Нина Бодэн - Сбежавшее лето
— Мне не разрешают. Тетя не разрешает.
Саймон открыл было рот, но снова закрыл.
— Ладно, это не столь важно,— наконец сказал он.— Прежде всего давай-ка лучше его найдем. Если он разбился, то далеко не ушел.
— Я смотрела в кабине,— ответила Мэри.— Правда, только в нашей, но большинство остальных заперто.
Саймон решительно зашагал по пляжу, и она побежала вслед за ним.
— Никого, кроме старой дамы, поблизости не было, но она спала. А полицейскому разве можно было сказать?
Саймон снова вернулся к их кабине. Он, по-видимому, не слушал ее, поэтому она схватила его за рукав.
— Ведь если он вор, его тоже посадят в тюрьму!
— Вот, значит, что ты надумала? —усмехнулся Саймон. И добавил: — Ну и балда же ты!
— Что ты хочешь этим сказать? — возмутилась Мэри, но он покачал головой и приложил палец к губам.— Сам балда,— все-таки ответила она, но тихонько, едва слышно, потому что лицо его стало серьезным, а дыхание он затаил, словно оно мешало ему.
Они замерли. Сначала Мэри ничего не слышала, кроме играющего галькой прибоя. Потом ей послышалось еще что-то. Еле уловимый звук, словно кто-то царапал по земле...
— А ты смотрела под кабиной? — прошептал Саймон.
И в самом деле, они нашли его под кабиной, где он лежал, свернувшись в тугой комок и забравшись как можно дальше от ступенек. Пока они ползли к нему, он не издал ни единого звука и не сделал ни единого движения, а лежал неподвижно, подтянув колени к груди и сверкая белками глаз, но как только они добрались до него, он, коротко вздохнув, начал бороться. Кулаки у него были твердыми как камень.
Они попятились назад, чтобы он не мог до них дотянуться.
— Он, по-видимому, не очень-то ушибся,— заметил Саймой, потирая голову в том месте, куда пришелся случайный удар.— Он, наверное, когда упал, потерял сознание, а потом пришел в себя и заполз сюда...
— У него нехорошо с ногой,— сказала Мэри.— Он, наверное, ее вывихнул.— Она посмотрела на мальчика и спросила громко и отчетливо, словно, помимо того, что он был иностранец, он был еще и глухим: — У тебя болит нога?
Мальчик смотрел на нее и молчал. Он дрожал с головы до ног, как мокрая собака. А глаза у него были огромные и цвета сливы.
— Он, наверное, не понимает по-английски,— заметил Саймон.
— Ты говоришь по-английски?—спросила Мэри, но мальчик ничего не ответил.
Только по глазам его было понятно, что он ее слышал, потому что перевел взгляд с Саймона на нее. Он был очень маленьким и безобидным на вид, чем напомнил Мэри ее кота Ноакса, когда тот котенком только появился у них в доме: тоже на вид был ласковый и тихий, но, как только до него дотрагивались, тотчас сжимался в меховой клубочек и шипел от ярости.
— Лучше давай подумаем, что делать,— предложил Саймон.
Поскольку он был выше Мэри, то ему, естественно, было более неудобно под кабиной. Вылезал он, упираясь в землю локтями и пятясь назад. А Мэри, оставшись с мальчиком наедине и убедившись,что Саймон не услышит ее и не будет смеяться, сказала тихо:
— Я не хотела сделать тебе больно. Или напугать тебя. Я просто не подумала, что делаю.
Он тотчас перестал дрожать, словно понял ее.
— Как тебя зовут? — быстро спросила она и, показав на себя, сказала: — Меня зовут Мэри.
Но мальчик молча смотрел на нее, а потом вдруг начал плакать. Из его сливовых глаз по крыльям носа бесшумно бежали слезы, блестящие и густые, словно капли ртути. Будто из сломанного градусника, подумала Мэри.
Саймон уже давно вылез из-под кабины и звал ее.
— Не плачь, — сказала Мэри, — и не бойся. Я вернусь. Я обязательно приду.
Саймон, по-видимому, был прав, утверждая, что мальчик не понимает по-английски, а потому, стараясь успокоить его, добавила нараспев, словно он был дикое животное или младенец:
— Я тебя в беде не оставлю.
Ей хотелось обнять его и крепко прижать к себе. Такой он был маленький, такой худенький...
— Мэри... — еще раз позвал Саймон, и она выползла из-под кабины.
— Я купил ему леденец,— сказал Саймон.— Услышал, что проезжает тележка со сладостями, и купил.
Мэри смотрела на него сощурившись, потому что после тьмы под кабиной свет на берегу был слишком ярким.
— Пусть поймет, что мы ему не враги.
Леденец был завернут в бумагу. Мэри снова залезла под кабину и кинула его мальчику. Он перестал плакать и с минуту смотрел на нее, а потом, протянув коричневую руку, схватил леденец, развернул его и откусил кусок, так и не отрывая глаз от ее лица.
— Ешь,— посоветовала Мэри.— Леденец вкусный.
Он откусил еще кусочек, и его вырвало. Мэри, зажав нос, выползла из-под кабины.
— Его вырвало,— объяснила она.— Пахнет жутко.— Ей показалось, что и ее вот-вот вырвет.— Что нам делать?
— Я об этом и думаю,— ответил Саймон. И помолчав, добавил: — Но пока еще ничего не придумал.
— Ему нужно умыться,— сказала Мэри и, взяв из кабины ведро, пошла к морю.
Ярко-красное солнце уже совсем спустилось к горизонту, и прохладный ветерок ворошил воду. Мэри набрала полное ведро.
— Давай побыстрее что-нибудь придумаем. Иначе он простудится, если пробудет там всю ночь.
— Слушай, вылезай! Мы тебя не обидим! — наклонившись, крикнул Саймон.
— Он, наверное, боится тебя,— сказала Мэри. Саймон выпрямился.
— Вполне возможно. Позови его ты. Ты девочка и меньше меня, может, он не будет так бояться.
— Сейчас,— ответила Мэри.— Только сначала надо решить, что с ним делать.
«Может, взять его домой?» — подумала она, но тотчас отказалась от этой мысли. Тетя Элис становилась, по выражению дедушки, «сама не своя», если кто-нибудь приходил просто к чаю.
— А ты не можешь взять его к себе? —спросила Мэри.— У вас полно народу. Никто и не заметит, если станет одним больше.
— Нет,— ответил Саймон.— Мой папа служит в полиции.— И он покраснел, словно ему было стыдно в этом признаться.
— Ну и что? Когда я сказала тебе про грабителей, ты назвал меня балдой.
Саймон покраснел еще больше.
— Правильно. Невежественная ты балда. Он нарушитель закона, но не вор. Он нелегальный иммигрант.
Мэри смотрела на него и ничего не понимала.
— Ты что, не поняла? —спросил Саймон.— Даже когда я спросил, читаешь ли ты газеты?
Мэри покачала головой. По правде говоря, она обычно была так увлечена собой или своими мыслями, что газетные или телевизионные новости казались ей столь же скучными и нудными, как и разговоры взрослых.
— Ты хоть знаешь, кто такой иммигрант?—вздохнул Саймон.
— Человек, который приезжает из другой страны, чтобы поселиться здесь. Тут нет ничего нелегального!
— Верно, иногда действительно нет. Многие люди в поисках работы едут сюда или в Америку. Но не всех, кому хочется, пускают. Существует так называемая квота, то есть число иностранцев, которым ежегодно разрешается поселиться в Англии. Поэтому иногда люди, которые не попали в это число, пытаются проникнуть сюда нелегально. Как, например, те двое. Отсюда недалеко до Франции. Они едут во Францию, а затем находят лодочника, готового за деньги переправить их через Ла-Манш.
— Но он ведь маленький мальчик,— возразила Мэри.— Ему не нужна работа...
— Может, один из этих людей — его отец или дядя.
Нет, не похоже, решила Мэри. Когда они высаживались из лодки, мальчик был так напуган, как бывает, только когда рядом чужой человек. Кроме того, те двое убежали без оглядки, бросив его на произвол судьбы...
— Они, наверное, пакистанцы,— сказал Саймон.— Папа говорит, что большинство из тех, кто высаживается здесь, пакистанцы. А иногда индийцы.
— И что с ними будет?
Саймон пожал плечами.
— Посадят, наверное, в тюрьму, а потом, если документы у них в порядке, отправят туда, откуда приехали. Плохо, конечно, потому что они истратили на проезд все свои деньги, но папа говорит, что ничего сделать нельзя. Он говорит...
— Какая несправедливость! — возмутилась Мэри.— Значит, если они не смогут найти работу у себя в стране, то им остается только умереть с голода, верно?
— Отец говорит, что о жалости следует позабыть,— сказал Саймон.— Таков закон. Люди обязаны подчиняться закону.
Он рассуждал так спокойно, словно ему все это было безразлично. Мэри посмотрела на него и почувствовала, что у нее по телу побежали мурашки. Как она ошиблась в Саймоне! Может, он и вправду способен придумать, что им делать, но совсем не так, как она надеялась. Разве он захочет помочь ей спрятать мальчика, если у него отец полицейский? Нет, он пойдет и расскажет отцу все, как и требуется по закону, и мальчика заберут и посадят в тюрьму.
