочем, девочка была настолько хороша, несмотря на выпяченный подбородок, что любая краска на ее лице оказалась бы некстати.
Девочка протянула Ване Житному ладошку и представилась:
— Росица Брегович.
Ваня назвался в ответ, потом представил своих друзей. Росица поглядела вниз, на Ерхана, устроившегося у лешего в ногах, и сказала:
— У вашей собаки глаза как у дяди Тома!
Ваня поглядел на пса: глаза, обведенные коричневым ободком, были с такими большими, налитыми влагой, карими яблоками, что белка не видать. И в глазах — вся тоска бездомного собачьего племени. Конечно, выразительные глаза, но… кто такой дядя Том?!
— Вашего дядю зовут Томом? — учтиво уточнил Ваня.
Но девочка, тряхнув русым хвостом, спросила:
— Ты, конечно, читал «Хижину дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу?
Мальчик почесал в затылке: он на своих полатях, ночью, под одеялом, не всю-то программную литературу прочел, какая уж тут «Хижина»… А безжалостная Росица продолжала:
— Тебе ведь… примерно пятнадцать?.. В твоем возрасте… Я думаю, ты должен был прочесть эту книжку лет восемь назад!
Ваня подумал, что лет восемь назад он жил в инфекционной больнице и читал только больничные плакаты на стенах. Врать ему не хотелось, и мальчик признался, что не читал этой книжки, но когда-нибудь обязательно прочтет.
— А вы, конечно, читали? — обратилась Росица к Шишку.
Тот угрюмо покачал головой, бормоча: дескать, незнайка на печи лежит, а знайка далеко-о бежит… Мол, некоторым, чтоб стать знайками, не обязательно читать все что ни попадя, достаточно просто дышать, к некоторым знания прямиком из солнечного света поступают: стоит только захотеть. Девочка недоверчиво хмыкнула. А Ваня Житный заподозрил, что «Повесть о настоящем человеке» — единственная книжка, которую прочел домовик.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что и Росице вот-вот стукнет пятнадцать, первого мая. Ваня поинтересовался, что за книжку погрыз Березай. Росица отвечала, что это «Хазарский словарь» Милорада Павича и с высокомерной усмешкой заявила:
— Конечно, ты не читал?!
Ваня удрученно покачал головой. Девчонка явно была отличницей из отличниц и занудой из зануд. И еще мальчик решил, что все-таки у нее ужасный подбородок, да и нижняя губа оттопырена. Бабушка Василиса Гордеевна сказала бы: «Разве-есила отопки»…
Тут пташки, сидевшие на плечах Златыгорки, принялись вопить, что и они не читали «Хазарский словарь», да им никакие словари и не нужны. Ежели что, дак Златыгорка живо обучит их и вообще всех, кого захочет, — хоть эту сову в очках, — хазарскому языку! Но, как и следовало ожидать, Росица Брегович, несмотря на свою начитанность, птичьих речей не поняла. Даже на «сову в очках» не среагировала. А жаворлёночек продолжал:
— А читать и мы умеем, — и в доказательство они с соловьем слово за словом прочли английскую надпись на майке Росицы «У меня нет всего, что я люблю, но я люблю все, что у меня есть». Но опять похвалы от «совы» не дождались.
А Росица Брегович, повозившись, вынула из рюкзака упаковку с поп-корном и протянула Ване: хочешь? Мальчик покосился на домовика, который сидел через проход, и отказался. Но Росица на этом не успокоилась и принялась методично предлагать свой дурацкий попкорн всем новым знакомым… Птахи угощенью обрадовались — клевали с рук Златыгорки. Ерхан уминал кукурузу на полу. Лешачонок, конечно, отрекся от воздушного блюда — он ел только всякие древесные отходы. И, разумеется, Шишок, узнав поп-корм, брезгливо повел носом…
— Берите, дедушка, угощайтесь, — не отставала от домовика настырная Росица Брегович.
— Тамбовский волк тебе дедушка, — процедил сквозь зубы Шишок.
— А у меня правда дедушку Вуком звали, — не обидевшись, сообщила Росица.
У Вани в голове что-то щелкнуло, слово стало двоиться, из-за одного выскользнуло другое: волк — вук…
Постень же принялся рожи строить и ворчать: дескать, «спрос рождает предложе-ение»! Как бы не так! Надо было устранять дефицит, умеривая аппетит. А теперь предложение раздувает спрос. Появляются такие предложения, которых у спроса не было и в воображении. «Спрос рождает предложение» — вот вам образчик демфарисейства!
Ваня, чтобы развести Шишка с Росицей, явно не глянувшихся друг другу, принялся выспрашивать у девочки, куда едет и откудова, если не секрет… Росица Брегович пожала плечами: никакого секрета нет, ездила осматривать Кносский дворец на Крите. Ваня, прыснув, покосился на «многодетного отца семейства». Девочка удивилась: а что тут такого смешного?.. Но мальчик быстро посерьезнел и объяснил, что просто они тоже собирались смотреть эти развалины, а после сменили направление…
— Ведь ты слышала, конечно, — продолжал Ваня, — про натовские бомбежки?!
— Как не слыхать! — отвечала Росица Брегович. — Из-за них я и застряла в Греции. Но CNN передает, что бомбят только военные объекты, и я думаю, что все это со дня на день прекратится. Потому что демократические страны понимают, что делают… Известно, что демократия, которая как раз из Греции и пошла гулять по миру, — лучшая форма правления. Вспомните знаменитое высказывание Черчилля… Конечно, и демократия — не сахар, но ведь, согласитесь, это лучше, чем тоталитаризм! Конечно, лучше! Это общее место. Сразу вспоминаются режимы Гитлера и Сталина… И…
