Андрей Усачев - Малуся и Рогопед (litres)
– Так погиб мой отец, – сказал Шмельчак. – Достаточно одного удара молнии, чтобы превратить нас в пепел.
– Ну, это мы еще посмотрим, – пробормотал про себя Рюрик.
Моряк достал свой кортик, примотал его к древку флага и ловко, как кошка, вскарабкался на стоявший рядом ковыль. Прикрепив кортик к верхушке, он стремительно съехал вниз.
– Все сюда, – закричал он.
Зеленые разряды, бившие в землю, приближались.
– Мы погибли, – в ужасе промычала корова, когда молния ударила совсем рядом.
– Ерунда! Я попадал и не в такую грозу! – засмеялся моряк.
Шмели смотрели на него, как на безумного. А Рюрик захохотал еще громче и крикнул:
– Эй, Жук, или кто ты там! Ты когда-нибудь слышал про ГРОМООТВОД В ГЛАЗУ?!
Маруся решила, что моряк от волнения снова стал картавить. Впрочем, эта мысль тотчас вылетела у нее из головы…
Самодельный громоотвод, как копье, взмыл в небо и вонзился Жуку точно в глаз. Раздался оглушительный рев. Чудовище развернулось и стремительно унеслось в обратном направлении.
Некоторое время все молчали. Наконец, моряк громко вздохнул:
– Эх, хороший кортик был! Жалко!
Полосатый Шмельчак молча снял со своей шеи странный блестящий предмет, напоминавший полированный рог, и с поклоном протянул его Рюрику.
– Что это? – удивился моряк, разглядывая странное оружие.
– То, что осталось от моего отца. Настоящее шмелиное жало!
– Спасибо!
Шмельчак, а за ним Мельчак и Весельчак по очереди поздравили моряка, пожав ему руку. Это было нелегким испытанием: у каждого из шмелей было по шесть мускулистых лап.
– Крепкие ребята, – бормотал боцман, встряхивая ладонь.
– Извини, Рюрик, – спросила Маруся. – Ты случайно оговорился: В ГЛАЗУ вместо В ГРОЗУ?
Моряк усмехнулся:
– Меня учили, что врага нужно бить его же оружием. И если у создателя этого мира такие дурацкие шутки, я подумал, почему бы и мне не пошутить… Хотя некоторые считают, что у меня нет чувства юмора! – И моряк со значением посмотрел на Розалию.
Корова отреагировала спокойно:
– Твоя шутка неплохо выстрелила. Как говорится, не в бровь, а в глаз!
Остаток дня прошел спокойно. Шмелиная разведка доложила, что после поражения в воздухе букаски спешно отступили. И моряк продолжил занятия со шмелями. Розалия щипала свой клевер. А Маруся качалась на качелях из вьюнка и размышляла.
– Знаешь, – сказала она Розалии. – Раньше я думала, что Рюрик не очень умный. А оказалось…
– Пожалуй, – кивнула корова. – Он навел меня на одну интересную мысль. Я посвящу ему свое новое стихотворение.
Военная торжественная ода в честь моряка и громоотвода
Главное наше оружье – Язык.
С ним не сравнятся ни пуля, ни штык.
Острое слово острей, чем рога.
Сильное слово сильнее врага.
Верное слово, меткое слово
Ранить противника может любого.
Острая шутка точно кинжал
Недруга сразу сразит наповал.
Твердость и сила наших речей
Обезоружит любых силачей:
Меч притупится, дрогнет рука…
Но верное слово летит с языка!
– Как ты думаешь, ему понравится? – спросила Розалия. – Это не слишком заумно?..
Но моряк был в полном восторге. Ему еще никогда не посвящали стихов. Шмели, как показалось Марусе, ничего не поняли и вежливо хлопали глазами. Впрочем, Весельчак заинтересовался, не могла бы корова придумать что-нибудь смешное про букасок.
– Слишком мелкая тема, – недовольно ответила Розалия.
Глава 24. Лугопед
Дремучая степь подходила к концу. Гигантские цветы и травы постепенно становились ниже. Да и шмели как-то странно съеживались. Маруся чувствовала, что несший ее Мельчак стремительно уменьшается. Наконец, тройка шмелей с тяжелым жужжанием опустилась на землю.
– Дальше мы вас не повезем, – сказал, прощаясь, Полосатый Шмельчак. – Букасок можете не опасаться. И все-таки будьте поосторожнее.
Шмели совершили над ними круг почета и унеслись в обратном направлении.
Друзья отправились дальше. Трава была уже им по пояс, и ждать опасностей, казалось, неоткуда. Но моряк, готовый к любым испытаниям, шагал впереди, сжимая в руке шмелиное жало. За ним шла Маруся. Замыкала шествие Розалия.
Корова вдруг издала звук, похожий на фырканье. Маруся оглянулась:
– Что случилось?
Та не ответила и зафыркала еще сильнее.
Девочка встревожилась:
– Розалия, что с тобой?!
Корова не отвечала, она продолжала фыркать и вдруг… захохотала. Маруся испугалась: за все время знакомства она ни разу не слышала, чтобы Розалия смеялась.
А Розалия шла, не останавливаясь, и хохотала как безумная.
– Что с ней? – спросила девочка у моряка. Рюрик пожал плечами:
– Может быть, травы какой-нибудь поела…или анекдот вспомнила.
Услышав это, корова захохотала еще сильнее. Наконец, она успокоилась.
– Просто было смешно, – объяснила она испуганной Марусе.
– А почему? – подозрительно спросил моряк.
– По овсу, да по заячьей капусте. Мне трава вымя щекотала… – сказала корова. – Боюсь, вам этого не понять.
Тут она остановилась, немного пожевала воздух и продекламировала:
О природе юмора
Куда смешнее всяческих острот,
Когда трава щекочет вам живот.
И веселее самой умной шутки,
Когда твой нос щекочут незабудки.
Нет в самом остроумном анекдоте
Веселья, что заложено в природе.
К тому ж природа вовсе не гордится,
Что первосортный юмор в ней родится:
Овес забавный и смешная рожь,
Заходишь в них – и словно лошадь ржешь…
И Розалия захохотала еще громче.
– Это пшеница! – закончив смеяться, объяснила она. – Очень смешно.
Местность изменилась. Теперь вокруг тянулись холмы, словно застывшие волны зеленого моря. Поднявшись на один из них, путники замерли. Сначала им показалось, что земля внизу объята огнем: открывшаяся им долина вся была покрыта красными и оранжевыми кустами. Розы горели на солнце как пожар.
– Красота какая! – воскликнула Маруся. – Никогда не видела столько цветов!
– За цветами травы не видно, – скептично заметила корова.
В центре долины стоял дворец с розовыми колоннами, окруженный со всех сторон стеклянными оранжереями. В них тоже росли цветы – только в больших вазах.
У одного из розовых кустов работал ножницами небольшого роста человек, одетый в зеленый фрак и зеленые башмаки. Да и кожа у него была травянистого цвета.
«Наверное, от постоянной работы с зеленью», – подумала Маруся.
– Эй, осторожнее! – закричал он, увидев гостей. – Не повредите Флориетту!
– Какую… эту? – не понял Рюрик.
– Вот эту! – сердито сказал садовник, указывая на росший рядом с моряком куст. – Сейчас я закончу стрижку Юлианы и выйду к вам.
Зеленый садовник выглядел забавно, если бы не большие, выпученные, как у лягушки, глаза.
– Чем могу быть полезен? – спросил он.
– Мы ищем Логопеда, или Лугопеда, – сказала Маруся.
– Лугопед – это я! Иногда еще меня зовут волшебник Заб.
– Нам сказали, что вы помогаете людям вернуться в нормальную жизнь.
– Это моя профессия.
– Ура! – закричала девочка и поцеловала корову в морду. – Значит, вы нам поможете?
Лугопед мельком взглянул на Марусю и моряка и с любопытством уставился на корову:
– Корова это превосходно. Корова – это навоз… Думаю, она может остаться у меня. Это очень полезно для моих роз.
Это замечание привело Розалию в бешенство.
– Не знаю, что полезно для ваших роз, а для меня… – корова с такой яростью посмотрела на волшебника, что тот поспешно отвел глаза.
– Мы все хотим вернуться, – объяснила Маруся.
Моряк высказался более решительно:
– Все вместе, или никто!
– Ну, хорошо, – согласился Лугопед. – Однако у меня есть условия.
Условия были несложными. Три дня Рюрик должен был носить воду из протекавшего рядом с домом ручья, корова – пастись на отведенной ей лужайке, а Маруся…
– Девочка пусть отдыхает. Ведь дети – цветы жизни! Не правда ли? – сказал Заб и при этом странно захихикал.
– Не нравится он мне, – призналась Марусе Розалия. – По-моему, он не тот, за кого себя выдает…
– Почему ты так думаешь?
– Я не думаю, я нюхом чую. И цветы эти мне кажутся ненастоящими.
Действительно, розы в оранжереях почему-то не пахли. Но подозрения Розалии казались девочке несерьезными.
«Просто корова обиделась за навоз», – решила она.
Моряк таскал воду. Розалия паслась на лугу. И Маруся, которой совершенно нечего было делать, попыталась выведать, как Лугопед собирается вернуть их в настоящую жизнь.
– Потом узнаешь, – нахмурился тот. – Сначала я должен решить один вазный вопрос, нет два вазных вопроса.
– Вы хотите сказать – важных?
– Если я говорю – вазных, значит – вазных, – нахмурился Заб. – Мне нужно приготовить несколько ваз. А, кроме того, у меня хватает дел по уходу за цветами.
