Людвик Керн - Фердинанд Великолепный
– Кого вы ищете? – спросил извозчик.
– Смотрю, нет ли где мальчишек-озорников.
– Боитесь?
– Ничего подобного. Хочу выяснить, не собираются ли они меня дразнить.
– Раз не дразнят, значит, все в порядке.
– Не очень-то, – с досадой возразил Фердинанд. – Мне как раз хочется, чтоб они меня дразнили. Понимаете?
– Тогда надо, чтоб они к вам прицепились. Видите? Вон там за углом стоит парочка.
– Умоляю, – сказал Фердинанд, – подъедем ближе.
Цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок…
Пролетка проехала под самым носом у мальчишек, но те даже головы не повернули.
– Остановитесь, пожалуйста, – попросил Фердинанд. Он был близок к отчаянию.
Фердинанд соскочил с пролетки, подбежал к озорникам и спросил:
– Почему вы меня не дразните?
– Неохота, – ответил один из них.
– Может, все-таки передумаете? – грозно спросил Фердинанд и оскалил зубы.
Мальчишкам стало не по себе.
– Как прикажете вас дразнить? – вежливо спросил другой мальчишка.
– Хотелось бы, чтоб вы кричали мне вслед:
Кобыла кабину тащит, Глаза Фердинанд таращит.
– Стишок ничего, – сказали мальчишки. – Мы можем… Почему бы нет? А когда начинать?
– Сейчас. Живо! Бегите следом и кричите во все горло. Не будете кричать – пеняйте на себя: так покусаю, что долго меня не забудете.
И Фердинанд вскочил на козлы. Пролетка тронулась с места.
Цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок…
Люди распахивали окна, выбегали на балконы, останавливались на тротуарах и с изумлением смотрели вслед пролетке, на которой везли кабину лифта. Спереди на козлах сидели блаженно улыбающийся Фердинанд и извозчик, время от времени равнодушно щелкавший кнутом.
За пролеткой бежала толпа сорванцов, оравших во все горло:
Кобыла кабину тащит, Глаза Фердинанд таращит.
XIV
Так доехали они до гостиницы "Под веселым драконом". Стоило кабине увидеть знакомый дом, как она спрыгнула с пролетки и очутилась на своем месте внизу под лестницей. Жизнь в гостинице сразу закипела. Все страшно обрадовались; и портье и горничные, – но больше всего были довольны приезжие, которых поселили в верхних этажах. Что и говорить: гостиница без лифта – все равно что стол без ножек, хлеб без масла, чай без сахару, ваза без цветов, пианино без клавиш, газированная вода без газа.
Фердинанд принял ванну и немедленно отправился в постель. Он был так утомлен дневными приключениями, что мгновенно заснул.
На улице тем временем пошел дождь.
В первый день на землю падали только редкие капли, которые по временам ветер смахивал с пробегающей тучки. Выглядело это примерно так:
кап кап
кап кап
кап
кап
кап
кап
кап
кап
кап
кап
кап
кап
кап
кап
кап
На другой день ветер пригнал еще несколько туч, и дождь пошел сильнее:
кап кап кап кап кап кап кап кап кап
кап кап кап кап кап кап кап кап кап
кап кап кап кап кап кап кап кап кап
кап кап кап кап кап кап кап кап кап
кап кап кап кап
На третий день ветер подул слева:
кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап
кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап
На четвертый день ветер переменился и подул справа:
кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап
кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап кап
На пятый день Фердинанд перевернулся на другой бок. Дождь лил во всю. Большие капли вперемежку с маленькими барабанили по крыше:
кап КАП кап КАП
КАП кап КАП кап кап КАП кап КАП
КАП кап КАП кап кап КАП кап КАП
КАП кап КАП кап кап КАП кап КАП
А на шестой день туча обрушила весь запас воды на землю. Хлестал ливень.
КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП
КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП
КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП
КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП
КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП
КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП КАП
Мы знаем, что во время домсдя сон бывает самым крепким. Ни одна колыбельная песня не убаюкивает так, как монотонный шум дождя. Фердинанд проспал бы, наверно, еще очень долго, может, неделю, две, а может, даже и три, если б не появилась мохнатая серая туча, из которой посыпался град:
бум бум бум бум бум бум бум бум бум
бум бум бум бум бум бум бум бум бум
бум бум бум бум бум бум бум бум бум
бум бум бум бум бум бум бум бум бум
бум бум бум бум бум бум бум бум бум
бум бум бум бум бум бум бум бум бум бум
БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ
БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ
БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ БУМ
Фердинанда разбудил сильный стук в окно.
– Кто там? – спросил он сонным голосом. Ответа не последовало.
– Кто смеет будить меня, когда я сладко сплю?! – в неистовстве завопил Фердинанд.
И опять нет ответа. Только кто-то продолжал барабанить по стеклу.
Фердинанд протер глаза, посмотрел в окно и понял, что его разбудил град.
– Ничего не поделаешь, – зевая, сказал Фердинанд, – придется вставать.
Он нажал на звонок. В номере появилась горничная.
– Добрый день, – сказала она, – как вам спалось?
– Прекрасно, – ответил Фердинанд.
– В нашей гостинице никто еще так долго не спал.
– Что вы говорите? Значит, я поставил рекорд гостиницы?
– Один скрипач после концерта проспал двое суток.
– Вот так соня!
– Но уж не такой, как вы.
– Не такой, как я? – удивился Фердинанд.
– Конечно. Вы проспали целую неделю!
– Что?!
– Да-да, ровно неделю.
– Быть не может!
– Очень даже может. Поздравляю. Вы рекордсмен.
– Ну что ж, тогда принесите мне завтрак, – сказал Фернинанд. – За все семь дней!
Горничная схватилась за голову и выбежала из номера. Прежде чем она появилась снова, Фердинанд успел умыться и одеться.
– Вот вам четырнадцать яиц всмятку, двадцать одна булочка, семь стаканов молока, семь чашек чаю, кусок масла и банка с джемом, – сказала она. – А вот счет.
– Какой счет? – спросил встревоженный Фердинанд.
– Счет за номер и завтрак, – объяснила горничная.
– Положите его, пожалуйста, вот сюда, я займусь им позже, – сказал Фердинанд таким тоном, точно карманы у него были набиты деньгами.
– Приятного аппетита, – сказала горничная и вышла.
Фердинанд принялся за еду.
"Сперва надо поесть, – подумал он, – а потом мы решим, как быть со счетом…"
Вы можете мне не поверить, но, клянусь, это правда: Фердинанд съел все до последнего кусочка.
– Ну-ка посмотрим, что за счет, – рассуждал сам с собой Фердинанд, вылизывая банку с джемом. – Что?! Семьсот двадцать шесть злотых восемьдесят грошей?! И это требуют с меня? Друга директора?! Рекордсмена гостиницы "Под веселым драконом"?!
Да ведь у меня нет ни гроша!
Он подошел к окну, распахнул его, глянул вниз.
– Высоко! Бр-рр! Что делать?
Град прекратился. Фердинанд мгновенно принял решение: скинул с себя костюм и остался в чем мать родила. Всю одежду он связал в узелок, выбросил в окно и проследил за его полетом.
Прекрасно! Узелок упал на газончик на другой стороне улицы, как раз напротив гостиницы.
Фердинанд зажмурился, потом открыл глаза и, в последний раз окинув взглядом свой номер, на четвереньках выбежал в коридор. Спустился по лестнице в холл.
Для очистки совести он подбежал к стойке, за которой восседал портье, и, встав на задние лапы, забормотал:
– Разрешите узнать, разрешите узнать… Возмущенный портье вскочил со стула.
– Пшел вон! – крикнул он. – Живо!..
– Не хотите, не надо, – гордо ответил Фердинанд и устремился к выходу. – Собираешься все уладить, – пробормотал он уже на улице, – тебе возражают.
Навязываться не стану.
Он разыскал на газоне между астрами узелок и с узелком в зубах забежал в безлюдный двор по-соседству. Немного погодя из ворот вышел мужчина и смешался с толпой.
XV
Как это часто бывает, после ненастья установилась хорошая погода. Шагая по улице, Фердинанд весело насвистывал…
– Фью-фыо, какой чудесный день, фыо-фью-фью… Солнышко пригревает, фью-фью…
Все такие веселые, фью-фью-фью… И я тоже веселый, фью-фью-фью… Что же мне теперь делать, фью-фью-фью? Стоит ли думать о таких пустяках? Чувствую я себя прекрасно, фью-фью… Что будет потом – увидим, фью-фью… Стоит ли, впрочем, волноваться? Фью, фьююююююююююю!
Но в большом городе без дела не останешься.
Фердинанд, сам того не заметив, стал осматривать его достопримечательности.
Сначала он зашел в один музей, потом в другой, в третий, потом постоял перед четвертым, но заходить не стал, потому что надоело.
Тогда он занялся памятниками. Он осмотрел их по очереди:
памятник бургомистру и памятник генералу, памятник музыканту и памятник поэту, памятник королю и памятник королеве и другие памятники, среди которых было два конных.
"Почему так много лошадей на памятниках? – подумал Фердинанд, – Где же справедливость? Почему ни одному скульптору до сих пор не пришло в голову посадить короля верхом на собаку? Думаю, что это выглядело бы не хуже. Собака – животное благородное, собака преданней, чем лошадь. Кто когда видел, чтоб лошадь спала в одной постели с человеком? А собака спит. Мне известно множество таких случаев. А вот про лошадь я никогда ничего подобного не слыхал. И мой отец не слыхал, и мой дед, и мой прадед, никто, никто не слыхал".
