Кокс Палмер - Похождения принца Флоримеля и его друзей
– Итак, – мрачно вопросил он, – был ли здесь кто-нибудь в мое отсутствие?
– Нет, добрый хозяин! – торопливо заверил демон-привратник. – Здесь никого не было после музыкантов, а их вы помните.
– А, те самые музыканты! – Драгозлоб даже вздрогнул, когда вспомнил про них. – До сих пор не могу выковырять из ушей их ноты. А это еще кто?
К нему подползало огромное существо, похожее на осьминога. Глаза у него были большие и выпуклые, а из нелепого тела во все стороны торчали сотни мохнатых щупалец. Драгозлоб тут же спрыгнул с трона, а почтительно стоявшие по бокам от него Пожирала, Мандрак, Грубохам и Прыщеморд испуганно попятились.
Однако демон-привратник лишь хихикнул и радостно потер руки, как будто мыл их невидимым мылом.
– Не бойся, добрый хозяин! – успокоил писклявый голосок, раздавшийся где-то внутри ужасного существа. – Согласись, отличная получилась маскировка?
– Да это же Красный Дух-Осьминоггер, чтоб я так жил! – воскликнул Драгозлоб, и облегчение в его голосе смешалось с восхищением. – Зачем ты выбрал такой маскарад, негодяй?
– Но разве он не хорош? – возразил Красный Дух. – Смотри, добрый хозяин, я даже могу сжиматься или расширяться по своему желанию.
Сказав это, он сжался почти до невидимого комочка, а затем почти мгновенно раздулся так, что, казалось, он вот-вот лопнет.
– Отлично! – похвалил его Драгозлоб. – Ты сможешь мне очень помочь. У меня для тебя есть подлое задание.
– Чем подлее, тем лучше, добрый хозяин!
Драгозлоб поднял руку и протянул ее к окну, за которым виднелся морской простор.
– Иди, человек-осьминог, – повелел он, – и пошпионь для меня за брауни и феями!
Не сказав в ответ ни слова, мерзкое существо поползло к выходу на своих бесчисленных щупальцах, а все, находившиеся в тронном зале, наблюдали за его конвульсивными движениями со злобным удовлетворением.
Глава 5
Принц Флоримель встречает брауни
Принц Флоримель очень испугался, когда подарок его крёстной, бывшей феи, настолько подвел его в момент ужасной опасности. Пока дикие звери приближались к нему, кровожадно рыча, он развернулся и побежал, крепко сжимая предательский лук. Отчаянным прыжком он достал до нижней ветви дерева, подтянулся и полез наверх так быстро, как только мог.
Звери же, оглушительно рыча и скаля острые зубы, тоже стали подпрыгивать, и один лев даже оцарапал острыми, как нож, клыками, кожу на ноге принца и оторвал кусок его штанины.
Флоримель взобрался выше, а потом, для верности, еще выше. Потерпевшие неудачу звери рычали и продолжали бросаться на дерево, из-за чего оно сотрясалось.
Кончилось всё тем, что они стали драться между собой, испуская жуткие звуки, а потом, похрамывая, разошлись, признав собственное поражение.
Потревоженные всем этим шумом и рёвом орлята сидели на краю гнезда, словно обдумывая, насколько опасной станет первая проба крыльев в небесной голубизне. Высоко над их головами парили их разгневанные родители, возмущёнными криками протестуя против столь бесцеремонного вторжения в их владения.
Все еще сжимая лук, Флоримель полез к гнезду, намереваясь стать его единственным владельцем, и тогда орлята, робко взмахивая крыльями, все-таки решились взлететь. Обнаружив, что могут летать, они вскоре набрались уверенности и присоединились к родителям, которые принялись их учить разным приемам полета.
Вскоре Флоримель оказался единственным обитателем гнезда и, устроившись поудобнее в новом жилище, занялся починкой лука.
Он надежно связал порвавшуюся тетиву и туго ее натянул, затем несколько раз согнул лук до упора, но не стал ради его проверки тратить одну из оставшихся в колчане стрел. Хотя лук уже стал для него причиной серьезного разочарования, он продолжал верить в подарок своей крёстной.
Тем временем орлы, возмущенные захватом своего дома, принялись угрожающе пикировать на Флоримеля, но всякий раз, когда они приближались, он грозил им луком и отгонял. Кончилось это тем, что орлы уселись в ряд на ветку дерева, разглядывая принца с молчаливым протестом.
Измученный усталостью и возбуждением, Флоримель закрыл глаза и уснул, свесив через край гнезда обнаженную до локтя руку. Когда его разбудили смущенные голоса, уже наступили сумерки, а низко в небе висел полумесяц луны.
Встревоженное орлиное семейство опять кружило в темнеющем небе. Перегнувшись через край гнезда и взглянув вниз, Флоримель был поражен увиденным.
И не меньше его оказались поражены стоявшие внизу люди миниатюрного роста: они заметили торчащую из орлиного гнезда человеческую руку, что явилось для них полной загадкой.
Встав в круг, они что-то забормотали между собой, постоянно показывая наверх. Выглядели эти человечки очень и очень странно: все мужчины, с округлыми животиками, худыми и тонкими голенями, длинными суживающимися ступнями и детскими на вид головками, сидящими на плечах так, словно шей у них не было. А на этих головах красовались большие уши, широкие рты и выпученные глазки – комбинация, обычно превращающая их обладателя в уродца, но в их случае она давала результат, делающий их необычно обаятельными и привлекательными.
Глядя вниз, Флоримель отметил, что многие из человечков одеты в одинаковые шапочки и курточки. Но были и другие, по одному каждого: полицейский с дубинкой, моряк с подзорной трубой, индеец, ковбой, а также по одному представителю всех главных стран мира. Здесь были представлены Англия, Ирландия, Шотландия, Франция, Германия, Россия, Швейцария, Австрия, Италия, Турция, Греция, Испания, Португалия, Китай, Япония, Соединенные Штаты, Канада, а также представители разных других стран, которых Флоримель опознал по справочнику странных людей из музея королевства, откуда он сбежал – в былые времена ему часто разрешали этот справочник читать. И пока Флоримель изумлялся и восхищался этим зрелищем, его зоркий глаз разглядел и другого человечка: в высокой шляпе-цилиндре, черном фраке с широкой белоснежной манишкой и сверкающих лакированных туфлях – напыщенного, высокомерного, самодовольного и безукоризненно одетого. Он держал трость, казавшуюся частью его самого, а перед одним глазом виднелось круглое стеклышко монокля.
Желая разглядеть его получше, Флоримель высунулся далеко из гнезда и тем самым потревожил эту ненадежную конструкцию. Из неё посыпались прутики и палочки, и Флоримель вдруг почувствовал, что гнездо разваливается. Но случилось это настолько внезапно, что у него не осталось шанса ухватиться за спасительную ветку, и он мгновенно провалился вместе с бывшим дном гнезда.
В полете он от испуга зажмурился, упал в озеро и скрылся под водой.
Наблюдавшие за ним человечки быстро сообразили, в какое затруднительное положение он попал. Не теряя ни секунды, они подбежали к нависающему над водой скальному выступу и все до единого прыгнули в озеро следом за принцем.
Послышались громкие всплески, и вскоре над водой показалось множество голов.
Когда Флоримель всплыл, протирая глаза и кашляя, кто-то из человечков быстро его схватил, а остальные взялись за руки и образовали живую цепочку. Так они и передавали принца из рук в руки, пока последний не вытащил его на берег, целого и невредимого.
Вскоре они собрались вокруг Флоримеля, и, пока легкий ветерок сушил их мокрую одежду, разглядывали его, а принц разглядывал их. На всех лицах читались изумление и удивление.
– Стоп на месте, парни! – воскликнул малыш, больше всего похожий на моряка, в морском бушлате, шапке с помпоном и с трубкой в зубах. – Ну, что я вам говорил? ОН ЖЕ НАС ВИДИТ!
И все подхватили его слова:
– Он нас видит! Он нас видит!
– А почему это я не должен вас видеть? – довольно раздражительно вопросил Флоримель – У меня же есть глаза.
– Глаза-то есть, – согласился человечек в длинной черной мантии и с украшенной кисточкой квадратной шапочкой на голове, по всему явный учёный, – но и у других людей они тоже есть. Чтобы видеть брауни, вам, людям, нужно второе зрение.
Брауни! Сердце принца Флоримеля внезапно ёкнуло.
– Премного вам благодарен за спасение, – сказал он. – Если бы вы меня не спасли, то мне пришлось бы спасать себя самому.
– Так ты умеешь плавать? – спросил моряк, которого звали мистер Сэйлор-Джек, а на лицах остальных отразилось разочарование.
– Как утка! – сообщил Флоримель.
– Но ты – смертный? – уточнил брауни-американец по имени Янки. – Еще ни разу глазам смертного не доводилось узреть нас.
– Моя крестная, бывшая фея, при крещении одарила меня вторым зрением, – объяснил Флоримель, – поэтому я всегда мог видеть то, чего не видел никто другой.