Александр Рыжов - Трое в подземелье
– Вот он!
– Где?
– Вот! – Люсьен просунул руку с фонариком в проём величиной с садовую калитку. – А за ним зал. Подставляй носопырину!
Но Вилли уклонился от немедленной расправы:
– Чем докажешь, что это зал Сюрпризов?
Люсьен сверился с картой.
– Здесь справа должно быть… Что же? – Он опять поднёс зажигалку к карте, чтобы подновить расплывающиеся знаки, но не рассчитал, и уголок страницы начал обугливаться. – Тьфу, чёрт! Мы запаримся каждый раз её нагревать.
– Можно сделать проще. – В руке у Вилли возник огрызок карандаша. – Нагрей ещё чуть-чуть, только не перестарайся.
Когда все линии проступили чётко, Вилли быстро взял карту, положил Люсьену на спину и, подсвечивая себе фонариком, прорисовал их карандашом. Ту же операцию он проделал с другими листками из книги Чёрного Альпиниста, имевшимися в их распоряжении. Оторвав карандаш от бумаги, Вилли взглянул на топографические знаки и строчки текста.
– Вот. Теперь они никуда не денутся.
Братья вошли в зал Сюрпризов, отделённый от Гончарного отрезком туннеля длиной в каких-нибудь пять шагов, и остановились, потому что со всех сторон неожиданно посыпались тысячи блёсток, словно кто-то развеял по воздуху стеклянное крошево.
– Клёво! – только и вымолвил ошарашенный Люсьен.
Вилли, у которого рассудок всегда преобладал над эмоциями, поступил, как истинный учёный: не стал попусту орать, а подошёл к стене и колупнул полупрозрачный кристаллик, вкраплённый в изжёлта-серый известняк.
– Натёчный кальцит. В пещерах часто встречается.
– А огоньки откуда?
Вилли отнял у брата фонарик и размашисто описал лучом полукруг. Мириады кристалликов, по которым пробежалась яркая спица, заблестели, переливаясь, засверкали всеми своими гранями, и зал вновь озарился чудесным мерцающим сиянием. Был он побольше Гончарного – раза эдак в два – и впечатлял куда сильнее.
– Обрати внимание на пол. – Вилли уронил луч вниз, где под ногами извивались мозаичные узоры из тончайших пластинок. – Это тоже кальцит. Надо же, как его много! – Он присел на корточки и прислушался. – Ха! У этого зала есть подпол.
– Как это?
– Кальцит наслаивался сверху, а где-то под ним осталась полость… Слышишь? Там ручей течёт!
– А мы не провалимся?
– Кальцит прочный, выдержит. Но этот ручей, возможно, где-то выходит в саму пещеру. Надо посмотреть по карте.
– Погоди… А это что, мох? – Люсьен содрал со стены зеленовато-бурую губку.
– Лишайник. Он чужой здесь, его люди занесли. Верный признак того, что пещера часто посещается: он хоть и неприхотливый, но без света не растёт. А вообще, тут ему лафа: климат ровный, без температурных перепадов… Но для пещер это беда – мхи и лишайники въедаются в кальцитовые кристаллы и разрушают их.
– Значит, вся эта байда может нам на головы рухнуть? – спросил боязливо Люсьен, оглядывая потолок.
– Ну, лишайников пока немного, думаю, ничего страшного.
Люсьен углубился в изучение карты.
– Смотри-ка! Ещё одно доказательство.
На плане этот зал помечен ромбиком. И надпись: «Могила Б. С.»…
– Б. С? Не Белый ли Спелеолог? Посвети туда фонариком.
Люсьен направил луч-спицу влево, и там, под стеной, они с Вилли разглядели сложенный из камней невысокий тур. На нём и возле него лежали оставленные кем-то вещи: металлическая фляжка, коробок спичек, пачка папирос, дюжина стеариновых свечей, горняцкая каска… К одному из камней крепилась табличка, на которой было написано: «Белый среди нас».
Вилли тяжко вздохнул, стащил с носа очки и зажмурился в ожидании справедливого возмездия за своё неверие. Но Люсьен не заметил этого благородного жертвенного поступка – он подошёл к обелиску и протянул руку.
– Сколько тут хлама! Давай стибрим что-нибудь, в дороге пригодится!
– Не трожь! – осадил его Вилли. – Свечи зажигали – видишь, они наполовину сгоревшие.
– И что?
– Они, скорее всего, поминальные. Да и другое барахло явно ЕМУ оставлено… Не берут ничего с могил, понял?
– А мы попользуемся и потом обратно положим, когда назад пойдём. Давай я хотя бы фляжку возьму, а то у нас воды ни глотка.
Не слушая протестов Вилли, он заграбастал слегка поржавевшую флягу. Она оказалась пустой.
– Ничего, по дороге наполним, когда воду найдём. – И Люсьен прицепил фляжку к ремню у себя на джинсах.
Вилли многое настораживало в этом зале, но, поскольку точной формулировки для своих опасений он пока не подобрал, ему не хотелось лишний раз драконить увлёкшегося подземными похождениями брата. Не говоря ни слова, он потёр пальцем табличку на камне и ощутил на коже влагу.
– Да, вода близко…
Едва он это произнёс, как в дальнем от них конце зала что-то полыхнуло и послышался треск, точно раздирали могучими руками двадцать пять тысяч холщовых полотен.
Вилли и Люсьен, как солдаты по команде, повернулись на звук и на свет. Из камней, лежащих под противоположной стеной и когда-то вывалившихся из потолка, ударили прямо вверх снопы искр, и по пещере разлились ослепительные сполохи, будто в ней враз зажглись сотни хрустальных люстр. Вилли и Люсьен, поражённые невиданным зрелищем, отступили к могиле Белого Спелеолога, но она… она зашевелилась, и из неё клубами повалил дым!
– Ма-а-ма-а-а! – продребезжал Люсьен и тряской пятернёй указал Вилли на стену над обелиском.
На ней, искажаясь в неровных кристалликах кальцита, рубиново высверкивали три слова: ОТМЩЕНИЕ ЖДЁТ ВСЕХ!
Это было чересчур. Обезумевшие горе-спелеологи заметались по залу. Всё трещало, сверкало и дымилось так, что даже у человека, лишённого нервов, волосы встали бы дыбом. Люсьену, обалдевшему и ослеплённому, посчастливилось оказаться перед проходом, по которому они пришли сюда, и он, не задумываясь, бросился в него, криком увлекая за собой Вилли. Они без задержки проскочили Гончарный зал и принялись карабкаться по глинистой насыпи, с которой незадолго до того скатились, как два мяча. Подниматься по склизкой круче было во сто крат неудобнее, чем спускаться, и Люсьену приходилось вовсю работать руками и ногами, чтобы продвигаться вперёд. На Вилли, взбиравшегося вослед, он не глядел и никак не ожидал, что тот, развив ошеломляющую скорость, не только догонит его, но и оттолкнёт в сторону, норовя первым пропихнуться в воронку туннеля, ведшего к выходу.
Люсьен потерял сцепление с почвой, проехал на пузе метров пять вниз, каким-то макаром сумел остановиться и тут увидел то, что подхлестнуло Вилли пуще извозчичьего кнута. По склону к нему ползло, увязая в глинистом месиве, что-то белое. Фонарик, который Люсьен удержал-таки в руке, выхватил из мрака четвероногую каракатицу, чья голова была облеплена длинными спутавшимися волосами. Каракатица совершала движения нескладные, но проворные, что позволяло ей быстро приближаться. Люсьен, не отдавая себе отчёта в том, что делает, запустил в неё фонариком и несколькими кенгуриными прыжками преодолел расстояние, отделявшее его от туннеля. Там поджидало новое препятствие: толстый Вилли, сунувшись с разбега в каменную воронку, застрял в ней, точно Винни-Пух в кроличьей норе. Он верещал благим матом, сучил ногами, но малоразмерное отверстие не пускало его ни вперёд, ни назад.
– Лезь же, лезь! – взмолился Люсьен и налёг на него, как на забуксовавшую в луже машину.
Усилия оказались тщетными: Вилли засел в дыре намертво. Люсьен в отчаянии оглянулся: белый мутант (или кто он там был) подбирался к ним медленно, но верно. Десять метров… пять… три… Люсьен попытался принять боевую стойку, поскользнулся и плюхнулся седалищем на глину. Пришлось ограничиться боевой посадкой, что сводило и без того мизерные шансы на победу в намечавшейся схватке практически к нулю.
– Идиоты… тьфу!.. подождите же!
То, что каракатица заговорила по-человечьи и даже по-русски, слегка отрезвило Люсьена. Да и голос её показался очень знакомым…
Каракатица подобралась к нему на расстояние вытянутой руки, и в тусклом свете фонарика, который валялся далеко позади, Люсьен узнал Ульяну! Она поднялась с четверенек, села на пятки и, отдуваясь, проговорила:
– Вот же болваны! Нет чтоб подождать…
– Откуда мы знали, что это ты? – вымолвил Люсьен, когда к нему вернулся дар речи. – Мы думали, Белый Спелеолог…
– Где у вас думалки, здесь? – Она насмешливо кивнула на филейную часть Вилли, торчавшую из воронки.
– Как ты тут оказалась? Следила за нами?
– Может, сначала вытащим твоего брательника? Хватай его за одну ногу, а я за другую. Так… Раз-два, взяли!
Как волжские бурлаки гружёную баржу, они потянули Вилли на себя и с третьей попытки вернули ему свободу. Вызволенный из капкана, он некоторое время тупо сидел на склоне, потом протёр заляпанные линзы очков и воззрился на Ульяну.
– Ты? Уф-ф… Откуда?
– Оттуда. – Она подняла вверх мизинец. – С поверхности.
– Ты шла за нами?
– Именно. Заметила случайно, как вы спионерили у папаши карту, и решила проследить – вдруг во что-нибудь влипнете.
