Джуди Блум - Шейла Великолепная
Обзор книги Джуди Блум - Шейла Великолепная
Джуди Блум
Шейла Великолепная
В память об отце и нашей с ним игре в прятки
Глава 1
Слава богу, до летних каникул всего неделя. Сегодня такая жара! Одежда прилипает к телу, а мозги плавятся. Я даже не доделала математику в школе, придётся теперь сидеть над ней дома.
Я вошла в наш подъезд, мечтая о большом стакане холодного лимонада. Вызвала лифт и жду. Он спускается, лифтёр Генри открывает дверь и только собирается нажать мой этаж, как в подъезд врывается Питер Хэтчер со своей дурацкой собакой.
— Подожди, Генри! — кричит Питер. — Я с вами.
— Не жди, пожалуйста, Генри, — говорю я. — Мы все не поместимся.
Но Генри открывает дверь и ждёт.
— Лифт рассчитан на десятерых, — говорит он. — Эта собака, думаю, весит как полтора человека. Да нас трое. В итоге получается четыре с половиной.
Иногда хочется, чтобы Генри поменьше умничал.
— Здравствуй, Генри, — сказал Питер. — Спасибо.
— На здоровье, Питер, — ответил Генри.
Тогда я вышла из лифта, зажав нос.
— Извините. Не могу ехать с этой псиной. Она воняет.
Сердце у меня грохотало так, что Генри и Питер наверняка слышали. И я точно знаю, что эта собака, Черри, смеялась надо мной. Она высунула язык и облизнулась. Небось уже обдумывала, куда бы меня укусить. Я сказала «фу» и зашагала через холл с гордо поднятой головой.
Генри крикнул:
— Десять этажей — это высоко, Шейла!
— Я в курсе! — крикнула я в ответ.
А Генри-то был прав. Эти десять этажей я едва осилила. Когда дотащилась, еле дышала — пришлось посидеть на ступеньках, перевести дух. По лицу бежали капли пота. И всё равно я молодец: притворилась, будто не выношу Черри из-за запаха. Я всегда затыкаю нос, когда встречаю Питера с собакой. И правду он никогда не узнает!
Я вытерла лицо и поплелась к квартире. На нашем этаже только у миссис Риз есть пёсик, но такой крохотный, что я его совершенно не боюсь. Миссис Риз называет своего любимца Деткой, вяжет ему свитерочки и всё время носит его на руках.
Я распахнула дверь в нашу квартиру и пошла прямиком в кухню — очень хотелось пить.
— Это ты, Шейла? — спросила мама.
— Да.
— Весело было у Лори?
— Да. — Я выпила одним глотком целый стакан апельсинового сока.
— До сих пор жарко? — спросила мама.
— Не то слово.
— Ты купила молока?
Ой-ой-ой. Не зря у меня было чувство, будто что-то не так.
— Шейла… Молоко купила?
— Нет. Забыла.
Я пошла в гостиную. Мама читала книгу. Играла музыка, и сестрица Либби кружилась в розовых балетках. В свои тринадцать Либби считает себя великой балериной. Танцует она так, что хочется рожу скривить, но я лучше не буду — если она заметит, мне не поздоровится.
Мама сказала:
— Сходи за молоком, Шейла.
Я упала в кресло и простонала:
— Не могу, мам. Я еле живая. Поднималась сюда по лестнице.
— Только не говори, что лифт сломался.
— Нет, не сломался.
— Тогда зачем было пешком подниматься?
— Не знаю, — говорю. — Вдруг захотелось.
— Шейла, ты ничего умнее не придумала? В такую-то жару? Иди полежи немного до ужина.
— Это обязательно? — спрашиваю.
— Да, обязательно. А Либби сходит за молоком.
Либби совершила три пируэта, и только потом мы дождались комментария:
— Ты не видишь? Я тренируюсь!
— Тренировка подождёт, — сказала мама. — Мне нужно молоко на ужин. Папа скоро придёт.
— Ну Джин! Я же в гимнастическом трико! — возмутилась Либби. Когда-то Либби говорила как я — «мама», но с тех пор, как стала старшеклассницей, перешла на «Джин». Всё-таки она очень странная.
— Надень юбку, никто и не заметит, — ответила мама. Потом взглянула на меня: — Шейла, чего ты ждёшь? Я сказала, иди ложись.
— Да ладно, ладно. Иду.
Я сняла туфли и поставила их носками в сторону нашей с Либби комнаты.
Каждый вечер перед папиным приходом я ставлю их по-новому. У нас с папой такая игра. Я где-нибудь прячусь, а папа должен меня найти. Единственная подсказка — мои туфли. Я придумала эту игру в семь лет, и с тех пор мы не пропустили ни дня.
Либби говорит, что в десять лет была гораздо взрослее меня. Вот дурёха: добровольно лишать себя веселья! Папа точно огорчился бы, если б я прекратила играть.
Я растянулась на кровати, а Либби перекапывала шкаф в поисках юбки.
— Одна морока с тобой, — сказала она. — Слышишь, Шейла? Одна морока.
Я не ответила.
— И что тебя дёрнуло по лестнице пойти, а?
Молчу.
— Ты что, собаку в лифте увидела? Ага, точно. Могу поспорить, что в лифте оказалась миссис Риз с Деткой.
— А вот и нет!
Либби выудила наконец юбку и натянула поверх трико.
— Ну, значит, Питер Хэтчер с Черри.
— Может, да, а может, и нет, — буркнула я.
— Трусиха, трусиха, трусиха! — пропела Либби, выходя из комнаты.
А я зажала уши руками.
Либби вернулась с молоком, а скоро пришёл и папа. Услышав его обычное «Привет, я дома», я спрыгнула с кровати и залезла под неё.
Потом, наверное, он увидел мои туфли.
— Та-а-ак! — сказал он. — Где же наша Шейла?
Найти меня было раз плюнуть. Не очень уж у нас много укромных мест. И всё же папа делал вид, что не представляет, где меня искать.
Зайдя к нам в комнату, он принялся открывать ящики комода.
— Хм-м, — говорил он, — здесь Шейлы нет. И здесь нет.
Я засмеялась. Папа же знает, что в ящик я не помещусь. Наконец он поднял покрывало и заглянул под кровать.
— Ага! Вот она!
Я выскочила и чмокнула его в щёку. Тут зашла Либби.
— Зря ты ей потакаешь, — сказала она папе. — Так она навечно маленькой останется.
— Я не маленькая! — рассердилась я.
— Тогда, может, хватит играть в эти детские игры?
— Ладно, Либби, хватит! — сказал папа.
— Ну конечно, — проворчала Либби. — Ты, как всегда, на её стороне.
— Я ни на чью сторону не становлюсь. Хватит об этом, пошли ужинать. У меня для вас новости.
Новости наверняка про планы на лето. Всем не терпелось узнать, что нас ждёт. Лично я хотела в Диснейленд, но мама с папой ещё давно сказали мне: «И не мечтай».
Когда мы сели за стол и принялись за еду, папа сказал:
— Нам сдают дом!
— Ой, Жужа! — сказала мама. — Замечательно!
Когда уже папу перестанут звать Жужей, а? Он же Бертрам! Чувствуешь себя довольно глупо, когда твоего отца называют Жужей.
— Какой дом? — спросила Либби.
— В Тарритауне. Это дом моего коллеги, который на лето уезжает в Англию.
Мой папа работает в колледже «Мэримаунт Манхэттен». Преподаёт английский. Либби говорит, что, когда вырастет, в «Мэримаунт» не пойдёт, там мальчиков мало. Либби считает, что мальчики — это о-о-очень важно. Я же говорю, она у нас с приветом!
— Звучит неплохо, — сказала мама. — Всё лучше, чем проторчать июль и август в городе.
— Надеюсь, в Тарритауне есть чем заняться, — сказала Либби. — Мне так хотелось позагорать на пляже.
Разумеется, ведь у Либби новый купальник бикини, и она ждёт не дождётся, когда можно будет в нём повыпендриваться.
— Тебе там понравится, — сказал папа. — Недалеко от дома бассейн, к тому же в городе есть очень хороший дневной лагерь.
— Я уже выросла из дневного лагеря, Бертрам, — прервала его Либби. — И ты это прекрасно знаешь!
— Но не из такого. Туда детей младше десяти даже не берут. Это лагерь искусств.
— Ну я же не по части искусств. Ты и это прекрасно знаешь.
— Театральное мастерство, музыка и танцы — тоже искусства, — сказал папа.
— Танцы? — спросила Либби совсем другим голосом.
Мама и папа расплылись в улыбках. Они, похоже, с самого начала знали, что Либби будет счастлива провести лето в своих дурацких балетках.
— Ура-а-а! — завопила она.
— А как же Диснейленд? — встряла я.
— Мы тебе говорили, что даже обсуждать его не будем.
— Говорили. Но от этого я же не перестала о нём мечтать.
— В Тарритауне у тебя будет собственная спальня.
— Правда?
— Да. В доме профессора Эграна четыре спальни.
Хм-м-м… Собственная спальня. А что, неплохо.
— И плавать можешь поучиться, — добавила мама.
— Я не хочу учиться плавать.
— Там будет видно. Не обязательно решать это прямо сейчас.
— А можно моя комната будет подальше от комнаты Либби?
— Там будет видно, — повторила мама. — Доедай фасоль.
На следующий день я сказала Питеру Хэтчеру:
— А я на целое лето уезжаю. У меня будет собственная спальня.
— Поздравляю.
— Так что можешь не мыть свою собаку. Пусть себе воняет.
— Моя собака велела тебе передать, что ей твой запах тоже не нравится, — сказал Питер. После чего удалился вместе с Джимми Фарго, причём оба покатывались со смеху. Воображают себя такими остроумными! И зачем я тратила время, дразня их «вошами»? Надеюсь, в следующем году мне повезёт, и мы с этой парочкой окажемся в разных пятых классах.
