Леонид Сергеев - Белый и чёрный (Рассказы)
В предместьях посёлка Анчар уловил запах столовой и, подойдя к двери, заглянул в помещение. За одним столом сидела компания молодых рабочих.
— Эй, Шарик! На! — крикнул один из парней.
Анчар осторожно переступил порог, но тут же почувствовал, как ему в морду плеснули горячий чай, и завыл от боли.
Под гоготание парней Анчар выскочил на улицу, стал кататься на траве, тереть лапами обожжённые глаза. Когда боль чуть стихла, Анчар поднялся и, непрестанно мигая и стряхивая слёзы, засеменил подальше от этого злосчастного селения.
Теперь бежать ему было трудно — болело покусанное тело и всё время слезились глаза. А тут ещё наступил полдень и солнце стало палить совсем по-летнему. Раскалённый асфальт жёг подушечки лап, над дорогой стояли нестерпимые испарения, проносящиеся машины поднимали с обочины пыль, которая ещё больше разъедала воспалившиеся веки.
Анчар свернул на тропы, петляющие вдоль шоссе, но и там было не легче: то и дело он натыкался на камни, острые ветки и колючки.
Во второй половине дня впереди показалась деревня, и Анчар снова уловил запахи жилья, но теперь он подходил к домам с обострённой насторожённостью. Около самой деревни он вдруг увидел девушку. Она шла навстречу ему, шла по шоссе и пела, и в такт мелодии размахивала букетом осенних цветов. Анчар сразу почувствовал, что это добрая девушка и, вскарабкавшись на дорогу, приветливо вильнул хвостом.
— Ой, чей же ты такой? — Приблизившись, девушка присела на корточки. — Откуда ж ты взялся? Весь где-то ободрался, бедняжка!
Анчар доверчиво лёг у ног девушки, жалобно заскулил. Он рассказывал про свои злоключения, и девушка понимала его, утешала, гладила и приговаривала:
— Бедный ты, бедный. Откуда ж ты взялся? И где твой хозяин?
Анчар всё скулил, просил девушку отвезти его на автобазу, ко девушка только говорила: «Иди, иди в деревню. Там тебя покормят». Потом встала, махнула букетом и пошла по шоссе, напевая.
Деревня утопала в пыли, меж домов стоял неподвижный сухой воздух. Около колодца Анчар наткнулся на застоялый бочаг и стал жадно лакать воду. И вдруг услышал окрик. Вздрогнув и отскочив за колодезный сруб, Анчар увидел, что из соседнего палисадника вышел мужчина со свёртком в руке. Анчар начал было пятиться, но мужчина добродушно улыбнулся:
— Не бойся, дурачок! Я ж тебе котлеты вынес. Наш-то Трезор заелся, да и запропастился куда-то. Не выбрасывать же добро. На, поешь!
Мужчина развернул свёрток, положил возле колодца и удалился. Ноздри Анчара приятно защекотал запах тёплого мяса. Убедившись, что мужчина ушёл в дом, и осмотревшись, Анчар в два прыжка очутился около свёртка, схватил котлеты отбежал в кустарник. В полной безопасности, за ветвями и жухлой листвой он проглотил еду, ещё раз попил воды в бочаге и побежал по деревне.
Минуя центр деревни, Анчар, заметил, что от сельмага отъезжает мальчишка-велосипедист, и шарахнулся в сторону. А мальчишка вдруг позвал его свистом, залез в сумку, висевшую на руле велосипеда и, прямо на ходу, бросил кусок ливерной колбасы.
Анчар про себя удивился такому подарку и сделал вывод, что в селениях живут и добрые, и злые люди, совсем как в городе, на автобазе.
Дальше продолжать путь стало легче. Еда придала Анчару силы, к тому же сразу за деревней шоссе углубилось в лес и теперь можно было бежать в тени, под деревьями, среди мягких трав и смолистого аромата.
Анчар бежал весь вечер и всю ночь. Лесные массивы сменялись перелесками и лугами, изредка в стороне темнели спящие деревни, но Анчар всё мчал по дороге и по тропам вдоль гудящих телеграфных столбов. Под утро он сильно устал и, встретив на пути стог сена, хотел передохнуть, но желание скорее вернуться на базу и страх, что он не найдёт её, подстегнули его, открыли ему второе дыхание. Он только прилёг около колкой, пахучей травы, ещё раз зализал раны на лапах и снова выбежал на тропу.
На третьи сутки Анчар совсем выбился из сил и уже еле брёл с опущенной головой и полузакрытыми глазами. Высунув язык, дышал тяжело, прерывисто.
На шоссе он уже не поднимался — брёл по кювету. Последние километры до Калинина дорога проходила в сплошном лесу. Снова было жарко. За весь день на небе не появилось ни одного облака, висело одно медное солнце.
К вечеру лес внезапно расступился и впереди за равниной открылась панорама города. Машин на шоссе стало больше, на тропе всё чаще попадались прохожие.
Когда Анчар вошёл в городские предместья, солнце уже село, но над домами стояло зарево от освещённых улиц.
Анчар сразу понял, что этот город не Москва: строения были намного ниже, и транспорт по улицам шёл другой, и другой стоял гул, другие запахи. Прижимаясь к тротуарам, Анчар некоторое время шёл по главной городской магистрали, пока не различил в стороне железнодорожный мост. По опыту он уже знал, что под мостом должна быть река. Его мучила жажда, и он направился к железным фермам, но неожиданно на мост въехал товарняк. Грохот колёс напугал Анчара, и он свернул на главную улицу. Вскоре тонкий слух Анчара уловил звук падающей воды. Он пошёл на звук и в одном из дворов увидел колонку, из которой лилась струя воды. Осмотревшись, Анчар пересек двор и уткнулся в деревянный жёлоб. Он пил холодную воду до тех пор, пока не раздулись его бока. Потом побрёл дальше. На одном из перекрёстков на него шикнул дворник, через квартал кто-то из подворотни швырнул в его сторону камень.
Из последних сил, прижав уши и не оглядываясь, Анчар побежал через центр города, лавируя меж ног прохожих. Он бежал от фонаря к фонарю, мимо подъездов и окон, мимо ярко освещённых витрин и вывесок со всевозможными вкусными запахами, мимо кафе, за которыми слышалось многоголосье и весёлая музыка. От него шарахались, слышались крики: «Бешеный! Весь в слюне! Куда милиция смотрит!»
Вскоре дома из четырёх-трёхэтажных превратились в одноэтажные, стали попадаться рубленые избы, которые Анчар видел в деревнях. Городской шум стих, с дальних пустырей потянуло ночной прохладой.
Очутившись на окраине, Анчар остановился и перевёл дух. И вдруг заметил среди домов уютный закуток — какой-то покинутый сарай. Полумёртвый от усталости, он шагнул в темноту и рухнул.
Ему снилась автобаза, шофера, приносящие лакомства и треплющие его по загривку, дружки-полуовчарки…
Анчара разбудил отчаянный собачий вопль и хриплые мужские голоса. Выглянув из укрытия, он увидел, что на дороге стоит фургон и в него двое мужчин запихивают визжащего пса с петлей на шее.
— Вон ещё псина! — один из мужчин указал на Анчара. — Давай, обкладывай выход сеткой. Щас я его изловлю.
Второй мужчина бросился к сараю, но Анчар уже почувствовал ловушку и успел выскочить из проёма двери. В несколько прыжков он достиг шоссе и помчал по осевой линии. Через десяток метров он услышал сзади рокот двигателя и, не оглядываясь, почувствовал, что за ним учинили погоню. Резко свернув, Анчар бросился по насыпи вниз, к сверкавшей внизу речке. С разбега бросившись в воду, Анчар переплыл небольшой омут и побежал дальше по петляющему полувысохшему руслу. Потом через берёзовую рощу выскочил в поле и, не теряя из вида шоссе, побежал параллельно асфальтированной ленте.
Так он бежал несколько часов подряд, пока впереди не показались волнистые холмы и с волжского водохранилища не потянул тугой прохладный ветер. Тогда он снова приблизился к дороге, перебежал через мост на противоположный берег и очутился у развилки дорог. Здесь впервые Анчар остановился в нерешительности. Потом заметался от одной дороги к другой. Обе дороги были одинаково широкие, имели одно и то же покрытие, обе уходили в лес. С обеих сторон время от времени к развилке подъезжали машины. Если бы Анчар умел читать дорожные знаки, он быстро определил бы нужное направление и даже узнал бы, сколько километров до его родного города. А так ему приходилось полагаться только на своё чутьё и наблюдательность.
В конце концов Анчар выбрал правую дорогу и побежал по ней. Вскоре асфальт кончился, и дальше потянулись бетонные плиты; потом и они исчезли, и появились утрамбованные щебёнка и гравий. Чтобы не сбивать лапы, Анчар перебежал на опушку леса. И здесь внутреннее чутьё подсказало ему, что он выбрал неверную дорогу. По инерции он пробежал ещё с километр и остановился. По дороге проехало несколько машин. Анчар не умел читать номера, но, вглядевшись, заметил, что машины слишком чистые для дальнорейсовых. Там, на автотрассе, все машины, которые шли в его большой город, были запылёнными, забрызганными глиной, резко пахнувшими раскалённым маслом.
Анчар помчал назад. Не добегая до развилки, он срезал угол и выбежал на другую дорогу.
В полдень, изнемогая от жары и жажды, Анчар лёг в придорожные кусты передохнуть. Шоссе окружал лес, наполняя воздух терпким осенним настоем. Анчар лежал на мягкой опавшей листве и думал, что всё-таки ночью бежать немного легче, чем днём, и ориентироваться проще — шоссе похоже на тёмную реку с плывущими огнями.
