Йорн Риэль - Мальчик, который хотел стать человеком
Иногда Апулук устраивался на скалах, выступавших далеко в море, и ему не раз удавалось загарпунить какую-нибудь рыбу, которая беззаботно кружила у самого берега.
Однажды Лейв увидел во фьорде большой кнарр. Он видел подобные корабли еще дома, в Исландии, и знал, что на них совершались военные набеги на Англию и Ирландию. Он позвал Торстейна, который работал в кузнице, и показал ему на корабль.
— Это морские разбойники? — спросил Лейв. Он слышал рассказы о том, что на Восточное Поселение не раз нападали морские разбойники, которые сжигали усадьбы, а людей уводили в рабство.
Торстейн покачал головой:
— Нет. Это Гримур Торлейвссон. Он уже был здесь однажды, когда мы только что приехали сюда. Про него говорят, что он злобный и жестокий человек и часто приходит со злым умыслом.
Из дома вышел Ролло и присел на корточки рядом с Апулуком.
— Гримур слишком глуп, — сказал он. — А вот его брат Ране, тот действительно жесток и злобен.
— А что им понадобилось в ваших краях? — спросил Лейв.
Ролло пожал плечами:
— Кто знает? Это станет известно, только когда они уберутся отсюда. Может, просто хотят посмотреть, как нам живется.
Лейв с любопытством смотрел на большой корабль.
— Никогда не слышал, чтобы сюда заплывали на таком большом кнарре, — сказал он.
— Случалось, правда, давно, — сказал Ролло. — Но эти два брата постоянно где-то плавают. Много раз они ходили в Норвегию, воевали в Ирландии, а несколько лет назад навестили Маркланд[12].
— А где находится их дом?
— Южнее, — ответил Ролло. — Они поселились недалеко от Гардара. Их прадед взял там себе землю. Он был годи,[13] то есть хёвдинг,[14] и один из последних язычников, которые приняли христианство.
Лейв не мог оторвать глаз от корабля. Он был очень красив. Корма и нос у него были украшены изящной резьбой. В борту — много отверстий для весел, а в середине корабля высилась мощная мачта. Он услыхал крики: два человека складывали грубый полосатый парус. Другие сидели на своих сундучках. Они медленно развернули корабль так, чтобы страшная голова дракона, украшавшая штевень, смотрела на берег.
Гости
Все обитатели Стокканеса, кто мог ходить или ползать, собрались у скалы, служившей причалом, к которой подошел незнакомый корабль.
Наруа старалась держаться поближе к Лейву. Она с удивлением разглядывала высоких бородатых людей, которые двумя рядами сидели на веслах. Ее так поразило все незнакомое, что ей стало страшно, когда один из великанов с рыжей бородой, спускавшейся ему на грудь, спрыгнул на землю. Его сопровождал стройный красивый мужчина в странной мешковатой одежде и чем-то вроде анорака с оторванным рукавом.
Это были братья Торлейвссоны. Они всегда плавали вместе. Люди в Гренландии говорили, что только вместе они составляют одного целого человека. Гримур без Ране был бы безмозглый, а Ране без Гримура — бессильный.
Наруа, дрожа, разглядывала обоих. Она вспомнила те корабли, которые они с Апулуком видели в море недалеко от Симиутака, и только теперь поняла, почему ее отец и другие эскимосы старались держаться от этих людей как можно дальше.
Гримур преувеличенно вежливо поздоровался с Торстейном.
— Мы плыли мимо, — проговорил он громким раскатистым голосом, — и нам захотелось отведать пива, какое варят в Стокканесе.
Торстейн улыбнулся:
— Добро пожаловать в Стокканес, — сказал он, — но пива у нас нет.
Ране молчал. Он с улыбкой стоял за спиной великана. Наруа его улыбка показалась неприятной, эта улыбка как будто не доставала до глаз. Взгляд Ране быстро обежал всех людей Торстейна и скользнул по сеновалам, недавно заполненным сеном.
Гримур обернулся к брату, который показал ему на сеновалы.
— Я вижу, вы в Стокканесе изрядно запаслись сеном! — радостно воскликнул он.
Торстейн тоже перевел взгляд на сеновалы.
— Да, сено у нас есть, но не больше того, сколько нам нужно на зиму, — ответил он.
— Жаль. — Гримур огорченно покачал огромной головой. — Гусеницы съели у нас всю траву, и нам до зимы нужно разжиться сеном.
— Лишнего сена у нас нет, — твердо сказал Торстейн.
Гримур оглядел людей Торстейна, потом он засмеялся, и гребцы на корабле подхватили его смех.
Ране продолжал улыбаться. Его глаза перебегали с одного лица на другое, и вдруг они остановились на Наруа, которая пряталась за Лейва. Он быстро подошел к ней.
— Вижу, ты поймал местную женщину, Торстейн Гуннарссон. Только какая же из нее рабыня?
Торстейн не ответил. Он внимательно следил за Гримуром и людьми на корабле.
— Мы ловили много этих скрелингов, — продолжал Гримур. — И всегда приходилось отрубать им головы, уж больно они несговорчивы. — Он протянул руку и схватил Наруа за волосы. — У меня есть дурная привычка, — засмеялся он, — я предпочитаю видеть их без голов.
Он откинул голову Наруа назад и свободной рукой пытался достать меч, но еще до того, как он вытащил его из ножен, Лейв кинулся к нему и приставил ему к горлу свой длинный нож.
— Отпусти ее! — в ярости закричал он.
Ране от удивления раскрыл рот. Он выпустил волосы Наруа и опустил руки. При этом он не переставал улыбаться.
Гримур издал вопль и схватился за меч.
— Чем больше твой меч высунется из ножен, тем глубже в горло Ране войдет мой нож! — крикнул ему Лейв.
Гримур замер, держась за рукоять меча. Он рычал как разозленный пес и налитыми кровью глазами следил за Лейвом.
Торстейн нахмурился.
— В Стокканесе никто не смеет обижать эскимосов, — сказал он. — Если у твоего брата есть такая дурная привычка, ему нечего у нас делать.
Гримур не ответил, словно не слышал слов Торстейна. Он замер, одна его рука лежала на рукояти меча, другую он спрятал под плащ, висевший у него на плечах. Он стоял перед Торстейном, загородив собой Ране и Наруа.
Один из людей на корабле незаметно скользнул за борт. Его никто не видел. Он выбрался на берег и в двух шагах от Лейва выхватил топор, собираясь всадить его Лейву в спину. Но не успел. Послышался свист и глухой звук падения чего-то тяжелого. Пронзенный стрелой человек упал замертво.
Гримур как будто ожил. При виде убитого воина он издал возмущенный вопль. Ране покосился на упавшего, шевелиться с приставленным к горлу ножом он не мог.
— Успокойся, Гримур! — громко крикнул он и посмотрел в глаза Лейву.
— Мы уйдем так же мирно, как пришли, — сказал он. — Потому что нам тут не рады.
Но Гримур был слишком взволнован, чтобы быстро успокоиться.
— Кто убил моего человека? — заорал он. — Какой негодяй Убил моего лучшего воина?
Сверху, из жилого дома, послышался громкий звонкий голос:
— Его имя Апулук, и Бог направил его стрелу.
Все, кроме Ране и Лейва, повернули головы на голос. Там, наверху, в нескольких шагах от двери стояли Апулук и монах Ролло. Апулук держал лук, на тетиве уже лежала новая стрела. Она была нацелена на грудь Гримура.
— Скрелинг! — Гримур даже растерялся. — Моего человека убил какой-то грязный скрелинг! — Он злобно взглянул на Торстейна. — Похоже, что Торстейн Гуннарссон ищет защиты у этих троллей. Неужели хозяин Стокканеса начал войну против своих же?
Не в силах больше сдерживаться, Гримур выхватил меч и бросился к Лейву. Ране громко закричал, почувствовав, что нож Лейва рассек ему кожу на шее.
Но не крик Ране остановил великана Гримура. Вторая стрела Апулука глубоко вонзилась ему в руку, державшую меч. Меч со звоном упал на скалу, Гримур с удивлением жадно хватал ртом воздух. Он завертелся на месте и чуть не упал. Это было смешно, и люди Торстейна захохотали. Торстейн, смеясь, столкнул ногой в море меч Гримура.
Гримур схватил стрелу и хотел ее вытащить. Но она сидела слишком глубоко, и он лишь сломал древко.
Не говоря ни слова, он бросился обратно на корабль, из руки у него хлестала кровь. Приказав своим людям взяться за весла, он крикнул Лейву:
— Отпусти моего брата, Лейв Стейнурссон! Я знаю, кто ты. Ты опозорил свой род тем, что не отмстил за смерть отца и стал скрелингом!
Лейв ответил:
— Твой брат уйдет, как только отдаст свой меч, которым любит отрубать головы инуитам. Он пришел сюда с войной и потому уйдет отсюда без оружия.
Ране перестал улыбаться. Великий позор позволить мальчишке отнять у воина меч! Но он подчинился и медленно взялся за рукоять меча. Глаза его смотрели поверх головы Лейва. Там, у дома, стоял Апулук и целился в него из лука.
Стиснув зубы, Ране бросил меч к ногам Лейва. Почувствовав, что Лейв убрал нож от его горла, он прошипел:
