Ким Васин - Сабля атамана
Урядник и старшина тоже уставились в окно.
Из окна волостного правления была видна длинная грязная улица. Вдоль нее тянулись покосившиеся деревянные домишки; среди них выделялось несколько двухэтажных домов, крытых жестью и пестро выкрашенных: лавки, кожевенный завод, мастерские. По улице кучками шли люди в грязной, рабочей одежде.
Один из рабочих, увидев в окне пристава и урядника, что-то сказал товарищам, и несколько человек повернулись в сторону правления.
— Ишь смеются, — проворчал пристав, — радуются…
Почти каждый день в Юрино приезжают из уезда разные полицейские чины. Урядник Жучков вынюхивает след, словно гончая собака, и все впустую. Как будто листовки расклеиваются сами собой.
— Надо искать среди рабочих, — сказал пристав и отвернулся от окна. — Кого подозреваете?
— Подозреваю Петра Кочета, — ответил Жучков.
— Что за Кочет?
— Здешний рабочий Петр Кочетов, — услужливо разъяснил старшина, — приятель учителя Касаткина.
— Ну и что? Есть доказательства? — в упор глядя на урядника, спросил пристав.
— Нету, ваше благородие, — вздохнул Жучков. — Кабы были, давно бы взял его. А то, как налим, из рук ускользает…
— Значит, одни подозрения… Немного, господин урядник, — насмешливо проговорил пристав.
— Бог поможет, сыщется тайный враг государя императора, — перекрестился старшина. — Ищите крепче, господа полицейские, только на вас надеемся… — Старшина поднялся и вышел в соседнюю комнату.
Пристав мигнул, и Жучков плотно прикрыл дверь.
Петров снова уселся в кресло.
— Теперь поговорим. Старшина хоть и свой человек, но лишняя осторожность не мешает. Сам понимаешь, дело наше государственное и… секретное.
Пристав закурил.
— Как поживает Орел?
— Старается, ваше благородие.
— Пусть лучше старается, пусть следит за каждым шагом Кочета. На днях мы выловим эту птицу. В Нижнем тоже следят. Скоро мы узнаем, откуда берутся листовки…
* * *Трактир Кошкина — хозяин важно именовал свое заведение кухмистерской ничем не отличался от всех других юринских трактиров. Тот же затоптанный пол, грязные стены, облепленные дешевыми картинками. Посетитель в трактире невзыскательный — рабочие.
В дни получки у Кошкина полным-полно народу, дым стоит коромыслом, а в обычный день, как сегодня, посетителей почти нет.
В дальнем углу пустого зала сидят двое: русый, крепкий парень — рабочий с кожевенного завода Петр Кочетов, и худощавый, болезненного вида переплетчик Семен Тяпин.
Глянешь со стороны: встретились два приятеля и зашли распить бутылку пива.
Но пиво стояло перед ними для отвода глаз — в «кухмистерской» Кошкина встречались члены юринской подпольной организации, руководителем которой после ареста Касаткина стал Семен Тяпин.
— Из Нижнего сообщили, что там есть для нас груз, — тихо говорил Семен. — Придется съездить за ним тебе. Встретишься с Константином, и он направит тебя в комитет. Получишь указания насчет работы среди крестьян. Крестьяне сейчас волками смотрят на замок Шереметьева. Того и гляди, опять будет, как в прошлом году.
— Да, тогда здорово попугали графа Шереметьева. Со всех окрестных деревень, почитай, собрались мужики громить графскую усадьбу.
— Тогда бунт начался сам собой, стихийно, а вот если бы теперь… Одним словом, расскажешь все, как есть.
— Явка та же?
— Та же. Возвратиться тебе помогут товарищи из «Судоходца»[17]. Так что бери у хозяина отпуск на три дня и поезжай. Еще…
Тяпин обернулся и неожиданно умолк, так как в это время в заведение вошел рыжий, с тощей бородкой лавочник Красильников и, стрельнув глазами по сторонам, осклабился в улыбке:
— Пьем-гуляем? Веселимся понемножечку?
— Лишние денежки завелись, — весело ответил Тяпин и, словно продолжая начатый разговор, громко заговорил: — Вижу, большущий сом, старый сомина, вся спина мхом обросла. А длинный — до двери будет.
— Да ну-у?.. — недоверчиво протянул Кочетов.
Красильников подошел к прилавку и тоненько позвал:
— Хозяин! Где хозяин?
Из соседней комнаты показался Кошкин:
— Мое почтение!
— Спичечек мне… — Красильников засунул руку в карман жилетки и вместо денег вытащил из кармана коробку спичек. — Так вот где они завалялись, — смутился он, — а я-то ищу…
— Дать, что ли, взаймы копеечку на спички? — насмешливо спросил Петр.
— Нет, зачем… зачем… — забормотал Красильников и обратился к Кошкину: — Как торгуете?
Петр наклонился к Тяпину и шепнул:
— Не нравится мне этот рыжий: все время за мной по пятам ходит.
— Не видишь, что ли? — тихо ответил Семен. — Ведь это Жучка при нашем Жучкове. От обоих псиной несет. — И уже громко продолжал — Ей-богу, до двери…
* * *Когда стемнело, урядник Жучков вышел на улицу.
— Ну и служба, — ворчал урядник, обходя лужи. — Как появились эти проклятые листовки, даже ночью не стало покоя. Ходи тут, как баран, из улицы в улицу, а господин пристав небось давно уже храпит на мягкой перине…
В этот поздний час улицы пусты. Ни в одном окошке не видно света. Только вдали сверкает огнями замок Шереметьева.
Когда Жучков поравнялся с домом Красильникова, перед ним появился сам хозяин и, прикрывая рот рукой, зашептал:
— Господин урядник, вечером Кочетов выходил на крыльцо и вытряхивал какой-то сундучок… Не иначе, куда-то собирается…
— Никуда не денется. Ну ладно, ты теперь не мешай, я сам послежу.
Урядник сел на скамейку перед воротами. Красильников ушел домой.
А в окнах Кочетова темно.
Жучков долго сидел, не спуская глаз с темных окон. Он уже задремал, когда тихо скрипнула дверь. Жучков насторожился. Кто-то вышел во двор и пропал — видно, двором прошел в переулок. Жучков побежал в переулок. В самом начале переулка он столкнулся с еле державшимся на ногах известным всему селу пьяницей Мишкой.
— А, ваше благородие! — узнал Мишка урядника. — Что по ночам рыскаешь, фальшивомонетчиков ловишь?
— Тихо! — зашипел на пьяного урядник. — Я тебе покажу фальшивомонетчиков!
Жучков оглянулся вокруг: в переулке никого не было.
* * *Два дня спустя Кочетов шагал по шумным улицам Нижнего Новгорода, читая попадающиеся по пути вывески. Он уже встретился с Константином, побывал в окружном комитете, теперь осталось только получить листовки, и тогда можно будет возвращаться в Юрино.
Кочетов остановился на углу Осыпной и Покровской, перед красиво закрученными буквами вывески: «Фотография. Фотограф и ретушер Дмитриев».
Кочетов подошел к двери, ведущей в фотографию, и потянул за ручку. Дверь не открывалась. Тогда он нажал черную кнопку звонка. Подождал и нажал снова. Дверь не открывали.
Мимо Петра, внимательно оглядев его, прошел человек в длинном сером пальто. Он дошел до угла и повернул назад.
«Может, явка провалена?» — подумал Кочетов.
Но тут скрипнула задвижка, и из-за двери показалась седая голова:
— Вам кого?
— Я к Грише от Дуни, — ответил Кочетов.
— Заходи тогда, — сказал человек, открывший дверь, и провел Петра в маленькую комнатку. — Из окружного?
— Да, за листовками.
— Листовки не здесь, на складе.
— Похоже, за вашей квартиркой следят. Сейчас один…
— В сером пальто, что ли? Этого филера мы знаем. А вот ты его остерегайся.
Кочетов пошел на склад по указанному адресу.
В конце Покровской он остановился перед чистильщиком.
— Почистим? — схватился паренек за щетки.
— Давай.
Пока чистильщик наводил глянец на его сапоги, Петр осторожно оглядывался вокруг; на углу он заметил филера в сером пальто.
Расплатившись, Петр с беззаботным видом пошел по улице, останавливаясь у витрин. И каждый раз в стекле витрины отражалось серое пальто. Филер шел по пятам.
На Острожной площади Кочетов купил яблоко, остановился и стал его с хрустом есть, разглядывая филера.
Сыщик догадался, что он обнаружен, и повернулся спиной к Кочетову. Петр быстро перепрыгнул через ящики с яблоками и, прячась за палатки, выбежал в соседний переулок. В переулке стоял, скучая, извозчик.
— На Новую улицу, — сказал Петр, садясь в коляску.
Извозчик натянул вожжи.
На Новой улице Кочетов нашел нужный дом.
Его встретил молодой человек в форменной тужурке технического училища.
— A-а, от Дуни, — сказал техник, прочитав записку, которую подал ему Петр. — Идем!
В комнате молодой человек кивнул на большой шкаф:
— Подвинем!
Когда отодвинули шкаф, техник вынул доску из стены. В стене оказалась ниша, плотно набитая пачками листовок.
— Держи, — подал техник одну из пачек Петру.
— Хитро сделано! — сказал Петр, рассовывая листовки за голенища сапог и пряча за подкладку пальто.
